Снежный Барс

Впрочем, когда на первом месте чувства, доводы разума редко берутся в расчет. Что, сам Маркус не влюблялся и не помнит, каково это – терять голову от нахлынувших чувств, наплевав на здравый смысл? Он прекрасно понимал, что в ближайшем времени ожидаются бурные выяснения отношений, как только Астор перестанет обижаться настолько, что согласится его видеть. Отвлекшись от этих размышлений, Маркус осмотрелся внимательней, наблюдая за гостями. Тальсар о чем-то беседовал с графом, рядом с ним стоял старший сын и молча хмурился. Двое других братьев увлеченно общались с дочерьми баронессы Салион, весьма привлекательными близняшками. Особенно Маркуса заинтересовал самый младший из графских отпрысков – Бран. Тот, который, по слухам, подался в маги. Слухи, судя по всему, оказались правдивы, магией от стройного невысокого шатена веяло изрядно. У герцога было врожденное чутье на подобные вещи. Бран де Тальсар стал первым подозреваемым на роль темного лорда, и даже не сегодня. Хотя бы по той причине, что магические способности давали наибольшие шансы на воплощение. Тем не менее возникали определенные сомнения: вряд ли Темный стал бы так себя вести. Или же он чувствует себя настолько уверенно, что уже и не скрывается?

Герцог присмотрелся к младшему Тальсару повнимательней, не столько зрением даже, сколько особым чутьем, и качнул головой. Никаких видимых доказательств в пользу его версии или против нее не было. Ну а подозревать человека в чем-то только на основании того, что он владеет магией, по крайней мере, глупо.

Маркус, пока еще было время до начала церемонии, понаблюдал и за другими родственниками. Внешне на мага больше всего походил средний брат, Яльмир. Но Маркус чувствовал, что у него нет магических способностей. Он был таким же невысоким и тонкокостным, как Бран, однако же, ко всему прочему, был довольно бледным, да еще с красными уставшими глазами, как человек, проводящий много времени вдали от солнца, что свойственно заядлым книжникам, например, и тем же магам. В общем, довольно типичный образ злобного некроманта. И только старший из троих братьев был похож на отца, русый статный молодец привлекательной наружности. Сам граф от наследника отличался лишь сединой в волосах да некоторым количеством морщин на лице, напоминающих о его возрасте. И, помимо всего прочего, в манерах и выражении глаз то и дело проскальзывала властность и угадывалась жесткость характера, хотя на людях он старался казаться спокойным и обходительным.

Занятная семейка. Остальные родственники такого интереса не вызывали, поскольку были достаточно дальними.

Среди гостей наметилось некоторое оживление, и Маркус разглядел запоздавшего жреца Линайо. Весьма странно со стороны графа пригласить именно его. В таких случаях, как правило, приглашают жрецов Светлейшей. К Линайо бегут романтичные влюбленные, которым строгие родители запрещают быть вместе. Но, впрочем, графу видней, какой жрец будет проводить церемонию помолвки, возможно, он верит в приметы. Ведь недаром же считается, что девушка, помолвку которой освещал жрец бога любви, будет впоследствии счастлива в браке, пусть и не с этим мужчиной.

Жреца почтительно сопроводили к специально подготовленному помосту, откуда его было хорошо видно. Хмурую и молчаливую Астор граф взял под руку и торжественно повел к жрецу. Барса, за неимением других родственников, сопровождал Халай. Гости с любопытством следили за ними взглядами, в некоторых сквозила зависть, в некоторых – интерес. Были и те, кто смотрел на девушку с жалостью. В основном такие же молодые и романтично настроенные барышни. Некоторые вполголоса делились впечатлениями с соседями. Маркус легко мог бы напрячь свой звериный слух и разобрать, о чем шепчутся гости, тем более временами ему начинало казаться, что кое-какие разговоры он и так слышит, но не ушами, а как-то иначе. Впрочем, это было не так уж важно, поскольку ни о чем серьезном гости, к сожалению, не говорили.

