Страница 28 из 44
Обойдязастывшихдухов, я селана деревяннуюскамейку уКруга. Стоятьодной вокружении ихбыло немногожутковато.Создавалосьощущение, чтоони простождут чего-тои...
ЗаКиллианом,звякнув,захлопнулисьдвери, и потолпе духовпрошла рябь.Один за однимониосвобождалисьот того, чтоих удерживалои...поворачивалисько мне.Некоторыевыгляделиразгневанными.Жуткийуборщик внетерпениипохрустывалпальцами.
Явстала, судивлениемобнаружив,что у менядрожат ноги.
— Чтобыдобраться донего, вампридетсяиметь дело сомной, — выпалилая.
Но...никакоговетерка, никакогозамораживаниядухов.
— Судовольствием,— ответилуборщик,шагая ко мне.
Язакрыла лицоруками,приготовившисьпо-девчачьивизжать. Еслибы у менябыло время подумать,то я бызадаласьвопросом: ачто они могутмне сделать?Я же ужемертва.
— Чтоты делаешь? — сотвращениемпоинтересовалсяженский голос.
Ямедленноопустиларуки иувидела, чтодухивыстроилисьв линию,кто-то из нихпихался итолкался, нотем не менееони встали вочередь, воглавекоторойстояла я.Принцесска вплатье вгорошек,занявшаяместо послеуборщика, судивлениемсмотрела наменя,выглядываяиз-за его спины.
— Эээ...а что делаетевы? — на мойвзглядрезонноспросила я.
Онанахмурилась.
— Тыпредпочитаешь,чтобы мырассчиталисьпо номерам?
— Э?
— Онане тольковыглядиттупой, она ина самом делетупая, — сказалуборщик.
— Эй!
— Послушай,милая... — вышелиз очередимолодоймужчина встаромоднойсинейвоеннойформе. Явидела еговчера сУиллом вкоридоре. — Яздесь занял, — бросилон черезплечо парню скоротким как обрубокгалстуком вбелойпараднойрубашке и двинулсяко мне. Изконцалюдскойцепочки раздалисьнедовольныевозгласы, ноон от них отмахнулся.— Я не лезу безочереди. Япросто хочуей помочь.Так что всезаткнитесь.Солнышко, — обратилсяон ко мне, — мывсе тебяслышали.Чтобыдобраться донего, мыдолжнысначалаиметь дело стобой. — В егоголосесквозиллегкийнью-йорскийакцент, но онмне казалсязнакомым...
Он,должно быть,понял, что япытаюсьвспомнить,где моглавидеть его,потому чтопротянул мнеруку ипредставился:
— РобертБрюстерПервый.
Ямашинальнопожала еголадонь.
— Брюстер,как нашдиректорБрюстер? — Еслидиректорапреследуетдух, тонеудивительно,что он вечнораздражен инедоволен.
— Этомой мальчик, — широкоулыбнулсямужчина.
— Вашсын?
— Мойвнук, — нахмурилсяон и указалрукой на своюформу. — Этоформа временВторой мировойвойны. Разветы не видишь,что она... А, забудь.Молодежьсейчасничего несмыслит в истории.
Япожалаплечами.
— Ноя не об этомсобирался стобой говорить.А вот о чем. Тыдобровольновызваласьбыть егопроводником,так чтоскажи, какимобразомхочешь насвыслушать.
Явытаращиласьна него.
— Яне... непонимаю.
— Сказалже вам: тупаякак пробка, — пробормоталуборщик.
— Хватитуже, — глянувчерез плечо,велел ему дедБрюстера, иуборщик тутже замолчал.Затем онснова посмотрелна меня. — Послушай,я уверен, чтоты хорошаядевочка ипонятия неимеешь о том,во чтоввязалась, ноты неоставляешьнам выбора иничуть не помогаешьнам.
— Простите?— Я непонимала, очем онговорит, и незнала, чтоеще можнопредложить,кромеизвинения.
Онтяжковздохнул.
— Хорошо,давай начнемс самогоначала.
Вочередикто-тонедовольнопростонал.
— Заткнитесьвсе, — закричалдед Брюстераи закатилглаза. — Такиенетерпеливые,что и неподумаешь,что они ужеумерли,правда?
Якивнула, всееще не зная,как на всеэто реагировать.
— Деловот в чем. Мывсе мертвы иу всех насестьпоследниепросьбы. Этоты понимаешь?
Яопятькивнула.
— Просьбыкасательнотого, чтоможет бытьдержит насздесь, недавая двигатьсяк свету.
— Можетбыть? — переспросилая.
Онпередернулплечами.
— Мыне можемзнатьнаверняка.Можем толькодогадываться.
— Ладно,— медленносказала я.Мне казалось,что строитьдогадкинасчет этого –не оченьхорошая идея,но сама-то яделала то жесамое.
— Оченьредко можновстретитьживого, которыйможетслышать ивидеть нас,как твой пареньУилл.
