Страница 26 из 44
— Несмешно, — пробормоталаона, когда ясогнулся отсмехапополам. Отхохота дажеживотзаболел. Онабыла права.Ничегосмешного в еесловах не было,но ихнелепостьдобила меня,сняв внутреннеенапряжение,непокидавшееменя со вчерашнегодня.
— Ровныебелые зубы – знакхорошегоздоровья, — настаивалаАлона. — Онимогу бытьоченьпривлекательными.— Уголки еегуб ужеизгибались веле сдерживаемойулыбке.
— Попросилтебя сказатьчто-нибудьприятное, — выдавиля, пытаясьотдышатьсяот смеха, – и тывыбраласамоеменьшее,незначительнейшее...
— Дляменя этоважно. — Шагнувко мне, Алонамягкотолкнуламеня в плечо.Но онаулыбалась. — Зубнаягигиенаочень важна.Кто захочетцеловатьсясо ртом,полнымкривыхжелтых зубов?— Еепередернуло.
Целуюсекунду доменядоходили ееслова.
— Акто говорит опоцелуях? — Ястарался невыдатьголосомволнения, носердце вгруди гулкозабилось.Каждый пареньо ком-тофантазирует,и к лучшемуэто или к худшему,а моифантазии сшестогокласса крутилисьвокруг АлоныДэа.
Алоназакатилаглаза.
— Ойда ладно. Яобразноговорила. Ктому же, какты собираешьсяменяцеловать?
Яуязвленнорасправилплечи.
— Ещеникто нежаловался намои поцелуи.Я хорошо...
Онапродолжалаговорить,словно неслыша меня:
— Какты будешьвыглядетьпри этом?Голова наклонена,язык вытащен.— Она подняларуки, словнообнимаякого-то зашею, закрылаглаза, драматичносклонилаголову иповодилаязыком ввоздухе.
Яфыркнул.Выгляделаона забавно,и была права.
Алонаоткрылаглаза.
— Такзначит у тебявсе-таки естьчувство юмора.Никогда бы неподумала. — Еевзглядостановилсяна чем-топозади меня. — Итебе оноскоропонадобится.Проблемы,ориентир надесять часов[2].
Я чутьразвернулсявлево и неувидел ничего,кромефутбольного поля.
— Данет же, — порывистосказалаАлона. — Надесять. Надесять часов.— Она дернуламеня за плечивправо.
— Этона два часа.
— Длятебя – да! Яимела в видуна десятьчасов с моей...а, неважно.Смотри. — Онанетерпеливопровеларукой поволосам.
— Вэтом миревремя идет почасовойстрелке... — Язамолк,увидевприближающегосядиректораБрюстера. Подегоначищеннымидо блеска туфлямихрустелгравий иподнималисьоблачка пыли.— О черт.
— Атеперьпослушайменя, — сказалаАлона.
— Яне собираюсьперед нимлебезить, — отрезаля.
Онауперла руки вбока.
— Ктоговорил отом, чтонужнолебезить? Ивообще, яздесьзащищаю своиинтересы, такчто слушайсюда. — Алонаглубоковздохнула. — Онхочет, чтобыты сказанулкакую-нибудьглупость, также, как копы хотятподловитьтебя напревышениискорости.
— Эй,у меня дядя – коп,— запротестоваля.
— Пофиг.Ты понял моюмысль. У нихесть разнарядка,которуюнужновыполнять. УБрюстерарепутациямужика,держащего вжелезныхруках трудныхподростков.Дашь емумалейшуювозможностьвцепиться втебя, и онвцепится. Такчто, — онадернулаплечами, — неподдавайсяему.
— Этотвой совет? — спросиля, поднявбровь.
— Нет,— ухмыльнуласьона. — Это: «будьхорошим».
— Чего?— уставился яна нее.
— Будьхорошим.
— Онет.
— Что?Значит, мнеэто должнопомочь, атебе – нет? — требовательноспросила она.
— Унас разныеситуации.
— Какскажешь, — закатилаона глаза. — Утебя естьвыбор? Простопопробуйпослушатьсяменя. — Онаотступила,так как к намподошелБрюстер.
— Доброеутро,директорБрюстер, — процедиля.
Онрезкоостановился,скользнувтуфлями погравию, иуставился наменя.Наверноепотому, что явпервыезаговорил сним пособственномужеланию.
— Киллиан?Что ты здесьделаешь?
— Неиронизируй, — тутже прошепталамне на ухоАлона, — и незабывайговорить«сэр». Он сэтоготащится.
Яотвернулся ипритворнопокашлял,говоря ей:
— Мнето что, с чегоон тамтащится?
— Ато, что он ещебольше будеттащиться,вышвыриваятебя отсюда, — заметилаона.
Яглубоковздохнул иповернулсялицом кБрюстеру.
— Простите,сэр. Япроспал, апотом мнепришлосьответить потелефону. — Ялучезарноулыбнулся,поднимаяруку с мобильным.
— Дляначаланеплохо, — одобрилаАлона. — Теперьне испортивсе.
НалицеБрюстера насекунду отразилосьсомнение. Онне понимал,серьезен яили нет.
