Тайны Евразии

Рис. 116. Чукотская женщина. Рисунок XVIII в.

Рис. 117. Чукотские женщины летом. Рисунок из книги С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки»

Трудно, казалось бы, устоять перед подобными соблазнами. Но вот русских первопроходцев (в отличие, например, от испанских, португальских, французских, английских и прочих европейских цивилизаторов) они нисколько не трогали и не прельщали. Самое печальное, что отвержение предлагаемого женского тела расценивалось как высшая степень оскорбления, и некоторых русских казаков за такой отказ просто убивали. Сегодня, зная ситуацию на Чукотке и Камчатке, во все это трудно поверить. Но факты остаются фактами, и засвидетельствованы они, к примеру, в классическом труде Степана Петровича Крашенинникова (1711–1755) «Описание земли Камчатки». Сподвижник Ломоносова, ученый с мировым именем, Крашенинников четырнадцать лет прожил на Камчатке и с научной беспристрастностью описал географию, этнографию, фауну и флору не только Камчатки, но также и сопредельных территорий:

«…У сидячих коряк, а наипаче чукоч, вящая дружба состоит в том, когда взаимно приезжая друг к другу, гости спят с женами или дочерями хозяйскими, на которое время хозяин нарочно отлучается, или отъезжает к жене своего гостя. Несносная обида хозяину, когда гость с женою его не пребудет: ибо в таком случае может он убит быть, как гнушающийся приязнию хозяина, что с нашими анадырскими казаками, которые оных обрядов их не знали, случалось, как сказывают неоднократно. Чего ради и женщины их по своему обыкновению щеголять стараются: белятся и румянятся, носят хорошие платья; а чукоцкия сверх того разшивают узорами не токмо лицо, но лядвеи [ляжки. – В. Д. ] и руки: ибо они дома сидят нагия, хотя бы при том случились и стронние люди».

Первозданная сексуальная свобода, царившая среди сибирских народов, многократно описывалась в этнографической литературе. Еще в начале ХХ века в научно-популярных книгах и периодике можно было встретить такие, к примеру, сообщения о нравах аборигенов Русского Севера: «Чувство стыдливости здесь, по-видимому, совершенно отсутствует. Все отправления человеческого организма совершаются публично. Тот, кто не привык к такому образу жизни, все, что он должен здесь видеть и слышать, настолько оскорбляет в собственных глазах, что он готов презирать себя и весь мир. Это отсутствие стыдливости еще более поддерживается тесным сожительством женатых и холостых. Половая зрелость, по-видимому, наступает здесь раньше, чем где бы то ни было. Гостеприимство заключает в себе, между прочим, и обмен женами…» (вышеприведенное мнение, кстати, принадлежит иностранцу).

Тогда же, то есть в начале ХХ века, архаичные оргиастические игрища и ритуальные танцы кетских женщин на Енисее описал В.И. Анучин. Как и во времена матриархата, они совершались в совершенно обнаженном виде. При этом голая старая шаманка Чалда, руководившая действом, пела песню, в которой также явственно проступают черты и мотивы древнейшего матриархального мировоззрения (ее фрагмент приводится в прозаическом переводе, при этом публикатор сознательно опустил некоторые, по его мнению, чересчур откровенные непристойности):

