Страница 5 из 44
Яширокораспахнулглаза,демонстрируясамуневинность.
— Что?
Ядавно ужедостигмастерства вискусстве скрытиясвоихистинныхчувств.Поверьте, еслибы вы виделимертвыхвокруг, тоочень быстробы научилисьне кричать, несмеяться и немочиться вштаны.
— Считаешьсебя умным, Киллиан?
— Данет, — пожал яплечами.
Язнал, чтораздражаюего, так какон видел результатымоих тестов.Тридцать двабалла изтридцатишести впрошлом году,и я не хилотак подпортилкривуюрезультатоввсехстандартныхтекстов, чтоу них были. Я вэтом не виноват– это всеголишь одно изнемногихпреимуществ, идущихв комплекте сдаром. Вконце концов,совсем нетрудно знатьисторию,когда тыокруженлюдьми, которыеее прожили,да и вечнобродящие пошколе призракиот скукичастенькостоят за плечоми вслухкомментируютвыполнение заданий,даже когда ихникто неслышит.Никто, кромеменя, конечноже.
— Тебеосталосьучитьсявсего одинмесяц, послечего тывыйдешь вмир, далекоза пределымоейдосягаемости.— Брюстерначалкопаться вмоих вещах,что-то ища.Чувак, я могбы сразусказать, чтотам абсолютнонечегоискать. — И всеже, Киллиан, ябудучувствовать,чтопровалилсякак педагог...
— Небудьте такстроги ссобой, мистерБрю, всеиногдатерпятнеудачу. — Невероятно,что онпризнается вэтом мне. — Хотяодни – чащедругих, мнетак кажется.
Онстиснул зубы,и костяшкипальцев,сжимавшихмой учебникпо физике,побелели.
— Я и, правдабуду чувствоватьсебянеудачником,если тыпокинешьшколу, а я таки не преподамтебе хотя быодного урока.— Он бросилучебник настол и сноваполез в рюкзак– на этот раз вмаленькийкарманспереди. — А,вот он где.
Оннебрежношвырнул настол мойайпод, за которымтянулиськрошечныенаушники.
— Эй,поосторожней!
Яс грохотомпоставилстул начетыре ножки.Айпод (яназвал его «Марси»,в честь умнойцыпочки из мультфильмовPeanuts) был моимспасательнымкругом.
— Урокбудетзаключатьсяв том, — продолжилБрюстер,будто неслыша меня, — чтоне всегда всебудетпо-твоему. — Онсгреб Марси,обернулвокруг неенаушники ибросил вверхний ящик своегостола. — Никакоймузыкинеделю.
— Выне можетеэтогосделать, — немедленновозразил я.Мои ладониначали потеть– мненеобходимобыло ощущать вруке успокаивающуюпрохладуМарси. — У менязаболевание...
— Ода, Киллиан, язнаю все о твоей«болезни». — Брюстерулыбнулся, невероятнодовольныйтем, чтодобился от меняхоть какой-тореакции. — Обязательноедвухразовоепосещениепсихиатра внеделю вовремяшкольных занятий.Разрешениепокидатькласс по меренадобности.Правослушатьмузыку вовремя уроков,чтобы «голоса»,— он помахалруками околосвоей головы,— небеспокоилитебя. Но знаешь,что я думаю? — Брюстерзакрыл ящик ивытащил извнутреннегокарманапиджакасвязкуключей. — Ты –гнилое семя.В одинпрекрасныймомент тыпонял, каклегко ипросто идтипо жизни,дурача всехсвоей «болезнью».— Он отделилмаленькийсеребряныйключ от остальнойсвязки изапер ящик. — Нотебе неодурачитьменя.
БезМарси мнебудет туго.Мертвые всевремяговорят, дажеесли считают,что их никтоне слышит. Поднимаемыйими шумневыносим, неговоря уже отом, что мнеприходитсяприлагатьусилия, чтобыим неотвечать.
Мневдруг сталотруднодышать.Присутствоватьна занятиях,ходить покоридорамбез музыки…Да я забьюсьв угол меньшечем через час.В ту неделю,что я провелбез Марси,отдав ее впочинку, мамачуть неподписаладокументы намоюпринудительнуюгоспитализацию.
Яне могпозволитьслучитьсяэтому снова.Я готов былидти на риск.
Брюстерпокачалголовой,цокнувязыком.
— Тыслишкомдолго торчалдома,предаваясьполетамфантазии.Если бы твоя матьотправила тебяв военноеучилище, какменя в своевремя...
— Какваш дедушка,которыйотправилвашего отца ввоеннуюшколу,надеясь, чтотам выбьют изнегогомосексуальныенаклонности? —спросил я,сам не веря вто, что словавырвались наволю, хотя язарекался ихпроизносить.Брюстер недолжен былотбирать уменя Марси.
ЛицоБрюстерапобелело, затемсталокрасным.
Янапрягся, номой голосзвучал ровно:
— Накакое-товремя этопомогло, — продолжаля. — Пока вашамать неумерла, и онне уехал воФлориду, гдевстретилхорошенькогососеда-паренькаЧарли...
