Страница 79 из 102
Угрозы, угрозы, угрозы... Порою мне кажется, что Турханов им нужен не для вербовки в шпионы, а для того, чтобы держать нас в узде. Получив от нас русского полковника, понимаешь, под страхом разоблачения они в любое время согнут нас в бараний рог.
Поздравляю! Ты открыл Америку,— засмеялся старший брат.— Скажи, любезный, ты сам додумался до этого или кто–то подсказал?
Не смейся! — рассердился Рудольф.— Дело серьезное. Страшно подумать, что станет с нами, если в Берлине узнают о наших делах.
Тебя повесят, а меня разорят,— ответил Адольф.—.Чтобы это не случилось, нам надо держать язык за зубами, и только.
Только ли? Ты забываешь про Баруха и Томсона. Захотят ли они держать язык за зубами?
Захотят, пока мы им нужны.
А долго они будут нуждаться в нас? Подумай–ка, если Германия проиграет войну, не захотят ли они отправить нас на свалку?
Не захотят. Им нужен военный и промышленный потенциал Германии, а без нас им никогда не справиться с этим потенциалом. Больше того, если им не удастся привлечь на свою сторону деловых людей Германии, то немецкий народ пойдет за большевиками. Тогда Барухи и Томсоны_ лишатся своих активов не только у нас, но и у себя дома. Как видишь, Барухи, Томсоны и Иммерманы связаны одной веревкой, и гибель одного из них безусловно приведет к гибели всех остальных. Поэтому помоги нам сохранить наши добрые отношения, выполняй сегодня все требования мистера Томсона, а завтра он сам выполнит наши требования.
Некоторое время Рудольф просидел молча. Как не хотелось ему лишаться своей независимости! Но у него хватило ума не перечить брату.
— Хорошо, брат,— сказал он.— Я помогу тебе. Завтра мистер Томсон получит Турханова...
N Давая такое обещание, Иммерман был уверен в его выполнимости, но стоило покинуть кабинет брата, как его снова начали одолевать сомнения. Поэтому, когда он появился, в доме Вагнеров, где его давно привыкли видеть гордым и даже высокомерным, слуга был поражен озабоченным видом друга дома, как обычно рекомендовали его здесь.
Фройлен Фанни дома? — смиренно осведомился Рудольф.
Да! — с поклоном ответил слуга.— Только что велела заправить автомобиль.
Не надо заправлять. Она поедет со мной. Доложите.
Рудольф прошел в гостиную. Увидев на журнальном столике свежие утренние газеты, он открыл одну из них. Первая страница газеты, где обычно публиковались сводки верховного командования о положении на фронтах, его не интересовала — он их слушал по радио, а на второй странице его внимание привлек репортаж с восточного фронта под заголовком: «Подвиг ефрейтора Вольфа». «Любопытно,— подумал штандартенфюрер,— что за подвиг мог совершить этот двуногий волк».
Фронтовой корреспондент сообщал об очередном подвиге прославленного, по его словам, ефрейтора, который, возвращаясь с разведки, неожиданно столкнулся в лесу с целым взводом красных. «Инстинкт самосохранения подсказывал ему спрятаться в чаще и пропустить русских мимо себя,— писал корреспондент.— Но не таков ефрейтор Вольф, чтобы упустить возможность прославить немецкое оружие. С именем фюрера на устах и с автоматом в руках он один атаковал взвод противника и наголову разбил его. Итог боя — пятнадцать убитых, семь тяжелораненых и десять пленных...»
Иммерман с отвращением швырнул газету на стол. «Презренные бумагомаратели! — выругался он про себя.— Пишут, пишут, но правдоподобно врать так и не научились. Из–за них наша печать с каждым днем все больше и больше теряет доверие читателей. Эх, если бы от меня зависело, я бы журналистам, прежде чем доверить авторучки, вручил бы винтовки и прямо из редакции погнал бы в атаку против русских. Может быть, тогда они хоть научились бы врать по–человечески».
— Добрый день, милый Руди! — серебряным колокольчиком прозвенел приятный голос Фанни.— Спешила, спешила, но никак не смогла вовремя управиться с туалетом. Скажи–ка, как я выгляжу в этом наряде? ,
С этими словами девушка весело закружилась на месте, раздувая нижние края нового платья из легкого розового шелка.
Выглядишь очень мило, но, очевидно, ты забыла, куда мы собирались ехать? — недовольно проворчал шеф.
Нет, не забыла. Мы поедем в Маутхаузен. Разве не так?
