Вкус страсти

Через мгновение слабая улыбка изогнула ее губы.

— Спасибо, — прошептала она.

Никакие почести не значили для него так много.

Жгучая боль собралась на задней стенке носа, стала давить на глаза, пока их не запекло, а на душе у него тяжелым камнем лежало сожаление. Потрясенный, он шагнул назад, сжимая в кулаке обломок стрелы, глядя на свои покрытые кровью Маргариты руки.

— Уйди, — велела ему Астрид, толкнув его обеими детскими ручками в бедро. — С дороги, болван, если не хочешь, чтобы из нее вся кровь вытекла!

— Астрид, милочка! — возмущенно пробормотал Оливер, который стоял здесь же, поднявшись в хозяйские покои вслед за рыцарем.

— Молчи, дурак! Если хочешь принести пользу, сходи на кухню и скажи, чтобы воду как следует прокипятили с горстью соли.

Оливер отправился выполнять ее поручение, Астрид же свернула из полотна толстые тампоны и плотно прижала их к ране с обеих сторон, чтобы замедлить кровотечение. Затем она стала тщательно промывать рану соленой водой, чтобы в ней не осталось ни кусочка ткани или другого мусора. Перевязав руку хозяйки чистым полотном, маленькая служанка заставила Маргариту выпить успокаивающий травяной настой. Она долго стояла возле госпожи, держа ее за руку и убирая волосы с ее лица. Когда Маргарита наконец уснула, Астрид села на трехногий табурет и стала ждать.

Дэвид переложил выполнение своих многочисленных обязанностей на Оливера. Подойдя к окну с открытыми ставнями, он стал смотреть в пространство перед собой, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

Через какое-то время он мягко спросил, не поворачивая головы:

— Что ты думаешь?

— Она выздоровеет, если рана не начнет гноиться.

— Если. — Он не был настроен оптимистично.

Он видел не раз, как незначительные раны воспалялись, — простые царапины, полученные на турнирах и в сражениях. Они убили больше закаленных солдат, чем любое когда-либо выкованное оружие.

Астрид бросила на него недовольный взгляд.

— Мы ухаживали за вами, мы обе, и вы быстро встали на ноги.

По его губам скользнула напряженная улыбка.

— Да, действительно.

— Вам нет нужды оставаться здесь, — сказала Астрид, сплетя пальцы и положив руки на колени. — Я присмотрю за ней.

— Я не могу уйти.

— Как вам будет угодно, сэр.

В помещении ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая гулом голосов внизу, а также пением птиц и ленивым жужжанием пчел за окном. Залетавший в окно ветерок был теплым и насыщенным запахами цветущих растений. Он подумал, не замерзла ли Маргарита, но она спала, и, похоже, ей не было холодно. Или, по крайней мере, он думал, что она спит. Она была абсолютно недвижима, и он развернулся и подошел к кровати, не сводя с женщины глаз.

Да. Ее грудь поднималась и опадала. Все еще.

— Она не умрет, — сказала Астрид, и в ее тонком голоске прозвучало сострадание.

— Она могла умереть. Стрела прошла близко, так близко от сердца. Стрела, предназначенная...

— Вам? Благодарение Богу, вы уцелели. И Оливер.

Его грудь так резко и сильно сжала судорожная боль, что он едва мог вздохнуть. Он шагнул назад к окну и присел боком на нижнюю часть каменной амбразуры, такой глубокой, что она образовывала небольшую скамью со стороны помещения.

— Полагаю, вы бы предпочли, чтобы стрела досталась вам, — резко заметила Астрид. — Но она этого не допустила.

— Почему, ради Христа, она вообще поехала туда? Что заставило ее согласиться? Она знала, что нас ожидает засада. Она пыталась предупредить меня, ты же слышала. Но разве не этого она хотела?

— Да, этого. Что же касается вашего вопроса, почему она так поступила, то она не думала, что вы поверите в злонамеренность графини, что вы должны увидеть все своими глазами. Если бы вы не убедились, то эта леди и ее муж могли бы попытаться еще раз, когда уже никто не смог бы вас предупредить.