— Неслоняйся бездела. Урокиначалисьсорок пятьминут назад.Или иди назанятия, или проваливай.
— Яоченьизвиняюсь засвоеопоздание, — ответиля болеерезко, чемхотелось бы.Ничего не могс этимподелать,этот мужиквыводил меняиз себя.
— Осторожнее,— прошепталамне в ухоАлона. Онастояла так близко,что касаласьфутболкоймоей руки. Ощущениебылоприятным.
Ядостал изкарманасвернутыйквадратом листокбумаги.
— Вотзаписка отмамы с объяснениямипо поводумоеговчерашнегоотсутствия.
Сдвинувброви,Брюстервыхватилбумагу из моихпальцев.
— Сюрприз,сюрприз.Мамочкиназаписка отмамочкиногосынка.
Яшагнул кнему, сжавруки вкулаки.
— Не-а,— произнеслаАлона,положивпрохладнуюладонь на моепредплечье. — Невидишь, чегоондобивается?Жмет на нужныекнопки, чтобытыотреагировал.Посмотри емув глаза.
Поморщившись,я поднялвзгляд ивстретилсяглазами сБрюстером.Его темныеглаза радостноблестели, онявно получалудовольствиеот игры сомной.
— Отреагируешьнужным емуобразом – и онвыиграл, — продолжалаАлона. — Неужелиродителиникогда стобой непроделывалиподобного?
Никогда.Мама,темпераментнаяи нервная, никогдане смогла быконтролироватьсвои эмоции иманипулироватькем-то, а папа...у него своихпроблемхватало,чтобы игратьсо мной втакие игры.Но словаАлоны давалимнепредставлениео том, каковабыла ее жизньв доме.Пугающая.
— Оченьхорошо,Киллиан. Мырады, что тыудостоил нассвоимприсутствиемсегодня. — Брюстернаклонилсяближе ко мне. — Но,тем не менее,за своеповедение ипререкания вмоемкабинете тызаслужилдвухдневноеотстранениеот занятий встенах школы подмоимнаблюдением.И... — онулыбнулся, — яне оставлюбез вниманиятвоесегодняшнееопоздание.
— Ноу меня жеесть записка,— возразил я.
— Вней что-тоговорится обопозданиях? — Брюстерперевернуллист, будтоища, нет ли какихлибо дописокс другойстороны.
— Вампринести ещеодну записку?— глухоспросил я.Легче было бынабить ему морду,чемсдерживаться,чтобы ненахамить.
Брюстерсложил рукиза спиной икачнулся, вставна носки.
— Какдумаешь,задержка вшколе послеуроков будетдостаточнымнаказаниемза опоздание?
Ещеодин час вэтойчертовойдыре?
— Ядумаю, вы...
Алонабольноткнула меняпод ребра, и явздрогнул.
— Кнопки,— зашипелаона.
Брюстерсмотрел наменя,вопросительноподняв брови.
— Хорошо,задержка такзадержка, — пробормоталя.
— Отлично,— кивнул он. — Послетебя. — Онповернулся ивытянул рукупо направлениюк школе в приглашающемжесте.
Ясглотнул,подавляявздох, ипошел кшколе. Ненавижуделать что-топо егожеланию или просьбе.
— Видишь?— прошепталаАлона. — Былоне так уж и...
— Покая не забыл,Киллиан, — сказалпозади меняБрюстер, — долженпохвалитьтебя за твои...интересныемузыкальныепредпочтения.
Язастыл наместе.
— Яожидал нечтокрикливо-резкое,но Бетховен,Чайковский иПахельбель?Точно незвезды сегодняшнегоMTV.
Во-первых,не MTV, а MTV2. По MTV неиграютмузыку, апоказываютклипы. Иво-вторых, ончто, слушалмой айпод?Чистые белыенаушники-каплиМарсипобывали вгрязных ушахэтогостарикана?
Сжавкулаки, яначалразворачиваться.Может быть иисполнитсязаветноежелание Брюстеравыкинутьменя изшколы. Все-такистоит хотьразокврезать емупо роже,почувствоватькулаком егоподбородок и гордитьсяпотомразбитымикостяшкамипальцев.
Алонаотчаянношептала мнечто-то на ухо:
— …Падаешьпрямо в еголовушку.Боже, тыпростоужасен. Утебя нетникакогосамоконтроля?
— Скажичто-нибудьхорошее, — автоматическипопросил я ее.
— Чтоты сказал? — Брюстер,нахмурившись,поравнялсясо мной.
— Сума сойтиможно, — пробормоталАлона. — Ладно.Я думаю, тыправильнопоступаешь,выступаяпротив обидчика,но это – игра, иесли тыхочешьвыиграть, тодолжен научитьсяиграть поправилам.
Неуверен, чтоее словаможно былозасчитать за «что-нибудьхорошее»,учитывая то,что онапо-прежнемукритиковаламеня...
Будтопрочитав моимысли, онаворчливо продолжила:
— Твоиглаза нетакие уж ижуткие,какими мне казалисьсначала. Онивроде даже...симпатичные.