Страница 7 из 16
В 6 часов вечера я прибыл в Кобленц и немедленно явился к генералу фон Мольтке. Здесь я узнал подробности относительно положения дел на востоке. 20 августа в районе Гумбиннена 8-я армия атаковала Неманскую армию русских, которой командовал генерал Ренненкампф. Несмотря на некоторый первоначальный прогресс, наступление успеха не имело, и армия продолжала отходить на запад, готовясь очистить всю территорию восточнее Вислы. Защищаться продолжали лишь крепости. На южной границе Восточной Пруссии, восточнее Гильденбурга русская Наревская армия генерала Самсонова серьезно потеснила 20-й армейский корпус генерала фон Шольца. По моей инициативе командованию на востоке был спущен приказ, предписывавший: во-первых, 23 августа прекратить отход 8-й армии, во-вторых, 1-й армейский корпус, следовавший по железной дороге из Кёнигсберга в Гёслерсхаузен, направить в Эйлау и, в-третьих, собрать в ударную группу все доступные воинские части гарнизонов городов Торн, Кульм, Грауденц, Мариенбург, Штрасбург и Лаутенбург. Русским было не уйти от новых тяжелых боев.
Встретился я и с кайзером; он пребывал в хорошем настроении, говорил серьезно о положении на Восточном фронте и выражал сожаление, что враг оккупировал часть исконной германской земли. Со словами признательности его величество вручил мне орден «За заслуги». С гордостью и грустью я вспоминаю эту встречу.
Вечером в 9 часов я выехал специальным поездом из Кобленца на восток. Перед самым отъездом мне сообщили о согласии генерала фон Гинденбурга взять на себя командование 8-й армией. В 4 часа утра он сел в Ганновере в мой поезд, и я явился к нему, чтобы официально представиться; так состоялась наша первая встреча. Другие мнения и разговоры на этот счет – чистые выдумки. Я коротко доложил обстановку, и мы легли отдыхать.
В 2 часа пополудни 23 августа мы прибыли в Мариенбург, где нас ожидали представители армейского командования. Положение на фронте в полосе действия 8-й армии к тому времени уже изменилось: отход за Вислу был приостановлен. В Мариенбурге мы словно попали совсем в другой мир. После приподнятой атмосферы успешного наступления на Западе особенно ощущалась общая подавленность. Однако все быстро изменилось и настроение заметно поднялось. Сказывалась дружная работа штабного коллектива, о которой я уже упоминал в самом начале.
Решение о наступлении на Наревскую армию далось нам нелегко. Оно определялось главной задачей – победить, несмотря на превосходство русских в живой силе и техническом обеспечении, и принималось с расчетом на неповоротливость русского военного командования. Общий план операции формировался постепенно, в течение 24–26 августа.
Главный вопрос заключался в том, сумеем ли мы вывести из-под удара армии Ренненкампфа 1-й резервный и 17-й армейский корпуса и объединить с другими частями 8-й армии для совместного удара по Наревской (2-й) армии генерала Самсонова. Ренненкампф не воспользовался своим недавним успехом у Гумбиннена и слишком медленно продвигался вперед. Оба германских корпуса все-таки оторвались от неприятеля и повернули резко на юго-запад в тыл 2-й армии русских, наступавших от Найденбурга на Алленштейн. При этом тылы наших корпусов оказались незащищенными со стороны Неманской армии Ренненкампфа, находившейся на расстоянии двух или трех дневных переходов. И когда 27 августа началось сражение, продолжавшееся не один день, как в прежних войнах, а затянувшееся до 30 августа, все это время армия Ренненкампфа маячила на северо-востоке подобно грозовой туче. Стоило ему выступить, и мы были бы разбиты. Но Ренненкампф едва шевелился, и мы одержали блестящую победу. Немногим известно, с каким волнением и тревогой взирал я все эти долгие дни на Неманскую армию.
