Венера

— Полли, что случилось, дитя мое? — Де Винтер чуть ли не бегом спустился по лестнице и, подойдя к ней, воскликнул: — Боже мой, да ты совсем замерзла! Ну ничего, сейчас пройдем в гостиную, там и согреешься… А ты, — обратился он к слуге, — разожги огонь в камине и принеси горячего молока.

— Сэр, мне сейчас не до этого, — с мольбой в голосе сказала Полли.

— Успокойся, — промолвил Ричард. — Молоко в любом случае не повредит.

— Но они забрали Ника!

— Значит, это все-таки случилось! Когда мы останемся с тобой один на один, ты расскажешь мне все поподробней.

Полли настолько устала, что Де Винтер, державшийся с невозмутимым видом, легко подчинил ее своей воле.

— Выходит, вы ожидали этого? — проговорила она, входя вслед за Ричардом в небольшую уютную гостиную, где в камине уже пылал огонь.

— Да, но немного ошиблись в расчетах. Мы пытались выяснить, чем вызвана столь неожиданная опала, чтобы найти выход из создавшегося положения, но не успели. — Ричард посмотрел задумчиво в окно. — Его повезли в Тауэр?

— Совершенно верно. — Полли устало откинулась на спинку кожаного кресла. — Это случилось всего полчаса назад. Ник сказал…

Она замолчала при виде слуги, явившегося с кувшином и двумя чашками в руках.

— Что-нибудь еще, милорд?

— Нет, можешь идти, — отпустил его Ричард и, подойдя к столу, налил в чашку горячего молока и добавил туда же немного бренди. — Выпей, Полли, это придаст тебе силы.

Девушка послушно взяла чашку и, отпивая глоток за глотком, рассказала Де Винтеру все, что произошло в особняке на Друри-лейн.

— По-твоему, за всем этим стоит герцог? — Ричард внимательно посмотрел на нее. — Тебе что-то известно. Полли?

— Думаю, что да.

— Ну и что же ты знаешь?

— Герцог обещал… то есть угрожал, что изыщет способ заставить меня отдаться ему, — ответила Полли. — Думаю, он уже приступил к осуществлению своего замысла.

Де Винтер удивленно присвистнул.

— Да, похоже на то! Как по-твоему, он сможет обвинить в чем-то Ника?

Полли пожала плечами:

— Я уверена в этом. Вот что произошло в Уилтон-Хаусе между мной и герцогом…

Внимательно выслушав ее рассказ, Ричард заметил:

— Герцог Букингемский — опасный противник, дорогая моя. Не надо ничего предпринимать, пока я не разведаю обстановку. Может быть, ты ошибаешься и дело не столь уж серьезно.

Де Винтер подошел к камину и подбросил дров.

— Но, Ричард, как можем мы ждать у моря погоды, когда Николас томится в тюрьме — в ужасных условиях, в неизвестности, — возразила нетерпеливо Полли. — По-вашему, надо действовать исключительно осторожно, чтобы не потревожить дьявола, так ведь?

— Сдается мне, что дьявол уже растревожен, — изрек Де Винтер. — Но что бы там ни было, не горячись. Может, Ник и позволял тебе подобный тон, но со мной это не пройдет.

Полли покраснела. После замечания Ричарда она поневоле должна была вести себя сдержаннее, как он на то и рассчитывал.

Подойдя к девушке, Де Винтер улыбнулся и потрепал ее по подбородку.

— Я понимаю твои опасения, Полли, и даже в какой-то мере разделяю их. Но действовать непродуманно нам никак нельзя. Верь мне.

— Пожалуй, что так, — согласилась она. — Надеюсь только, что мне не придется ждать до бесконечности, ибо в противном случае я вынуждена буду пойти на отчаянный шаг.

Ричард покачал головой:

— Полагаю, все разрешится довольно скоро. И запомни еще: Николас не будет в восторге, если ты принесешь себя в жертву. Давай посмотрим, нельзя ли как-нибудь избежать этого. Для начала тебе следует делать вид, будто тебя не слишком взволновало случившееся. Пусть все думают, что ты, конечно, озадачена, но не более того и не прочь в сложившейся ситуации найти себе другого покровителя.

— В общем, игра продолжается! — кивнула Полли.

— Молодец! У себя в театре притворяйся вовсю, будто тебе нет особого дела до Ника. Сможешь?

