Осенние сказки

Впервые в жизни передо мной встала преграда, и всех моих сил, денег, связей Тейрана не хватало, чтобы преодолеть ее.

Я протянула руку и тряхнула его за плечо.

Вставай, - задыхаясь, прошептала я. – Вставай.

Что случилось? – Илан приподнял голову.

Было еще совсем темно, лишь слабый огонек лучины освещал его лицо.

Я прижала палец к губам:

Шшшш… Вставай! Я все объясню.

Быстро, но осторожно, стараясь не шуметь, я разомкнула замок его ручных кандалов. Пока он торопливо растирал кисти, склонилась к ногам. Еще, еще… замок заржавел… скорее!

Я протянула ему старые сапоги, взятые тайком у брата:

Обувайся и идем…

Странно, но он поверил мне, хотя мог бы и не делать этого. Илан послушно натянул сапоги, поморщился – маловаты, но поднялся и торопливо пошел за мной – а я почти бежала, бесшумно и стремительно, по длинным коридорам.

В конюшне было темно и тихо, и даже лошади еще спали. Хвала Богине, конюший был пьян… спи спокойно, бездельник, спи, пожалуйста, как можно дольше, ведь от тебя теперь зависит и моя жизнь тоже. Я торопливо наложила на Вишню седло и затянула подпругу.

Садись…

По-прежнему ни о чем не спрашивая, Илан вскочил в седло – легко и стремительно, словно это всегда был его конь, и Рыжик принял всадника и даже не захрапел. Еще несколько минут – и мы шагом выехали за ворота, а потом пустили коней галопом.

Улицы были пустынны в этот ранний час – едва сменилась стража, и ворота, наверное, открыли только несколько минут назад. Мы мчались во весь опор, и Илан по-прежнему молчал, и лицо его было бесстрастно, словно и не случилось ничего, словно так и нужно было – разбудить человека среди ночи, вытащить из постели и заставить скакать неизвестно куда.

Скорее, молила я про себя. Скорее. Еще немного – и проснется Тейран, и тогда будет погоня, и неизвестно, как далеко мы сможем уехать.

У Ворот дежурили не двое стражников, как обычно, а целый отряд. Командир, бурча под нос что-то невнятное, внимательно изучил пропуск и не менее внимательно посмотрел на нас. Я, даже в мужском платье, с упрятанными под капюшон кудрями, мало походила на юношу; Илан кутался в плащ, стараясь не показывать лица. Стражник обязательно запомнит нас – а потом расскажет Тейрану. Но иначе нам из города не выбраться…

Дождь лил, как из ведра, и я ежилась – ветер отдувал назад капюшон, и капли хлестали по лицу, залетали за шиворот. Ветер… до чего же промозгло! Как холодно и одиноко будет ехать в такую погоду по степи, не зная дороги…

Внезапно мне стало страшно. Куда я еду? Что я делаю? Что мне до этого мальчишки, совсем чужого человека? Его ждет невеста, а я… я-то зачем это делаю?

Когда мы отъехали от Ворот на расстояние двух полетов стрелы, Илан сдержал Рыжика.

Что случилось? – крикнул он мне вслед. – Имею я право знать, куда мы едем и что случилось?

Я осадила Вишню и развернулась. Мы съехались лицом к лицу.

Смотри, - проговорила я сквозь зубы, - вот здесь, в седельной суме - еда. Здесь мясо, хлеб, бурдюк с вином. Этого хватит на неделю, если расходовать экономно. Вот лук, - я сняла с плеча подарок брата и протянула ему, - и колчан со стрелами… немного, но хватит. Дорога ведет на север; там сторожевые посты, но их можно обойти, только нужно будет отъехать от ручья и углубиться в холмы. Возьми, - я вынула из-за пазухи лист пергамента, промасленный, чтобы уберечь от сырости, - это карта. Там указана новая дорога – не езди по ней, езжай по старой, она заброшена теперь. Если повезет, то через неделю ты доберешься до границы.

Ты можешь сказать мне, в чем дело? – повторил Илан.

Взгляд его серо-синих глаз скользил по моему лицу, и мне приходилось напрягать все силы, чтобы выдержать его. Дождь шумел так сильно, что приходилось почти кричать, чтобы расслышать друг друга.

Я достала из-за пазухи сверток, развернула – и протянула на дрожащей ладони маленький медальон. И увидела, как изменилось его лицо, как дрогнули, сжимаясь на семейной реликвии, тонкие пальцы.

Как тебя зовут? – спросила я с отчаянием.

