Мир Гаора

   - То-то, - с ласковой насмешкой сказала Матуха, - а сейчас к свету встань, я глаза тебе посмотрю.

   Он послушно встал и вышел в центральный проход, встал почти под лампой, и Матуха, взяв его обеими руками за голову, осмотрела его глаза. И хотя свет ещё их резал, Гаор терпел, стараясь не моргать и не жмуриться.

   - Хорошо, - сказала Матуха, - ну-ка, - она пальцем осторожно поочерёдно оттянула ему нижние веки, - везучий ты, Рыжий, глазную кровь тебе не выпустили. Иди ложись.

   - А есть когда? - уточнил Гаор, возвращаясь на койку.

   Ноги дрожали, и сердце часто билось о рёбра.

   - Сейчас, - сказала Матуха и ушла.

   Он лёг поверх одеяла, вернее, у него вдруг кончились силы, и мгновенно уснул. И дневалившему сегодня Булану, пришлось вытаскивать из-под него одеяло, чтобы укрыть.

   - Спит? - заглянула в спальню Маманя, - ну и пусть себе спит, поест, когда сам проснётся. Шумнёшь тогда.

   Булан кивнул, берясь за тряпку и воду. Что ж это за штука такая "ящик", если такого мужика как Рыжий так ухайдакала за три дня? Ему приходилось видеть насмерть и забитых, и запоротых, и у таких сволочей работал, что как их только Мать-Земля терпела, а такого в жизни не видел. А ещё старшие говорят, что Рыжий крепок и быстро очунелся, а он вона - ходить не может...

   Спал Гаор недолго. Опять без снов, спокойно, и проснулся от голосов и смеха, и ещё не открыв глаз, сообразил, что это Булан с дневальной девчонкой колобродит. Он улыбнулся и позвал.

   - Булан, ты?

   Но откликнулась девчонка.

   - Ой, проснулся никак, щас я Мамане шумну!

   Гаор открыл глаза и сел. Булан, стоя к нему спиной, оправлял штаны. И Гаор уже открыл рот, чтобы поддеть Булана, ему чего-то стало очень весело, но в спальню вошла Зимушка с плошкой каши и кружкой чая, так что знакомство Булана с армейским фольклором пришлось отложить.

   - Давай, Рыжий, - весело сказала Зимушка, - лопай.

   Густую, но не крутую, масляно блестящую кашу и показавшийся необыкновенно сладким горячий чай Гаор заглотал с удивившей его самого быстротой. И руки, понимаешь, заработали, и проскочило, не застряв.

   - Вот и молодец, - обрадовалась Зимушка, - когда мужик лопает быстро, здоров значит. Крепок ты, Рыжий, только в раж не входи больше.

   Засмеялась, забрала у него миску с кружкой и ушла.

   Гаор несколько озадаченно посмотрел ей вслед, перевёл взгляд на стоявшего в проходе Булана.

   - Это она про что?

   - А чо? - удивился Булан, - ты, Рыжий, совсем ничего не помнишь? Как ты ту сволоту зубами грыз, и вчера только сказали о нём, так ты не в себе стал и кидаться начал, чуть все койки не посворотил, а кто под руку подвернулся, так и побил. Зайче под глаз приварил, Ворону, ещё там... Не помнишь?

   Сказал и тут же пожалел об этом. Потому что у Рыжего вдруг задёргалась, стягиваясь к носу, верхняя губа, оскалом выставились зубы, а глаза стали прям жёлтыми... Мать-заступница, никак опять у него?! Испуганный Булан отступил на шаг, быстро прикидывая, под какую койку нырять, но... но обошлось. Рыжий поднял руку и сам себе пальцами с явным усилием разгладил, выпрямил губу, резким выдохом перевёл дыхание и стал уже совсем человеком.

   Успокоившись, Гаор сел, опираясь спиной на подушку и стену.

   - Ничего, - твёрдо сказал он, - мы ещё с ним встретимся на узкой дорожке. А нет, так у Огня. Там он от меня не уйдёт. А чего не додавил я его? Кто помешал?

   - Тебе Гархем по затылку пистолем врезал, - обрадованный, что Рыжий всё-таки человек, ответил Булан, - и в "ящик" на трое суток велел.

   - С ним тоже встречусь, - пообещал самому себе Гаор.

   - Мотри, - поёжился даже Булан, - он с пистолем ходит.

   - Ничего, пуля быстра, а увернуться можно, - усмехнулся Гаор.

   - Это как? - с интересом спросил Булан.

   - Если первым выстрелить.