Дэвид не привык беспокоиться о своем благополучии. Он был настолько суров телом и душой, что ему никогда не приходило в голову, что Маргарита может так бояться за него. Также было трудно понять, почему она считала, что он не станет ее слушать или не поверит тому, что она ему сообщит. От этих мыслей грудь его опять сдавила боль.

Селестина стала проявлять к нему интерес вскоре после того, как его заметил Карл Французский. Как и многих придворных дам, ее привлекли его мастерство на поле боя, его сила и почести, оказываемые ему. Ему потребовалось немного времени на то, чтобы понять: в нем ее интересует только вышеперечисленное, и ничего более. Она была требовательной в постели, а снисходительности у нее было даже меньше, чему самой дешевой уличной девки. Интрижка, если это можно было так назвать, многому его научила, но отсутствие чувств не позволило Селестине удержать его на долгое время. Когда он оставил ее, она визжала и бросалась в него чем придется.

То, что она была так приветлива с ним, когда появилась при дворе Генриха, очень удивило Дэвида. Он должен был догадаться, что у нее на это есть причины.

Так значит, Селестина влила яд Маргарите через ухо, но леди Мильтон не только не была отравлена им, а воспользовалась ситуацией, чтобы раскрыть подлинные намерения француженки. Храбрая и умная Маргарита не понимала — а возможно, никогда и не поймет, — насколько он принадлежал ей и насколько хотел, чтобы она принадлежала ему.

Господи, но что он делает? Как он вообще согласился на коварный план Генриха? Зачем ему продолжать игру, если в результате он может потерять единственное, чего он хочет, и единственного человека, который что-то значит для него?

А впрочем, что он теперь может сделать? Он оказался в самом сердце противостояния Йорка и Ланкастера, и у него не было никакого другого выхода, кроме как избавиться от притязаний Генриха.

Избавление или смерть.

ГЛАВА 16

— От графини вестей не поступало?

Маргарита задала этот вопрос Дэвиду на третье утро после происшествия в лесу. Неизвестность не давала ей покоя уже какое-то время, но Астрид ничего не знала, а сама она спала, когда Дэвид приходил, или же он, в свою очередь, спал на полу у ее кровати, когда она просыпалась, а тревожить его ей не хотелось.

— Когда на нас напали в лесу, ее никто не видел, — ровным и несколько отстраненным тоном ответил он. — На том месте, где упал граф, обнаружили следы крови и больше ничего. Похоже, им обоим удалось скрыться вместе с людьми, которые в нас стреляли. Ну, или они погибли от рук своих сообщников. Как бы то ни было, они исчезли.

— Вас это, похоже, не очень-то тревожит, — рискнула заметить Маргарита.

— Абсолютно не тревожит. Граф и графиня чуть не убили вас. Их судьба меня не интересует.

Супруги могли вернуться к Генриху, который теперь, разумеется, уже в Лондоне, или же сели на судно, идущее во Францию, чтобы сообщить о последних событиях Карлу VIII. Страх перед возмездием, конечно, заставит их держаться как можно дальше от Дэвида, и эта мысль принесла Маргарите несказанное облегчение.

Она посмотрела на него — он все еще сидел в нише окна. Он, похоже, чувствовал себя здесь как дома, и такое впечатление возникало у нее каждый раз, когда она выныривала из забытья, находясь между сном и явью. Лучи утреннего солнца косо падали на его лицо, отчего оно казалось напряженным и даже изможденным. Солнце сияло в его волосах и отразилось в глубоком синем цвете его глаз, когда он устремил на нее взгляд.

Этот внимательный, изучающий взгляд она могла выдержать лишь несколько кратких мгновений. Опустив веки, она из-под ресниц смотрела на свои пальцы, мявшие одеяло, которым она была прикрыта.

— Астрид сказала, что объяснила вам... что вы понимаете, почему я так поступила.

Он слегка наклонил голову.

— Не думайте об этом больше. Я только сожалею, что все закончилось именно так, как закончилось.

— Какие цели они преследовали? Выполняли ли они поручение французского короля? Возможно, Карл каким-то образом узнал о ваших намерениях и был раздосадован тем, что позволил ускользнуть истинному наследнику трона Англии?