Страница 51 из 83
Май 1920 года был очень тяжелым. Поляки заняли Киев и все еще сохраняли свой наступательный порыв. Страна под руководством В. И. Ленина напрягала все силы для того, чтобы нанести им ответный сокрушительный удар.
Стояли прекрасные солнечные дни, какие бывают только на Украине во второй половине мая. Тогда мало занимались украшением городов, но все-таки в скверах и на некоторых площадях пестрели клумбы с цветами.
В одно такое сияющее, полное света утро, направляясь к штабу, мы проходили через сквер. Вдруг Дзержинский остановился:
— Как пахнут цветы! Наверное, сейчас хорошо в лесу, слышатся птичьи голоса, а сквозь деревья видны облака, плывущие по небу… Воздух чист, и легко дышать…
Он прошел несколько шагов и прибавил:
— Как мало людей, которые могут пользоваться тем, что дает им природа…
И я почувствовал, что этот замкнутый и сдержанный человек любит природу, цветы, детей с такой силой, на какую способны только люди, которых многолетнее пребывание в тюрьме лишало всех радостей жизни. Но и теперь, когда осуществилось то, ради чего Дзержинский боролся столько лет, и пролетариат пришел к власти, он, как и прежде, отдавал себя полностью работе, сокращая время для еды и сна. Нужно было иметь железную волю, чтобы изо дня в день выдерживать такую нагрузку. При этом основная черта «железного Феликса», как прозвали его в партийной среде и в народе, заключалась в том, что каждое дело, которым он занимался, — большое или маленькое, он изучал с величайшей тщательностью. Он не прощал ошибок, считая, что они могут быть результатом только небрежности или верхоглядства. Я помню, как, прочитав доклад одного военного специалиста, Дзержинский сказал с выражением недоумения и презрения в голосе:
— Он — лентяй! Он недобросовестно работает! Царская администрация была не только продажна, но еще и ленива…
Почти год Дзержинский изучал экономические и политические причины махновщины и положение в украинской деревне. Несомненно, что его доклады были важной частью тех многочисленных материалов, которые привели В. И. Ленина к мысли о необходимости перехода от продразверстки к продналогу.
Впоследствии начальник штаба махновской армии В. Белаш показал:
«В июне 1921 года крестьянство осознало новую экономическую политику и в большинстве своем отвернулось от Махно и стало на сторону Советской власти…»
Хотя исследование бандитизма в годы гражданской войны — совершенно особая тема и не является предметом настоящего изложения, следует, однако, отметить, что вторая половина 1921 года фактически является концом бандитизма на Украине. Бежит в Румынию с остатками своей банды Махно, чтобы исчезнуть навсегда. Еще в 1920 году, после разгрома белополяков, Петлюра надеялся на возможность поднять восстание на Правобережной Украине. Все петлюровские банды, еще действовавшие тогда на Украине, получили его приказ № 1:
«Когда вся подготовительная работа кончится, издан будет приказ о восстании, где будет указано, что и кому надлежит делать, а пока что готовьтесь к бою. Ни одного неорганизованного выступления. Ждите приказа № 2. Главный атаман войск УНР Симон Петлюра».
Восстание это не было осуществлено, ибо так называемый «Штаб Правобережья» был арестован ВУЧК.
Заключив в марте 1921 года мирный договор с Советской Россией, Пилсудский вовсе не отказался от своих планов захвата Украины руками Петлюры. В Польше продолжали существовать командные курсы для руководителей банд и основного их ядра, действовал «Русско-украинско-белорусский повстанческий комитет», куда входили петлюровцы, савинковцы и представители белорусских буржуазных националистов. В июне 1921 года в Варшаве состоялся съезд представителей «подпольных организаций, действующих в России», на котором бандит «генерал-хорунжий» Тютюник демонстративно обнимался с представителем Бориса Савинкова — Михаилом Петровским. В июне 1921 года правительство Пилсудского выдало Симону Петлюре на организацию восстания на Украине 30 миллионов польских марок.
