Страница 9 из 19
Мне, что называется, скрипку вручил сам дьявол. И это даже не ложь.
До сих пор, только постукивание пятки этой марионетки было причиной моего пребывания здесь, но при ближайшем рассмотрении, я замечаю маленькую записочку, приколотую к карману его курточки, в качестве носового платка. А на ней, уже ставшие знакомыми, крошечные буквы.
Carpe diabolus.
Сначала — ночь не упусти. Теперь — дьявола схвати. Как по мне, это жуткое постукивание не оставило больше никаких сомнений. На мгновение, стоя здесь, я ощутил, как приключение этой ночи окутывает меня. Во всех подробностях ее планирования. Словно что-то вышло из сказки, и город кажется незнакомым и новым и полным тайн и теней, резко отчерченных, будто краской, и света... света, вроде ореолов и фосфоресценции светлячков и глаз животных.
Я тянусь, чтобы «схватить дьявола», потянув за перекрестье, снимаю с оконной рамы и гадаю: что дальше? Я пробегаю глазами по самой кукле, ищу еще записку. Ничего. Я даже вынимаю «платочек», но больше ничего не нахожу. Однако, кажется, что-то есть в его мешке. Я без труда развязываю мешок и заглядываю в него. Я даже почти ожидаю увидеть там крошечного ребенка, свернувшегося калачиком, приготовившегося отправиться в ад, но это всего лишь бумага. Ну, конечно же, когда я ее вынимаю, оказывается, что это не «всего лишь бумага». Все сегодняшним вечером не «всего лишь». Все покрыто позолотой и странно, и эфирно — и это оригами-бабочка, сложенная из цветной японской бумаги с золотым тиснением. Я переворачиваю ее, ищу написанные на ней слова, но ничего нет, и прихожу к заключению, что должен ее развернуть, когда...
...она взлетает.
Она летит.
Бабочка-оригами поднимается в воздух, и я почти уговариваю себя, что это ветер дует и несет ее, за исключением того факта, что я держал ее между пальцев и чувствовал, как она... «стремится освободиться». Она взмахивает единожды крыльями, и ее изящно закручивает по восходящей спирали, так что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть, как она, кажущаяся удивительно живой, замирает на мгновение... а потом, видимо, исчерпав неведомые силы, которыми она была поднята вверх, бабочка опускается обратно ко мне.
Мне даже страшно ее ловить (как, каким образом она это сделала? как она это сделала?), но я ловлю ее. Это фокус, уверяю я себя, восхищаясь. Это волшебство — тот его вид, который пишется в кавычках. Ну, конечно же. Потому что существует только такой вид волшебства.
Она привязана за ниточку или вроде того.
За какую-нибудь совершенно невидимую леску, которая известна только кукловодам, и которая теперь исчезла, не оставив и следа. Исчезающая леска для марионеток. Тут использовалась такая же? Не похоже. Я снова и снова вращаю бабочку в пальцах, в поисках объяснения, но ничего не нахожу. Ну. Разве что.
Это была магия.
Безо всяких кавычек.
У меня в мозгу, как в клетке для армрестлинга, началась небольшая война: «рациональная часть» бунтовала против «той, что была полна надежд». Я не религиозен и не верю в такие вещи — не из-за каких-то определенных соображений. Это больше напоминает настройку по умолчанию: «Мой мозг — негостеприимная среда обитания для религии», но, как я всегда говорил (и ведь так оно и есть), жизнь была бы интереснее, если бы все эти духовные штукенции были настоящими (и драконы, умоляю!), и разумеется, смерть была бы не такой обломной, если бы существовал рай (а вот ада бы не было). Просто я никогда не мог поверить хоть во что-нибудь из всего этого. Однако, прямо сейчас, в небольшой, но видимой степени, это было сродни смещению pH-баланса у меня в голове. Будто мой скептицизм нейтрализовался. А надежда уселась на груди поверженной рациональности.
Я расстегиваю дьяволову курточку. Если я обнаружу какой-нибудь радиоуправляемый механизм или что-нибудь подобное внутри него, то естественный баланс моего разума будет восстановлен. А если нет, кто знает?