   Булан подошёл и сел на соседнюю койку, Разговор получался уж очень интересным.

   - Рыжий, а ты воевал?

   - Ну да, - даже удивился Гаор.

   Все ж знают об этом, он Плешаку ещё в самый первый день рассказал, а что Плешак узнал утром, то к вечеру уже все знают.

   - А вот ты ночью всё кричал: танки, танки, это чего?

   Гаор вздохнул. Слишком много надо тут объяснять, а он чего-то уже уставать начал. Но... нет, надо через не могу, нельзя ему разлёживаться, не хочет он в "печку", пока та сволочь по земле ходит. Он ещё раз вздохнул и стал рассказывать, чтобы было попонятнее. Булан слушал, открыв рот, совсем как Тукман, и задавал с точки зрения Гаора немыслимо глупые вопросы, но он терпеливо отвечал. Что "Воздух!" кричат, когда вражеские самолёты прилетают, и тогда надо прятаться в укрытие, прыгать в окоп, кювет, да любую яму, а нет - так просто ложись, где стоял, и молись, чтоб не накрыло, с самолётом пехоте не справиться. Что есть такая штука "вилка" - это когда стреляют по тебе сначала спереди, потом сзади, или справа и слева, а значит следующий уже точно в тебя. Что за танками идёт вражеская пехота и надо пропустить танки и, отсечь пехоту огнём, ну выстрелами, что такое мины и...

   Хлопнула дверь в коридор, и послышался шум сбегающих по лестнице людей.

   - Во! Надо же! - удивился Булан, - обед уже. А ты интересно врёшь, Рыжий, заслушаешься.

   - Это правда, - хмуро ответил Гаор.

   И про себя добавил: не вся только. Что всей правды не воевавшим не расскажешь, он давно понял. Вроде ему говорили, чтоб на обед шёл со всеми. Гаор сел, откинул одеяло и стал искать свои штаны и рубашку. Штаны висели, где им и положено, в изножье, а вот рубашка была не его. А метка... метка его. Новую ему, что ли, дали? Ну да, ту он тогда порвал, это он помнит.

   Он надел штаны, передохнул и надел рубашку, пуговицы были на месте, и он стал её застегивать. Пальцы дрожали от напряжения, и пуговицы плохо пролезали в петли.

   - О, Рыжий! - окликали его пробегавшие мимо него в уборную и умывалку. - Никак с нами идёшь?!

   - Да, - ответил Гаор и встал, подержался немного за стояк и по возможности твёрдо, стараясь не шататься, пошёл со всеми в столовую.

   Супу ему, правда, налили другого, как тогда, после того избиения, и каша была пожиже, а кисель общий, и хлеба как всем дали, и молотил он, не отставая от других.

   - Давай в спальню, - озабоченно сказал ему Старший после обеда, - увидят ещё на построении и работать погонят.

   Гаор понимающе кивнул и попытался поскорее укрыться в спальне. Эта попытка закончилась тем, что он успел добраться до койки и упасть на неё до появления в коридоре надзирателей и тут же потерял сознание. Потом ему сказали, что один из надзирателей всё-таки заглянул в спальню, но ты, Рыжий, совсем задохликом смотрелся, он и отстал.

   Пришёл он в себя сравнительно быстро и сразу попытался встать. Удалось с первой попытки. Ну, давай, сержант, тебе на поправку всего полтора дня осталось. Он наметил себе маршрут и пошёл от стояка к стояку, чтобы всегда было за что ухватиться. Пройдёт из конца в конец всю спальню, вернётся на койку, передохнёт и повторит. Давай, парень, шевели ногами, береги категорию.

   - Рыжий, ты чего? - изумлённо уставился на него, войдя в спальню, Булан.

   Он по обязанности дневального помогал мыть кастрюли из-под супа и каши, а потому получил добавку из остатков и сейчас ещё дожёвывал.

   - Расхаживаюсь, - кратко ответил Гаор.

   На лбу у него выступил пот, ноги подкашивались, но он упрямо продолжал идти, отрабатывая заданный самому себе урок.

   - Ну, ты и того! - покачал головой Булан.

   Гаор наконец дошёл до своей койки, тяжело сел, но всё-таки не упал и перевёл дыхание.

   - Жить захочешь, так будешь даже этого, - ответил он не столько Булану, как на свои мысли.

   Булан кивнул и сказал.

   - Я ща по второй мыть буду, а то натоптали в обед. Ты полежи пока.

   - Хорошо, - ответил Гаор, вытягиваясь на койке. - Это меня с Полошей койками поменяли?