Саму церемонию вряд ли можно было считать интересной. Ему не раз приходилось наблюдать за подобными и даже самому участвовать, пусть и не всегда в роли жениха. Жрец объявил о предстоящем единении двух любящих сердец, спросил у родных жениха и невесты о том, согласны ли они с тем, что эти двое обещаны друг другу и в будущем им надлежит вступить в брак. Конечно же родные были согласны.

Затем, как водится, начался пир и бал, вежливые улыбки гостей и поздравления. Не самое веселое занятие – ходить под руку с мрачной, как на похоронах, невестой, но Барс не особенно обращал сейчас на это внимание. Объясниться можно будет потом, а в данный момент его интересовали гости, и более того – конкретные люди. А именно: Тальсары и баронесса Салион, как ближайшие родственники. К его удаче, все они собрались тесной компанией здесь, так что вылавливать их по одному не пришлось.

– Астор, девочка, я рад за тебя, – тепло улыбнулся граф де Тальсар. – Думаю, тебя ожидает весьма удачный брак. Герцог, мое почтение. Весьма рад с вами познакомиться.

– Взаимно, граф. – Маркус вежливо склонил голову. Жест, вопреки его желанию, вышел несколько прохладным. Приветливость графа выглядела очень натурально, вполне естественная приветливость этакого благодушного богатыря, однако у Барса всегда было отменное чутье на фальшь. Граф де Тальсар вызывал почти инстинктивную неприязнь.

– Собираетесь взять управление Шеврозом в свои руки, герцог? – благодушно поинтересовался граф. – Графство требует крепкой руки. Мой покойный брат, к сожалению, в последние годы справлялся с большим трудом.

– Не беспокойтесь, граф, я справлюсь. При всей моей любви к кочевой жизни надо же когда-то обзавестись родовым гнездом. Я рассчитываю, что моим детям достанется крепкое и достаточно богатое хозяйство.

– Весьма дальновидно, герцог, вы правы, так и надо! – с улыбкой одобрил де Тальсар.

Маркус вновь коротко склонил голову, словно бы благодаря за похвалу. Вежливость того требовала, а показывать графу свои глаза ему не хотелось. Барс вдруг понял, почему де Тальсар вызывал такое неприятие. Он был словно бы пустой. То есть это ощущение Маркус так для себя назвал, просто не найдя более точного определения. Как любой хищник, он был весьма чувствителен к настроению людей, иногда даже мог угадать их чувства. В последнее время после подарка Странника эта чувствительность стала увеличиваться, порой Барсу казалось, что он начинает слышать чужие мысли. Так вот, граф де Тальсар в этом отношении оказался совершенно пустым, его не было. Это противоестественное ощущение вызывало настоящий внутренний протест. Словно с покойником разговариваешь. Возможно, это была всего лишь какая-нибудь изощренная магическая защита, даже более чем вероятно, но почуять ее Маркус не мог. Просто не хватало знаний.

Сыновья барона на него такого впечатления не произвели. Воспитанные и целеустремленные молодые люди, уважающие отца, не более того. Впрочем, с первого взгляда было видно, что эта семья очень крепкая и все четверо привыкли держаться друг за друга. Общее впечатление об этом семействе он составил, а большего пока не требовалось. Баронесса Салион, и вовсе, особого интереса не вызвала, ее по большей части занимали лишь немудреные мысли о том, как бы поудачней выдать замуж своих дочерей. Остаток вечера пришлось потратить на вежливое общение с другими гостями. А затем, как Маркус и ожидал, состоялся неприятный разговор с Астор.

Как бы он ни готовился к этому разговору, легче от этого не стало. Разумных аргументов девушка слушать не желала, на Маркуса посыпались обвинения пополам с упреками. Под конец Астор просто расплакалась.

– Неужели я тебе так неприятна? – спросила она. – Ведь неправда же, я помню, как ты смотрел на меня у агррами, когда я проходила обряд совершеннолетия. Разве я не нравилась тебе тогда?

– Дело не в этом, Астор, – вздохнул он. – Я лишь забочусь о твоем будущем, у меня есть обязательства, которые придется непременно выполнять, и я не смогу остаться с тобой надолго. Фиктивный брак для нас наилучший выход, потом ты снова сможешь выйти замуж. К тому же этот брак вообще может не состояться. Возможно, все проблемы удастся решить раньше.