— Онне мойпарень, — возразилая и тут жепочувствовала,как все вокругнапряглись.Окинув всехвзглядом, я увидела,что онисмотрят наменя так,будто явот-вототкажусь отчего-товажного.Чееерт. — Ладно,ладно, он мойв том смысле,что «онпомогает мне,я – ему», но не в смысле«мойбойфренд».
ДедБрюстерапокачалголовой,словно не веряв то, чтослышит.
— Этоневажно.Важно то, чтотыпредъявилана негоправа. Онтвой. Поэтомуесли мыхотим, чтобыон сделалчто-нибудьдля нас, тодолжны иметьдело с тобой.Все просто иясно.
— Яимела в виду...
— Мывыстроилисьв очередь,милая. — ДедБрюстеранетерпеливомахнул рукойна стоящихпозади духов.— И ждем, когдадойдет нашаочередьрассказатьтебе, что намнужно отнего, чтобыпотом тырассказалаоб этом ему. — Онпокачал головой.— Божевсемогущий, яначинаюдумать, чтоавтобуснавсегдалишил тебямозгов
— Яже говорил, — тиховставилуборщик.
— Подождите,— подняла яруку. — Я непонимаю.
— Дачто ты! Мы всепростопотрясены, — громкосъязвилуборщик.
— Ты,— взглянула яна него, — встаньв конецочереди.
Онраскрыл рот.
— Тыне можешьэтогосделать!
— Можети сделала, — заметилдед Брюстера.— Топай.
Бормочачто-то себепод нос,уборщиксунул руки вкарманы и, сгорбившись,побрел вконецочереди.
— Ине обзывайменя! — закричалая ему, послечегоповернуласьк дедуБрюстеру. — Еслия обладаютакойвластьютолько потому,что назвалаКиллианасвоим, топочему тогданикто из васне заявил нанего своиправа?
Потолпе духовпробежалтихий шепот.
— Что?— спросила я. — Чтоя такогосказала?
— Никтоиз нас незнал о нем довчерашнегодня, — ответилдед Брюстера,злобно глядячерез плечона духов. — Онздоровоскрываетсвоиспособности.
— Да,но у вас всеравно былополновремени, чтобы...
— Оназаслуживает знатьправду, — заговориладевчонка врозовомплатье в горошеки нехорошоусмехнулась. —Никто незаявил нанего права,потому что никтоне хочет бытьна твоемместе.
— Лизель,— предупреждающесказал дедБрюстера.
Янахмурилась,глядя на нее.
— Всеи всегдахотят быть намоем месте. Очем ты говоришь?
— Теперьтыдух-проводник.Должнаисполнять пожеланиявсех, но вособенности –его, медиума.
Явсяпохолодела.
— Нет,— покачала яголовой.
Девчонкав платьераздраженновздохнула.
— Впоследнеевремя просыпаласьвнепривычныхместах?
Яуставиласьна нее. Я непросыпаласьна дороге совчерашнегоутра. Сегодняочнулась достаточноблизко отнее, но не... Яочнулась в машинеКиллиана.
— Тытам, где он,так ведь?
— Ноэто незначит...
— Тысвязала себяс ним. Ты егопроводник. — Глазадевчонкинеприятнопоблескивалиотудовольствия.— Он уже началтебяпризывать?
— Что?
— Еслион усиленноподумает отебе,сконцентрируетсяна мыслях отебе, то – пуф! – гдебы ты не была,что бы неделала, в тотже миг окажешьсярядом с ним.
Мнесталонехорошо. Этоможет бытьправдой?
Лизельпосмотрелана небо,постукиваяпальцами поподбородку.
— Как тамнынешниедеткиговорят? Ахда. Ты егосучка, егозагробнаясучка. — Онарадостнорассмеялась,довольнаясвоей шуткой.
— Эй,Лизель,какая-то тыхуденькаясегодня, тебене кажется? — спросилая. — И вродесталапрозрачней?
Еесмехоборвался, ионаприняласьразглядыватьсебя.
— Нет,я не... Этоправда? Обоже! Эрик,где ты? — Онавыскочила изочереди, ищакого-то, кто быподтвердил,что она неисчезает.
— Этобыло не оченьхорошо, — укорилменя дедБрюстера.
Яна секундузадумалась.
— Утебя...замечательныездоровыеволосы, — крикнулая ейвдогонку.
ДедБрюстерапораженновзглянул наменя.
— Этолучшее, что ямогу сказать,оставаясьпри этомискренней. Ктом же, онаперваяначала.
Оноткрыл рот,чтобызапротестовать,но затемпожалплечами.
— Справедливо.
— Онаправдусказала? — спросилая.
ДедБрюстераколебалсядостаточнодолго, чтобымне стал ненужен егоответ.
— Неважно,— твердосказала я. — Загробнаяили нет, я нечья-нибудьсучка.
— Ябысовершенноточно невыразилсятак, — проговорилдед Брюстера.— Этонеуважительно.Но...