Чтобы использовать в полную силу возможности 17-го армейского и 1-го резервного корпусов, необходима была поддержка другой группы войск 8-й немецкой армии. Тяжелые дни пережил и 20-й армейский корпус. 23 августа он занимал высоты северо-восточнее Гильденбурга, развернувшись фронтом на юг, а противник наступал от Найденбурга, т. е. с юго-запада. И хотя генералу фон Шольцу удалось отбить вражескую атаку, ему пришлось все-таки отвести далеко назад свой левый фланг. Многочисленные передвижения, обременительные для германских воинских частей, имели и свою положительную сторону: русские уже чувствовали себя победителями и не верили в способность немцев к дальнейшему серьезному сопротивлению, не говоря уже о широком наступлении, и считали путь на территорию Германии восточнее Вислы свободным.
24 августа нам передали перехваченную радиограмму русских, в которой открытым текстом излагался план действий противника на ближайшие дни. Наревская армия маршировала своим правым флангом на Бишофсбург, а левым – на Ваплиц. Еще левее, уступом назад от Млавы через Зольдау, продвигался 1-й армейский корпус русских.
Южной ударной группе 8-й армии предстояло атаковать наступающие войска Наревской армии с запада. Хотелось бы также, обойдя Зольдау с юга, охватить и 1-й армейский корпус русских. Но на это не хватало сил, хотя соблазн был велик. В конце концов я предложил генералу фон Гинденбургу повести наступление 1-м армейским корпусом от Эйлау в направлении Монтово, а правым флангом 20-го армейского корпуса от Гильденбурга на Уздау и отбросить 1-й армейский корпус русских на юг за Зольдау. После чего нашему 1-му армейскому корпусу надлежало следовать в сторону Найденбурга, чтобы во взаимодействии с 17-м армейским корпусом и 1-м резервным корпусом окружить, по крайней мере, основную массу Наревской армии противника. Этим необходимо было пока ограничиться, если мы хотели выиграть сражение.
Не все прошло так гладко, как изложено выше. Наши войска были сильно измотаны и в ходе непрерывных боев понесли значительные потери. Передача приказов в воинские части была связана с большими трудностями. Кавалерийские разъезды противника подстерегали на каждом шагу. Не было уверенности, что враг даст нам достаточно времени осуществить наши оперативные замыслы.
Особенно мешали тысячи беженцев, тянувшихся за группой генерала фон Шольца. Передвигаясь пешком или на повозках, они заполонили все дороги и не отставали от войск. Внезапное отступление этой армейской группы имело бы печальные последствия как для беженцев, так и для воинских частей. Память сохранила много чрезвычайно грустных эпизодов.
Начало наступления на Уздау было запланировано на 4 часа утра 27 августа. Мы хотели непосредственно на месте проконтролировать взаимодействие 1-го и 20-го армейских корпусов. Но уже в момент выезда из Лёбау в Гильденбург нам сообщили радостную весть о падении Уздау. Я посчитал сражение выигранным, однако я ошибся. К сожалению, оказалось, что Уздау пока не взят. Захватить его удалось лишь ближе к полудню, что означало прорыв позиций Наревской армии на всю тактическую глубину. 1-й армейский корпус отбросил противника за Зольдау и устремился к Найденбургу.
Крайне утомленный 20-й армейский корпус действовал не столь успешно. Не удалось продвинуться вперед и на северном участке фронта. Не совсем довольные мы вернулись во второй половине дня в Лёбау. Вскоре поступило тревожное известие о разгроме 1-го армейского корпуса, будто бы жалкие остатки его прибыли в Монтово. С трудом верилось в правдивость информации. Как сообщил на наш запрос по телефону комендант тамошнего вокзала, в Монтово сосредотачивались части 1-го армейского корпуса. Как выяснилось позднее, действительно один батальон этого корпуса, попав в тяжелое положение, вынужден был отступить. Потом вновь вызвали волнение в большой спешке шедшие в тыл через Лёбау длинные обозы. Много всего наваливается порой на руководителя, он должен обладать крепкими нервами. Дилетант полагает: война – это чисто математическое уравнение с определенными величинами, но это совсем не так. Любое сражение требует огромного обоюдного напряжения физических и духовных сил, причем это дается еще труднее, если противник обладает численным превосходством. Война предполагает совместную работу с людьми различных характеров и собственных взглядов на вещи. Объединить их для общего дела можеет только железная воля руководителя.