— Само собой, — просто ответила она, вставая. — Сегодня у нас спектакль «Школа жен», где я выступаю в роли главной героини Маргариты, особы дерзкой и глубоко порочной. Своей игрой я дам всем понять, что, мало чем отличаясь от нее, не намерена стеснять себя в любовных делах, а отсутствие моего покровителя наконец-то предоставляет мне полную свободу. Посмотрим, как прореагирует на это герцог. — Взгляд ее внезапно померк, и она спросила упавшим голосом: — Ричард, нельзя ли узнать, как там Ник? Может быть, ему что-нибудь нужно?

— Не волнуйся, детка: как представитель высшего класса он будет находиться там в не столь уж плохих условиях.

— Но ведь в этом Тауэре так мрачно, холодно и сыро! — содрогнулась Полли. — И никого рядом с ним. Одни только вороны кружат за окном…

— Ему разрешат иметь при себе слугу, — заверил ее Ричард. — Кроме того, его не станут подвергать мучительным пыткам до публичного оглашения обвинения.

Полли побледнела, и Де Винтер понял, что сболтнул лишнее.

— Не бойся, мы не допустим ничего подобного, — попытался он исправить свою оплошность.

— Не понимаю, как вы сможете предотвратить его гибель, — сказала она уныло. — Видно, придется все же продать себя герцогу.

Де Винтер, ничего не ответив на это, лишь попросил Полли подождать, пока он оденется, чтобы проводить ее до дома.

Вечером того же дня герцог Букингемский, сидя в ложе королевского театра, наблюдал с холодным любопытством за тем, что происходит на сцене. Ему был представлен подробный отчет об утренних событиях на Друри-лейн, из которого следовало, что любовница Кинкейда отнюдь не хладнокровно восприняла арест своего покровителя.

Сейчас же она была здесь, в роли коварной и ветреной наследницы испанского престола, решившей изменить глупому мужу. Полли, словно бросая вызов всем и каждому сидевшему в зале, как бы говорила своей игрой: «Вы можете иметь меня, если я захочу, однако я не позволю ни одному мужчине одержать надо мной верх». Актриса явно давала понять, что арест ее нынешнего покровителя — событие, вызвавшее многочисленные сплетни и пересуды, — ничуть не расстроил ее.

Томас Киллигрэ с волнением наблюдал за ходом спектакля, который шел на пределе актерских возможностей и человеческих сил. Публика бурно реагировала буквально на все, взрываясь то и дело смехом и бурей аплодисментов. Эдвард Нестор, исполнявший роль Леона, без всякого сомнения, превзошел самого себя. И все это — благодаря Полли, обладавшей удивительным даром воодушевлять партнеров.

Когда со сцены прозвучала последняя реплика, Киллигрэ облегченно вздохнул. Полли прошла за кулисы. Видно было, что она находится в состоянии полного изнеможения. Томас подозвал к себе юную актрису, и она подошла, ожидая услышать от мастера и слова одобрения, и, как обычно, критические замечания.

— Вы думаете, что способны на такое всякий раз? — сказал он вместо похвалы. — Поймите, вас не хватит надолго!

— Не понимаю, о чем это вы, — молвила Полли, старательно избегая взгляда маэстро. — Разве что-то было не так? Думаю, у публики иное мнение.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это все из-за Ника, да? — Он сочувственно похлопал ее по руке.

— Я не подведу вас, Томас, не провалю спектакль. Если вы беспокоитесь об этом, то напрасно, — произнесла девушка, оставив вопрос без ответа.

— Я беспокоюсь о вас! Вам не продержаться долго на таком взлете отчаяния, вы сломаетесь, Полли! Подумайте над моими словами!

— Все будет в порядке, поверьте. Я знаю, что делаю, Томас.

Прежде чем Киллигрэ смог что-то ответить, в гримерную ввалилась шумная, смеющаяся толпа придворных во главе с герцогом Букингемским. Они, не скупясь на адресованные Полли поздравления, восторженно взмахивали надушенными платками, рассматривали актрису в монокли и шутливо называли ее проказницей и чаровницей, которая знает, как умом своим и обаянием покорить бедных воздыхателей и превратить их в послушных рабов.

Полли мило улыбалась, кокетничала и вообще вела себя весело и непринужденно, не выделяя, однако, никого из поклонников и отвергая все косвенные приглашения, намеки и предложения. И все это время она чувствовала на себе немигающий взгляд герцога Букингемского, который, единственный из всех, не проронил ни слова.