«…Гори, гори, костер, ярко… Огонь – горячий, дым – горький… Совокупляться сладко, рожать горько… От костра переду [женскому лону] жарко, от ветра спине холодно… От мужчины переду [женскому лону] жарко, от земли спине холодно… У птицы ума много, у медведя ума много… Почему я не птица, почему я не медведица… Солнце каждую ночь войдет в землю и выйдет… Мой старик был хороший работник, мой старик был, как солнце [космизированное представление об акте совокупления. – В. Д. ]… Разве вы забыли его, разве вы не его дети?.. Мой старик – горячий сверху, чтобы Чалде стало жарко… Он делал так, а я делала так… (Старуха сделала непристойные действия.) Теперь старика нет – я стала, как мерзлая земля… Эй, совокупляющиеся, зачем сидите? Идите сюда, будем плясать… Если бы моя vulva имела зубы, она бы откусила penis…» Любопытен и весьма характерен пассаж шаманской песни насчет зубастых женских гениталий. Это – устойчивый матриархальный образ, зафиксированный в фольклоре разных народов. Так, у одного сказителя из племени южноамериканских индейцев была записана легенда о сексуально распущенной ведьме-шаманке: у нее была зубастая vulva, и ею она перегрызала деревья, на которых от нее пыталась спастись очередная жертва. В смягченном варианте данный сюжет известен и в русском фольклоре: например, в сказке о Терёшечке ведьма перегрызает дуб, на котором прячется мальчик. Зубастые женские гениталии – это типичный архетип коллективного бессознательного, если пользоваться терминологией Карла Юнга. Данный, на первый взгляд противоестественный, образ хранится в подсознании каждого человека в виде латентного воспоминания о родах, во время которых каждый новорожденный испытывает такие же муки, как и его мать-роженица. Данный факт установил экспериментальным путем известный американский психолог (чешского происхождения) Станислав Грофф: у многих сотен добровольцев, испытуемых с помощью применения галлюциногенных препаратов, возникал один и тот же навязчивый образ зубастых гениталий.

* * *

В XVIII веке активно продолжилось фронтальное географическое и этнографическое изучение Сибири. На ее карте оставалось все меньше и меньше белых пятен. С благословения Петра Великого, но в основном уже после его смерти, состоялась Великая Северная экспедиция, главной целью которой являлось скрупулезное и детальное исследование оптимальных путей из европейской части России в Америку, Китай, Японию, другие страны Юго-Восточной Азии. Экспедиция распалась на ряд этапов, и в ней участвовало несколько морских и сухопутных отрядов – каждый выполнял конкретную задачу.

Наиболее трудные и трагичные испытания выпали на долю двух экспедиций под командованием капитанов-командоров Витуса Ионассена Беринга (1681–1741), выходца из Дании (которого на русской службе звали просто Иваном Ивановичем) и его помощника Алексея Ильича Чирикова (1703–1748), который в ходе 2-й Камчатской экспедиции 1733–1743 годов осуществлял самостоятельное плавание на пакетботе «Святой Павел» в районе Алеутских островов и западного побережья Северной Америки (рис. 118).

Для исследования собственно Северного морского пути и побережья Северного Ледовитого океана были сформированы четыре самостоятельных отряда: им надлежало изучить условия плавания вдоль берегов Сибири и возможности сквозного прохода кораблей от Баренцева до Чукотского моря. На долю всех четырех отрядов, возглавляемых молодыми моряками-лейтенантами, выпало немало славных дел и открытий. На картах Русского Севера и Сибири остались имена Степана Малыгина, Дмитрия Овцына, Семена Челюскина, Василия Прончищева, братьев Харитона и Дмитрия Лаптевых. Однако нас интересует их выдающийся вклад не столько в историю географических открытий, сколько в историю русского духа и пассионарности, без которых, собственно, никаких открытий никогда бы и не состоялось.

Рис. 118. Экспедиции Витуса Беринга и Алексея Чирикова

Точно такая же пассионарная одержимость была присуща и тем русским подвижникам и предпринимателям, которым мы обязаны недолгой, но достославной историей освоения и колонизации Русской Америки. Сибирская Америка – так она именовалась в старину, ибо считалась естественным продолжением Сибири. У русских первопроходцев, избравших однажды курс «встречь солнцу», и в мыслях не могло быть, что существует какая-то граница их безостановочного продвижения на Восток. Дойдя до тихоокеанской оконечности Евразии, русские пассионарии, не задумываясь, проследовали дальше к американским берегам и островам. При этом чисто исследовательские задачи плавно перерастали в решение торгово-хозяйственных проблем.