Славянские древности

С потерей земель были тесно связаны и большие этнические изменения. Перед приходом славян весь Балканский полуостров подвергся частично эллинизации, частично романизации, причем граница между этими зонами влияний проходила приблизительно от Лиссы (Леш), южнее Скодры (Шкодер), через Призрен, Скопле, между Нишем и Белым Паланком на одной стороне и Кюстендилом, Пиротом — на другой, далее — севернее Враце и Никополя. Это видно по тому, какой язык преобладает в сохранившихся надписях[137]. Романизация северной области распространялась из двух центров: с одной стороны, из городов Далматского побережья, густо заселенного народами Италии (крупнейшими из этих городов были Салона, затем Эквум, Ядра (Задер), Нарона и Эпидавр), с другой стороны, из областей, прилегающих к Дунаю, точнее из колоний и крепостей, которыми были покрыты его берега. Отсюда романизация проникла, хотя и не везде равномерно, и до центральных областей Балканского полуострова. Не может быть, однако, сомнения в том, что и в центральных областях, особенно вокруг колоний, древнее местное население было сильно романизировано в VI веке. Это доказывается наличием остатков этого населения, о котором речь будет ниже.

Первым ударом по романизации было разделение Римской империи после смерти Феодосия I в 395 году, так как граница между двумя половинами империи прошла приблизительно по линии, соединяющей Котор с Белградом, причем на восток от нее латинский язык, хотя и удерживал еще долгое время доминирующее положение (например, в армии), начал все же с VI века уступать греческому языку. Однако дальнейшая романизация, так же как и эллинизация, были невозможны ввиду того, что с распространением славянской экспансии здесь появились в VI и VII веках элементы новой культуры, хотя и невысокой, но сильной, здоровой и обладавшей необычайной творческой потенцией и способностью к ассимиляции. Правда, славяне охотно воспринимали достижения чужой, более высокой культуры и чужие обычаи, но при этом они не ассимилировались полностью и не теряли ни своего языка, ни специфических черт своей народности. Напротив, они сумели ассимилировать других. Огромные массы славян, завладев большей частью полуострова, прочно поселились здесь. Они частично уничтожили и вытеснили старое население[138], частично его ассимилировали, так что от прежнего населения сохранились лишь совсем незначительные группы, главным образом в районах Балканского массива. После завершения славянской оккупации общая картина была следующей.

Греки удерживались лишь на побережье Черного моря на юг от Девельта (Develtos) и на побережье Эгейского моря. Правда, славяне в некоторых местах проникли и сюда, к морю, но были здесь немногочисленны (кроме окрестностей Солуни); только этим можно объяснить более позднюю эллинизацию всей южной и восточной Фракии. В дальнейшем основным ядром населения в Элладе все же оставались греки, хотя и имеются некоторые известия о «славянизации» Греции, ибо ничем другим мы не можем объяснить относительно быстрое исчезновение славян, оккупировавших в VI веке Грецию и остававшихся там еще в VII и VIII веках. Но греческие колонии, захваченные на северном берегу Дуная в VII–VIII веках, славяне удержать не смогли[139].

Романский элемент сохранился после прихода славян прежде всего на западном побережье в Далмации и в прилегающей к ней части Боснии и Герцеговины, а также в некоторых центральных областях, образующих отдельные оазисы среди основной массы славянских племен. Население западного побережья, говорящее по-романски, именуется в источниках романами (Romani) или латинами (Latini) (так уже у дуклянского аббата) в отличие от ромеев (Ῥομαῖοι), то есть византийских греков; романов, живших во внутренних районах, славяне стали называть влахами (ед. число — влахъ) или в отличие от указанных выше латинов — черные латины, Nigri Latini, Μαυρόβλαχοι, мавролахи, Morlachi, Morlacci, Murlachi (это название удерживается до настоящего времени у подошвы горы Велебит). Далматские «романе» говорили сначала на южноиталийском диалекте, затем переняли венецианский, но с течением времени и они постепенно подверглись славянизации. Уже в IX и в X веках славяне проникли на это побережье, поселились около городов, население которых начало брать в жены славянок; так в результате мирного сосуществования были постепенно славянизированы как последние романские острова Веглиа (Крк), Луссин (Лошинь), Арбо (Раб), так и последние романские города Трогир, Сплит, Дубровник и Котор. В XVII веке здесь вообще перестали говорить по-романски, а в 1898 году умер на Крке последний человек, знавший ещё «таинственный язык», то есть последние остатки древнего романского языка[140].