И он ответил.

Иларан. Иларан ин-Эйэринн, наследник князя Эльрии.

И я поникла в седле, потому что это означало, что я была права. У нас нет и не может быть будущего.

Как ты попал к нам? – спросила я, чтобы хоть что-то сказать, оттянуть тот миг, когда мне нужно будет в последний раз посмотреть на него. – Твой отец ищет тебя…

Я знаю. Наверное, это судьба. Тогда, перед боем, отец отдал мне Йер…

Что?

Эту вещь, - он кивнул на медальон, - зовут Йер. Отец отдал мне его на удачу. А я тогда сразу понял, что удачи не будет, потому что их было много – так много, что на одного нашего воина приходился десяток сеттов. И когда мы услышали их крик «Князя брать живым!» - Эйлис, мой оруженосец, сказал: «Княже, дай мне свою одежду. Если тебе суждено погибнуть, пусть лучше ты погибнешь в бою, а не в плену». И он надел мой плащ и шлем… а я в его одежде повел в бой правый фланг. Но это было недолго, а потом я ничего не помню. Очнулся уже связанным, в повозке, в караване рабов.

Илан… но почему же ты никому ничего не сказал?

Потому, - ответил он, - что тот, кто захватил меня, мог бы потребовать от князя – моего отца – все, что… Словом, так было лучше, поверь. Только Сения знала, но она обещала молчать…

Сения?!

Да, - он чуть улыбнулся. – Она родом из маленькой деревушки в Приграничье… и запомнила меня, когда год назад мы с отцом приезжали к ним. И узнала – здесь. Тамира… прошу тебя, не обижай ее. Сения – действительно замечательная белошвейка, и… не продавай! Я выкуплю ее, когда вернусь…

«Если вернешься», - подумала я.

Илан помолчал, а потом улыбнулся.

Йер - настоящий талисман. Потому что я все-таки уцелел – и тогда в бою, и когда пытался бежать – еще у торговца… и здесь… словом, после побега. Я бы все-таки сбежал – уже и припасы собрал понемногу. Но потом обнаружил пропажу – и не смог уйти… это все-таки Йер. А потом - ты… - он запнулся.

Что?

Нет… ничего. Но скажи все-таки, зачем ты привезла меня сюда? - спросил он, глядя мне в глаза.

Мой брат узнал тебя! – сказала я, вытирая мокрое лицо. – То есть еще не узнал… но он видел медальон.

Значит, это ты взяла его?

Да, - почти крикнула я в отчаянии, - и это я выдала тебя, я! Я нашла у тебя это, я хотела узнать, кто ты… и попросила брата. Он знает, что ты в столице… еще несколько дней – и он узнает, кто ты!

И что с того? – ровным голосом он.

Дурак! – я едва не заплакала. - Они придут за тобой – стражники Кайрина Великолепного. Ты нужен им как заложник. Твой отец заплатит за тебя огромный выкуп, он отдаст половину ваших земель и черт знает что еще – ты этого хочешь?!

А тебе-то какая с того печаль? – спросил Илан негромко, но такая насмешка прозвучала в его голосе, что я не выдержала и все-таки заплакала.

Такая! Если твой отец не согласится, они будут пытать тебя, а потом убьют. У Тейрана неприятности из-за твоей финтифлюшки, он рвет и мечет, он обязательно тебя найдет. Я просто хочу, чтобы ты уцелел – тебе мало? Уезжай! – я махнула рукой на север. – Уезжай и перестань мотать мне душу! Уезжай, наконец, может, я отдохну от тебя и перестану думать о тебе и днем и ночью, ты… !

Я ругалась на него последними словами, как сапожник, захлебываясь плачем. Пружина, сжавшаяся во мне, раскручивалась со страшным свистом – так, что концы ее хлестали по лицу. Рвалось, рушилось все то незыблемое, что я привыкла считать своим миром.

Илан подъехал ко мне вплотную и схватил за плечи, резко встряхнул.

Что ты делаешь? – спросил он жестко. – Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, КАК ты рискуешь ради меня?

Не твоя забота, - я всхлипнула и вытерла мокрые щеки. – Плевать я хотела на все.

Они убьют тебя!

Еще чего, - я засмеялась. – Брат любит меня… он меня им не отдаст!

Ты не понимаешь, во что ввязалась. Брат твой убьет и тебя, и родную мать, если ему прикажет ваш король.

Не твоя забота! – я вырвалась. – Уезжай! Уезжай, иначе… иначе я уже не смогу отпустить тебя, никогда, никогда, никогда!