Осенью Тютюник с помощью польского командования перешел со своими бандами советскую границу и в приказе № 1 от 31 октября 1921 года объявил себя «главнокомандующим повстанческой армией на Украине». Вместе с ним на Волынь переехало и так называемое «правительство Украинской народной республики». Тютюник намеревался ни больше, ни меньше, как идти прямо на Киев. Можно было только удивляться наивности тогдашнего белопанского правительства Польши и глупости самого Тютюника. Пока отдельные разрозненные банды рыскали по лесам и полям Украины, откатываясь после каждого серьезного столкновения с советскими частями назад, за кордон, с ними было довольно трудно бороться. Теперь же, в период рейда Тютюника, представлялась возможность путем окружения нанести им окончательный удар. Бегством Тютюника в Польшу с несколькими десятками человек закончилась вся история бандитизма на Украине. Чтобы читатель мог иметь хотя бы некоторое представление о той огромной работе, которая была проделана Красной Армией и ЧК по ликвидации бандитизма на Украине, приведем следующие данные.
На Украине было убито 182 атамана, расстреляно 9, арестовано 84, добровольно явились 169. Всего ликвидировано 444 атамана. Рядовых бандитов было убито 9444, расстреляно 510, арестовано 10 305, добровольно явились 9357. Всего ликвидировано 29 622 рядовых бандита. Захвачено в боях с атаманщиной; 5 орудий, 266 пулеметов, 3662 винтовки, 360 револьверов, 328 шашек, 356 тачанок, 1810 лошадей, 426 седел. Получено оружия от добровольно сдавшихся: 177 пулеметов, 8898 винтовок, 392 револьвера, 670 пушек, 169 бомб. Взято у населения: 5 орудий, 664 пулемета, 4412 винтовок, 2719 револьверов, 1307 шашек, 291 граната и другое военное снаряжение. Отобрано у населения и сдано бандитами около полутора миллионов патронов. В 1921 году только в Запорожье было захвачено 20 пулеметов, 2883 винтовки, 335 револьверов, 405 шашек, 86 798 патронов и много другого военного имущества.
В июле 1920 года Красная Армия подошла к Львову и Варшаве, в октябре было подписано соглашение о перемирии, в ноябре советские войска покончили с Врангелем.
В конце ноября я был направлен в Среднюю Азию. Мне было жалко расставаться с Харьковом, я привык к своей работе в штабе и к своим товарищам. Все это были тогда молодые люди, в большинстве студенты Харьковского университета — Сеня Любарский, Н. Николаев, Ф. Крикун и другие. Правда, Ф. Э. Дзержинский уже в конце июля выехал на Западный фронт, штаб Юго-Западного превратился в штаб Южного фронта, менялось командование, но система работы и принципы воспитания кадров, установленные Дзержинским, оставались неизменными.
Менее всего эта система основывалась на применении наказаний. Дзержинский терпеливо учил работать сотни молодых людей, состоявших в его аппарате. При этом сам он был в глазах молодежи живым примером рыцаря революции «без страха и упрека». Он приучал к тому, чтобы люди никогда не спешили, но и не запаздывали, чтобы прежде, чем доложить о чем-нибудь, все было обдумано и проверено и, самое главное, чтобы люди умели владеть собой при любых обстоятельствах и никогда не говорили неправды.
ПО ПУТИ В СРЕДНЮЮ АЗИЮ
Оглядываясь на свое прошлое, я должен сказать, что мое поколение в молодости было лишено многого, чем теперь пользуется молодежь: возможности отдыхать и спокойно продолжать образование, развлекаться и читать, сколько хочется. Но зато нам посчастливилось работать под руководством первого поколения большевиков, составлявших непосредственное окружение В. И. Ленина.
Уже в первые дни после Октябрьской революции наиболее умные представители капиталистического мира стали понимать, что партия большевиков, пришедшая к власти, — особая партия и что созданное ею правительство состоит из людей, которые по своему мировоззрению, одаренности и культуре стоят неизмеримо выше тех, кто входил в правительства, существовавшие раньше в какой бы то ни было стране.