Внутренние влахи появляются в источниках лишь в XI веке в южной Македонии. Но расселились они очень широко[141]. Их центром в XIII и XIV веках была древняя Фессалия, называемая Βλαχία, а также Μεγάλη Βλαχία, в отличие от которой древняя Этолия и Акарнания назывались Μικρὰ Βλαχία (Малая Влахия), а Эпир — Ἀνωβλαχία. Здесь они были сосредоточены главным образом по обоим склонам Пинда. Затем они упоминаются еще в различных местах Македонии, в Древней Сербии, Черногории, Герцеговине и вверх до Велебит, а также дальше на востоке между Нишем и Софией. Все эти влахи были остатками древнего романизированного населения, вытесненного из романской области массовым продвижением славян на юг. Поэтому мы встречаем их больше всего на границе Греции. Другая часть была вытеснена с запада к Старой Планине и к Родопии, где до того времени их не было.

Часть этих внутренних романо-влахов подверглась позднее славянизации (название «влахъ» перешло в славянский язык и обозначало пастухов-горцев, живущих в горных селениях, называемых katun), другая же часть сохранилась и до настоящего времени на юге Македонии и на Пинде под названием аромунов (Aramâni), мегленитов, цинцаров, аланов, куцовлахов, каракачанов. Каравлахами были более поздние пришельцы из Валахии[142].

Наконец, и формирование румынского народа на севере от Дуная тесно связано с этими романами центральных областей. Происхождение северодунайских румын древней Дакии очень сложно. Прежде всего в Дакии, несомненно, сохранились остатки древнего гетодакийского (фракийского) населения, а наряду с ними и остатки римских колонистов или романизованных даков. Затем там к ним присоединился значительный славянский элемент, а также различные тюрко-татарские элементы, но основное ядро составила, вероятно, группа романских племен, продвинувшихся из смежных областей Балканского полуострова, из верхней Мезии, Дакии (Dacia ripensis и Dacia mediterranea), Дардании; эти пришельцы в период средневековья продолжали продвигаться на север, соединив различные этнические элементы древней Дакии в новую этническую общность румын[143]. Однако их движение на север не прекратилось в восточных Карпатах, они двинулись дальше, в русинские и словацкие области, и остановились лишь в XVI–XVII веках, достигнув восточной Моравии, восточная часть которой, в свою очередь, получила от них наименование «Валахия»[144].

Большинство оставшихся фракийских и иллирийских племен, сильно поредевших еще до прихода славян[145], постигла та же судьба, что и румын центральной части полуострова, — фракийцы исчезли совершенно. В VI веке источники в последний раз упоминают о фракийцах и о том, что в горах говорят еще по-фракийски[146], но затем фракийцы, за исключением бессов, исчезают из истории, и лишь некоторые племенные наименования, сохранившиеся у болгар, свидетельствуют, возможно, о том, что славяне общались еще с фракийскими племенами бессов, сапов и пайонов[147]. Иллирийцы также совершенно исчезли, поглощенные славянами, в тот период, когда границы болгарской империи во времена царствования императора Симеона расширились до берегов Адриатического моря. Но когда в 1041 году византийцы опять завоевали Эпир и уничтожили господство славян, древнее иллирийское местное население начало подниматься и выступать все более и более определенно и самостоятельно под новым общим наименованием албанцев, арбанитов, арбанасов, бывшим в древности лишь локальным наименованием какого-то горного племени[148]. Эти иллирийские (или, согласно некоторым современным теориям, фракийские) албанцы уже тогда занимали территорию, начинавшуюся от границ современной Черногории, Призрена и Охридского озера и простиравшуюся на юг вплоть до Эпира. Славянский элемент, появившийся здесь раньше и столь значительный среди иллирийских албанцев, что подтверждается многочисленной славянской топографической номенклатурой, был постепенно поглощен. Зато к северу от Савы древние паннонцы исчезли навсегда. Правда, Прокопий в VI веке употребляет еще иногда старые термины «паннонцы», «далматы», «норики», «карны», но эти наименования относятся уже не к старым племенам, а к новым, поселившимся в те времена на альпийских землях, подобно тому как впоследствии наименование паннонцев применялось для обозначения то славян, то мадьяр[149]. О том, что хорватские славяне встретились на Саве, по крайней мере, с древними бревками, свидетельствует, по-видимому, название современных брайков, жителей верхней Кульпы, говорящих на кайкавском диалекте. Какова была дальнейшая судьба древних даков, нам вообще неизвестно, так как об этом никаких известий не сохранилось. Однако представляется вероятным, что часть древних даков, несмотря на полное опустошение их земель и неоднократные выселения в чужие области, сохранилась все-таки до прихода славян в неприкосновенном виде, другая часть романизировалась. Пополняемые в дальнейшем непрестанным притоком романов центральных областей Балканского полуострова, они приняли участие в формировании будущего румынского народа. Нельзя поверить, что горные области древней Дакии были совершенно безлюдны в момент прихода сюда славян.

