Венера

Глава 19

Той же ночью, перед рассветом, когда воздух стал еще морознее, а в постели было тепло и уютно, раздался громкий стук в парадную дверь особняка на Друри-лейн.

— Именем короля, откройте! — проревел чей-то голос.

Мистер Бенсон в ночном колпаке и теплой сорочке, дрожа от страха и холода, отодвинул засовы, и тотчас же в полутемный холл ворвались шестеро солдат во главе с лейтенантом.

— Мы пришли за лордом Кинкейдом! Где он?

Бенсон, насмерть перепуганный, показал рукой наверх.

Перескакивая через две ступеньки, лейтенант поднялся по лестнице и распахнул дверь слабо освещенной гостиной, а затем столь же решительно прошел в спальню.

— Милорд Кинкейд? — услышал Николас незнакомый голос и, сразу же догадавшись, что случилось, зажег свечу.

Полли также проснулась и испуганно села на постели. Густые спутанные волосы ее почти не скрывали обнаженную грудь.

— Чем обязан столь приятному визиту, господа? — произнес Николас с легкой иронией.

Лейтенант, подходя к кровати, держался за рукоятку шпаги, хотя джентльмен, сидевший перед ним, был наг и не вооружен.

— Итак, чем обязан? — повторил Николас свой вопрос и насмешливо поклонился.

— Господа, в чем дело? — с трепетом в сердце спросила Полли, натягивая простыню до подбородка.

— Постой, дорогая моя, — обратился к ней Николас. — Ты в это дело не вмешивайся.

— Мне поручено арестовать вас, милорд, и препроводить в Тауэр, где вы и будете находиться в ожидании суда, — сообщил лейтенант.

— Кто распорядился об этом? — поинтересовался Николас.

— Указ от имени и по поручению короля подписан его светлостью герцогом Букингемским.

— В чем меня обвиняют?

— В государственной измене, милорд.

Полли вскрикнула от неожиданности.

— Но ведь это не… — начала было она.

— Помолчи! — прикрикнул на нее Николас. — Могу я увидеть предписание, лейтенант?

Полли с изумлением наблюдала за происходящим. Она была уверена, что произошла досадная ошибка. Вот Ник прочтет сейчас указ и рассмеется, поскольку в бумаге наверняка говорится совсем о другом человеке. Однако вскоре Полли почувствовала каким-то неведомым образом, что пришли именно за Николасом. И когда он, прочитав документ, молча вернул его, по ее телу пробежала холодная дрожь, а в сердце образовалась странная пустота.

— Вы позволите мне одеться без свидетелей, лейтенант? — вежливо осведомился лорд Кинкейд. — Подождите меня в гостиной, я приду через несколько минут. Даю вам слово.

— Хорошо, милорд, — согласился лейтенант и, щелкнув шпорами, вышел из спальни. Солдаты последовали за ним.

— Я не понимаю, что происходит, — прошептала Полли. — О какой государственной измене он говорил?

— Не знаю. Если бы мне было это известно, я смог бы придумать, что сказать в свое оправдание… В общем, я сам во всем виноват!

Николас встал с постели.

— Что вы имеете в виду? — растерянно спросила Полли.

— Я предвидел нечто подобное, но не думал, что это произойдет так скоро. Мне давно надо было уехать из Лондона.

— Но почему? — пыталась найти ответ Полли. — Что они хотят сделать с вами, любовь моя? Может быть, они разберутся и отпустят вас?

Девушка умоляюще смотрела на Ника своими огромными глазами, напоминая ему маленького зверька, попавшего в капкан. Он взял ее руки и прижал к своим губам.

— Сходи к Де Винтеру и расскажи ему все. Он, я думаю, сумеет защитить тебя. И не забудь сообщить, что на документе стояла подпись герцога Букингемского.

Слушая спокойный голос Ника, Полли вспомнила слова Джорджа Виллерса: «Все и вся имеет свою цену. И я хотел бы узнать вашу». Как наивна она была, думая, что герцог сказал это просто так, для красного словца! Арест Николаса, как ей стало ясно, — одно из звеньев бесчестного плана этого вельможи.

Ник между тем просил ее не падать духом, говорил, что у него много друзей, которые попытаются выручить его, и что до суда он, вероятнее всего, так и не узнает конкретную причину своего ареста и, следовательно, не сможет заранее подготовить защиту.