Так–то оно так, но никак не пойму, кого ты собираешься пленить там своим красивым нарядом. Не Турханова ли, который вот–вот подохнет "от голода и побоев?
Ты угадал, с тебя причитается,— засмеялась Фанни, кокетливо подставляя щеку для поцелуя.— Имей в виду ,в успехе не сомневаюсь.
Перестань шутить! — рассердился Иммерман,— Меня мутит при одной мысли об этом негодяе, а ты еще нарочно выдумываешь всякие фокусы. Давай переоденься в офицерскую форму и поскорее отправимся в путь.
Как хочешь,— надулась девушка,— Мне искренне хотелось помочь тебе получить от него требуемую подписку. Учтите, герр штандартенфюрер, без меня вы ее никогда не получите,— добавила она официальным тоном.
Не говори глупости! — строго посмотрел гестаповец на девушку,.— Мыслимое ли дело, чтобы невозможное для шефа гестапо стало возможным для его толмача?
Да, вполне мыслимо, если толмачом является девушка,— вполне серьезно ответила Фанни.— В истории не раз бывали случаи, когда с важными делами, непосильными мужчинам, женщины справлялись за считанные минуты. Нужны примеры?
Давай выкладывай,— снисходительно разрешил Рудольф.
Хорошо! — сверкнула глазами Фанни.— Скажите–ка, кто предотвратил неизбежное нашествие гуннов на Рим? Не женщина ли по имени Гильдегунда, убившая непобедимого вождя гуннов Аттилу? Или Шарлотта Корде. Неона ли избавила французскую контрреволюцию от Марата? Можете вспомнить о Жанне Д'Арк, с позором изгнавшей англичан из Орлеана.
Услышав эти имена, Иммерман вдруг посерьезнел. «Кто их знает, этих женщин? — подумал он.— Иногда они действительно совершают такое, что мужчинам остается только разводить руками. Возможно, это хрупкое создание действительно избавит меня от неприятных хлопот».
Не знаю, действительно ли Аттила был убит Гильдегундой или нет (историей это не установлено), но Шарлотта и Жанна в самом деле прославили свои имена. Скажи, милая Фанни, как ты собираешься войти в историю? Что я должен сделать для этого?
Во–первых, ты должен оставить нас с Турхановым наедине. Мне надо поговорить с ним.
О чем? — вздрогнул Иммерман.
Как о чем? Разве ты не знаешь, о чем говорят наедине мужчина и женщина? Они объясняются в любви. Помнишь, ты не раз говорил мне о том, что он смотрит на меня влюбленными глазами. Я хочу проверить его.
Каким образом?
Очень просто. Сначала я тоже разыграю из себя влюбленную дурочку, пообещаю стать его женой, как только он выйдет на свободу, и ради любви, ради нас самих попрошу дать тебе требуемую подписку. Мужчины, способные влюбляться даже в тюремной камере, ни в чем не откажут предмету своей любви. Вот увидишь, Турханов сегодня непременно согласится с тобой,— заверила Фанни.
Дай бог! — пожелал Рудольф и тут же засомневался: — Не переоцениваешь ли ты свои возможности? Ты еще не знаешь большевиков. Чтобы обмануть их, надо быть по крайней мере семи пядей во лбу. А у тебя не будет и одной. Подумай хорошенько, сможешь ли ты обвести его вокруг пальца.
— Не беспокойся. Поверь, дорогой, мы, современные женщины, ничуть не хуже своей прародительницы Евы, которая сумела обмануть своего Адама еще на заре жизни.
Такое сравнение развеселило Иммермана. — Хороню! — сказал он, вставая.— Покажи, на что ты способна, с
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
С тесного двора двадцатого блока Турханова опять вывели под предлогом оказания помощи рабочей команде, занятой транспортировкой трупов, но на этот раз за воротами его поджидал сам блокфюрер. Высокомерный и жестокий, он всегда нагонял ужас на узников, однако на сей раз его словно подменили—при виде Турханова он улыбнулся, как старому знакомому, и жестом пригласил его следовать за собой. Маршрут оказался прежним. Пройдя аппельплац, они направились к центральным воротам лагеря, но, не дойдя до них, Свернули налево и вошли с здание, окрашенное в салатный цвет, где размещалось так называемое «политическое отделение». В специальном бункере этого отделения в прошлый раз полковнику пришлось более часа прождать Иммермана. На этот раз шеф гестапо сам ждал хефтлинга.