137

Более подробно об этой границе см. К. Иречек, Arch. Ер. М., X, 44, Romanen, 1, 13.

138

Уже до этого плотность населения полуострова стала значительно реже.

139

Об этих колониях см. в моих „Slov. star.“, II, 297.

140

По истории далматских романов см. литературу в моих „Slov. star.“, II, 300–301, и, в частности, известный труд проф. К. Иречека „Die Romanen in den Städten Dalmatiens während des Mittelalters“ (Wien, 1901).

141

Kekaumenos, 172, 175, 176; Kedrenos, II, 435 (Bo

142

Во всей обширной литературе, носящей отчасти политический характер, по вопросу о балканских румынах выделяются прежде всего труды G. Weigand’a, Wlacho-Meglen (Leipzig, 1892), Aromunen (Leipzig, 1895, 1899), Rum. Dialecte (Jahresber. des Inst. f. rum. Spr., Leipzig, 1900).

143

По этому важному и спорному вопросу см. перечень соответствующей литературы, например у R. Briebrecher’a, Der gegenwärtige Stand der Frage über die Herkunft der Rumaenen, Progr. Herma

В последнее время Ян Пейскер, исходя из экономических позиций, объявил влахов и румын романизованными тюрко-татарами („Abkunft d. Rumaenen“, Graz, 1917, Zs. d. hist. Ver. f. Steiermark, XV), однако тенденциозность такого толкования очевидна.

144

J. Válek, Čas. Mor. mus., 1909, 129.

145

См. Strabo, VII, 7, 9; Eutrop., VIII, 6.

146

Mich. Sir., X, 23; Anton Plais., Corp. scr. eccles. lat., Windobonae, 1898, XXXVIII, 184, 213. О бессах см. Феофан (ed. Boor), 145, и другие сведения у Томашека, „Thraker“, I, 77, Zur Kunde zur Haemus-Halbinsel, Wien, 1882, 59.

147

Это относится к названию Bešafara (бессы?), сохранившемуся в окрестностях Пазарджика, названию шопов (древние Σάπαι, Σαπαῖοι?) в области между Кратавом и Софией, названию пиянцев (древние Παίονες, визант. Πιάνιτζα, Πιαντζος) в Македонии у истоков Струмы. Дринов присоединил к ним еще болг. дулупъ (Δόλοπες?), Гейтлер — болг. дарзилцев (Δερσαῖοι, Δάρσιοι), занетов-торбешей (Αυταριάται), Цвилич — греч. дарнаков (Δάρδανοι). Об этом см. подробнее в моих „Slov. star.“, II, 309–311.

148

См. у Птолемея, II, 14, 1, III, 12, 20: „Ἄλβανον ὄρος, Ἀλβανοί“. Албанцы в Эпире упоминаются впервые в 1079 году у Анны Комнины, VI, 8, и Ioan. Skylitzes (ed. Bo

149

См. Procop., B. G., I, 15; A