Брюстернеудосужилсядаже выйтииз-за стола.Вскочив наноги, онпопыталсясхватить менярукой загорло.
Ямгновеннооттолкнулстул назад, иего пальцысомкнулись впустоте.
— Тыслышишь меня.— Мертвый дедБрюстера,вновьмолодой иодетый в формувременвторойМировойВойны, изумленноуставился наменя сосвоего местанаотполированномдо блескадеревянномкомоде рядомсо столом.Зажженнаясигарета безфильтравыпала у негоиз-за рта и покатиласьк моей ноге.
ЯигнорировалдедаБрюстера исигарету –привык к нимза времясвоихмногочисленныхвизитов вкабинетдиректора. ДедБрюстерапроводилздесьбольшуючасть времени,разговариваясо своимлюбимым внукоми желая,чтобы тот укрепилдружескиеотношения сотцом, покаеще у нихбыло на этовремя, чегоон сам ужебыл лишен.
Смертвымиглавное необращать наних внимания.Долгоигнорируешьих, и онисдаются. Нет,они никогданепрекращаютговорить, ноониперестаютожидать оттебя ответа,предположив,что тыуслышал ихчистослучайно.
— Тыумственноотсталыймаленькийизвращенец, — выплюнулБрюстер. — Тыничего незнаешь. Мойотец –хорошийчеловек. — Онбросилсяиз-за своегостола ко мне.
Явесьподобрался,готовый кдействиям, и деланнопожалплечами.
— Уверен,что это так. Ион, наверное,будет ужасноразочарован,услышав, чтоего сын былуволен запопыткузадушить ученика.
Брюстерзамер.
— Чтоты делаешь,малыш? — требовательноспросил дедБрюстера. Ондостаточнооправился отпервого шока,чтобысоскользнутьс края комодаи встатьпередо мной. — Валяешьдурака с моимсыном?
Я,не дрогнув,встретилгорящийзлобой взглядБрюстера.
— Вернитемой айпод, ибудемсчитать, чтоздесь ничегоне произошло.
Ярисковал, ноу меня неоставалосьвыбора – онзагнал меня вугол.
Брюстеряростно сжалзубы. Я прямовидел, как онперебирает вуме вариантывыхода из этогоположения.
— Никтоничего невидел. Натебе нетследов. Моеслово против твоего?Тебе никто неповерит.
— Верно,— согласилсяя, делая вид,что серьезнорассматриваювозможностьтакогоисхода. — Но наданныймомент, ядумаю,школьномусоветупотребуетсянечтопосущественнееодних вашихслов. Впрошлый раз,я слышал, наголосованиибыло почтиравноеколичествоголосов «за» и «против»вас.
Брюстерсверлил менявзглядом, ноя не отводилот него глаз. Затемяпочувствовалрезкий запахгари.
Ямашинальноглянул напол, ищасигаретудедаБрюстера, иобнаружил,что одна изрезиновых подошвмоих высокихкед тлеет иуже загорелсякрошечныйогненныйязычок.
— Черт!
Явскочил ипринялсятереть ногойпо ковру, чтобыпотушитьогонь.
— Вытольковзгляните наэто! — пораженнопроизнес дедБрюстера. — Нуничего себе!
— Дауж, — пробормоталя.
Когдаподошвапересталадымить, я растопталсигаретупяткой.Сигарету,которуюдиректорБрюстер немог видеть.
Ябросил на неговзгляд. Наего лицечиталосьотвращение.
— Жалкоезрелище, — усмехнулсяон. — Думаешь, якуплюсь на твои выкидоны?
Нуконечно. Чтоон видел? Какя ни с того нис сеговскочил состула и стал остервенелотереть ногойо ковер?История моейжизни.
Брюстерпокачалголовой.
— Можешьговоритьшкольномусовету все,что угодно. Тебеникто неповерит.
Ксожалению,тут он был прав.В последниедни я как-тоне вызывал улюдейособогодоверия.
— Ямогупозвонитьматери, — сказаля, внутреннепоморщившись.Боже, развеможнопроизнестиподобноехоть с каплейдостоинства?
— Тызнаешь, чтоесли сделаешьэто, то онатут жезаберет тебяотсюда иотправит впсихбольницу.— Брюстеропустилвзгляд на моиноги и ковер. Кедыреально былиподпорчены,но не дотронувшисьдо подошвы,нельзяузнать, чтоона все ещетеплая игорела минутуназад, а некогда-тораньше. — И яначинаюдумать, чтоименно там тебеи место.
— Тогдаверните мнемой айпод.Музыка мне...помогает. — Яискоса кинулвзгляд надедаБрюстера, стоявшегорядом со мнойи, как это неудивительно,молчаслушавшегонаш разговор.Не к добруэто.
Брюстерулыбнулся –по опытузнаю, что этаего улыбка непредвещаетничегохорошего. нразвернулся («Кругом!»)и, прошагав кдвери,распахнул ее.