Их разговор был прерван настойчивым стуком в дверь. Николас торопливо поцеловал Полли прощальным поцелуем и, закутав ее в одеяло, сказал:

— Не теряй надежды, дорогая моя! И доверься Ричарду: он позаботится о тебе.

Дверь открылась, и в спальню вошел лейтенант со своей группой.

— Вы готовы, милорд? — спросил он.

— Да, — ответил Николас, беря накидку.

— Должен просить вас отдать мне шпагу, милорд!

Поколебавшись немного, Николас отстегнул оружие и протянул лейтенанту.

У двери, не выдержав, он обернулся. Полли, закутанная в одеяло, сидела на постели с несчастным, растерянным видом. Ощутив внезапно страстное желание еще раз обнять ее, Ник шагнул назад, в глубь комнаты. Офицер, пытаясь остановить его, положил руку ему на плечо, но лорд Кинкейд, пробормотав проклятия, тотчас сбросил ее. И тогда лейтенант выхватил из ножен шпагу.

Полли, отбросив все страхи, вскочила с постели. Глаза ее сверкали.

— Все будет хорошо, любовь моя! — произнесла она, подбежав к Нику. — Не беспокойтесь обо мне. Вы должны думать сейчас только о том, как доказать свою невиновность. — И, повернувшись к лейтенанту, сказала презрительно: — Уберите шпагу, сударь, она вам не понадобится: перед вами безоружная женщина!

— Браво, дорогая моя! — воскликнул Николас. — Скажи, ты сделаешь то, о чем я просил?

— Непременно, — заверила его Полли. — Я уже оправилась от испуга.

Ника увели. Да он и сам не желал продлевать тяжелое прощание, которое могло оказаться последним.

Полли, подбежав к окну, увидела, как пленник с конвоем сели в карету, солдаты вскочили на коней, и зловещая кавалькада двинулась по темной еще улице в сторону Тауэра.

В одно из ужасных мгновений девушка представила себе вдруг эшафот на Тауэр-хилл, палача с топором, гомон толпы и Ника. Возлюбленный ее, в расстегнутой рубахе и с развевающимися на ветру волосами, клал голову на плаху…

Сердце ее похолодело. Нет, как видно, справедливости в этом мире, где правосудие служит лишь властям предержащим, к коим, несомненно, относится и герцог Букингемский.

Полли, взяв себя в руки огромным усилием воли, преисполнилась холодной решимости любой ценой вытащить лорда Кинкейда из застенка. Конечно, прежде всего ей придется посоветоваться с Ричардом, поскольку на этом настаивал Ник, а затем, независимо от того, одобрит он ее замысел или нет, она осуществит то, что задумала.

Девушка, не теряя времени, поспешно оделась и сбежала вниз по лестнице. В холле, однако, навстречу ей устремился мистер Бенсон, грозя задержать ее, и надолго.

— Куда они увезли милорда? — спросил он испуганно. Лицо его в тусклом пламени свечей казалось совершенно белым.

— В Тауэр, — коротко ответила Полли. — Не волнуйтесь зря: мы и оглянуться не успеем, как все уладится.

— Легко сказать, — простонала, подойдя к ним, хозяйка и прижала платок к губам. Чепец ее съехал набок, седые волосы растрепались. — Теперь на очереди мы с мистером Бенсоном!

— Что за глупости! — резко возразила Полли, понимая их состояние, но не имея времени на лишние разговоры. — Вас в отличие от милорда никто не оклеветал. Да и с чего бы герцог Букингемский вздумал вдруг заключить вас в темницу?

Так и не придумав ни одной веской причины для своего ареста, чета Бенсон немного успокоилась.

Полли, воспользовавшись этим, торопливо вышла на улицу. Холодный зимний рассвет едва поднимался над городом. Ричард жил на Сент-Мартин-лайн, в десяти минутах ходьбы от особняка, где Ник снимал квартиру, и вскоре она была уже у его дома.

На громкий стук вышел заспанный лакей.

— Что за дело привело вас сюда в столь ранний час? — сказал он недовольно.

— Мне нужно видеть милорда Де Винтера, — ответила девушка, входя в холл. — Передай ему, что у госпожи Уайт срочное дело.

Не успела она договорить, как на лестнице показался Ричард, проснувшийся от стука в парадную дверь и громких голосов. Он был в теплом, с меховой опушкой, шлафроке.