Под курточкой я обнаруживаю проволочный каркас. Хотя нет, это не каркас. Это... птичья клетка. Кукольное тело — это маленькая птичья клетка, и там, где должно было быть сердце, на жердочке сидит, покачиваясь туда-сюда, крошечная желтая канарейка. Я бы не удивился, если бы она что-нибудь прощебетала и улетела. Однако, ничего подобного она не сделала, а я, хотя и прощупал всю остальную одежонку в поисках скрытого механизма, который заставлял бы постукивать его ногу о стекло, так ничего и не обнаружил. Дьявол был сделан из дерева и проволок — просто кукла, а постукивающая нога просто свисала из нижней части клетки — вообще никакого скрытого управляющего механизма. Только нити могли шевелить конечности марионетки.
А они не были натянуты.
Любопытно. (Ну, знаете, когда любопытно — означает «невероятно» или «офигеть», или... «невероятно круто».)
И вот теперь моя голова была полна лунного сияния и звездного света, или вроде того. Или снега. Моя голова была наподобие стеклянного снежного шара, который встряхнули, и блестки разлетелись в нем, словно дрейфующие звезды.
Я развернул бабочку. На белой стороне я нашел послание и небольшую схему.
Приблизься к Дьявола потоку
и яд используй в качестве приманки,
и визави мой с нетерпень ем будет ждать тебя.
Так, ладно. Я хорош в загадках. Дьяволов поток — это канал, куда Влтава впадает, огибая Кампу, остров на Мала Стране со стороны реки. Что касается «визави», то это, возможно, антипод Сусанны, но я не знаю, что конкретно это может быть. Хотя, антипод дьявола, это ангел, поэтому я принялся перебирать в уме каких-нибудь известных ангелов, но тщетно. А что касается «и яд используй в качестве приманки», здесь было вообще по нулям.
Итак, может, я и не очень хорош в разгадывании загадок. К счастью, имеется схема, на которой изображена улица, и начерчена крошечная маленькая Х. Новый пункт назначения, который возвращал меня к тому месту, из которого я пришел.
И прижимая дьявола к себе, положив его на руку, как ребенка, я зашагал прочь.
Насвистывая.
Прим. переводчика: *Схвати дьявола.
**Согласно книге правил Санты, непослушные дети получат уголек в чулок.
Она
Глава 8
Хвала Господу За Убиенных Монахов
Он пришел.
Он пришел, чтобы найти меня.
Когда Мик заворачивает за угол и исчезает из поля зрения, я прислоняюсь к стене в своем укрытии (за кружевной занавеской в фойе здания через дорогу), чувствуя себя так, будто на самом деле наколдовала заклинания, а не зажимала цветные бусинки между пальцами, и долго выдыхаю.
Мик пришел, чтобы найти меня.
Разве я думала, что он не придет? Не знаю, не знаю. Я слишком взволнована, чтобы устанавливать нечто, вроде продолжительного зрительного контакта, а без него сложновато измерить интерес. Но наблюдая за ним из укрытия, будто чертовски страшный серийный убийца, мне хватило времени, чтобы я смогла сосредоточиться на его лице и поверить, что... он выглядит заинтересованным. Разве нет? Ну, он всегда выглядит заинтересованным, он же своего рода инопланетянин, но прямо сейчас он кажется... завороженным.
«А тебе не кажется, что он выглядит завороженным?» — спрашиваю я кота, который трется у моих ног. Он проскользнул сюда как раз с появлением Мика, как будто изо всех сил старался привести его ко мне, и когда кот стал громко урчать, словно трактор, я подумала, что Мик точно услышит. Мне надо было как-то приглушить урчание. Заглушить кота. И что, вы думаете, я сделала? Я замурлыкала еще громче.
— Я просто буду делать, как ты пожелаешь, — так и не произнес вслух кот.
Несмотря на то, что это не привело ни к каким опасным последствиям, мое беспокойство оказалось немного глупым. О чем я думала? Что Мик распахнет дверь и потребует ответа: «Почему ты мурлычешь, кошка?».
Кот продолжает свой мурлык-фест, который я расцениваю как: «Да, Мик определенно заворожен». А как он мог остаться равнодушным? Я его околдовала. За что спасибо надо сказать скаппам. Двум. Один на постукивание о витрину, другой на — полет бабочки. Пуф! Пуф! И их, как ни бывало. Хотелось бы мне иметь целое ожерелье Кару. Кару. Я пишу ей смску. Марионетка, Которая Кусается , была бы горда.