Страница 8 из 132
Итак, идеи общественного блага начинают выдвигаться и в устройстве местного управления на первый план. Уже в XV веке Московское государство, поглотив в себя всю великую Русь, значительно отошло от удельной вотчины. Князь начал видеть в нем не одну только свою собственность, но и общественную земскую организацию, и в управлении стал руководиться не одними своими: владельческими интересами, но и интересами управляемого общества, создал для обеспечения этих интересов ряд учреждений, как в центре, так и в областях, и дал им известные права. Так эволюционировал политический строй северо-восточной Руси вместе с объединением ее в одно государство. Главной задачей этого государства сделалась охрана его от внешних врагов. Эта задача при ограниченной территории не встречала затруднений. Теперь же она сделалась очень сложной и трудной. Для выполнения ее Московское государство поспешило организовать военные силы общества, постаралось навербовать многочисленный военно-служилый класс с тем, чтобы он взял на себя задачу обороны государства, задачу, которая падала ранее на все население. Теперь населению уже было не под силу нести эту обязанность, обнаружилась нужда в разделении труда: нужно было определить, кому пахать, а кому с ружьем стоять на страже. Так и построилось Московское государство. Оно выбрало в состав старых общественных классов подходящие элементы, служившие в удельное время в войске; таковыми были, прежде всего, дети боярские. Впоследствии оно пополнило контингент прежних служилых людей другими элементами: дворянами и разными слугами дворцовыми; кроме того, правительство верстало в службу казаков, жалуя их в дети боярские, а также и крестьян. К концу XV века военно-служилый класс Московского государства стал уже очень многочисленным. По свидетельству Флетчера (английский посол), численность его простиралась до 80 тысяч человек, а по туземным известиям до 400 тысяч человек. Из них, по свидетельству Флетчера, 12 тысяч человек было пеших Стрельцов, а остальные служили в коннице, Кроме стрельцов для гарнизонной службы вербовались охочие люди из тяглого, посадского, главным образом, населения. Эти служилые люди по прибору носили разные названия: пищальники, пушкари, затинщики и пр…
Большая часть людей военно-служилого класса не имела земель; правительство наделило их землей в пожизненное пользование на поместном нраве. Поместьями же, за неимением других средств, наделяло оно и новые поколения служилого класса. Так слагалось служилое поместное землевладение. Это обстоятельство влекло за собой в свою очередь важные последствия для народной, массы, для земледельческого населении. Раньше уже говорилось, что в эпоху татарских погромов многие мелкие землевладельцы стали перехожими арендаторами чужой земли. В дальнейшем крестьянское землевладение реставрировалось туго вследствие крайнего обеднения народной массы, а также и того, что земли захватывались крупными землевладельцами, боярами, сильными людьми.
С образованием Московского государства обеднение народной массы еще более усилилось, потому что правительство захватывало огромную массу земель в раздачу служилым людям.
Таким образом, поместная система и организация служилого класса стала служить новой помехой для развития крестьянского землевладения. Оно даже поглощало его, так как правительство раздавало не только пустые земли, но и заселенные крестьянами.
Поместная система создавала удобные условия для экономического и юридического закрепощения крестьян: деваться им после татарского погрома было некуда, на пустых землях нельзя было осаживаться без хозяйственного инвентаря; зато можно было садиться на земли, заселенные помещиками и вотчинниками, которые, получив поместья, всякими льготами, ссудами на хозяйственное обзаведение старались заманить к себе крестьян-земледельцев. Им самим были необходимы рабочие руки, так как с пустых земель они не могли содержать себя и своих вооруженных слуг. Крестьяне шли на земли помещиков, должали им, заживались подолгу и превращались в старинных засидевшихся крестьян, которые, по общему правилу, не могли уходить от своих владельцев. Это правило стало устанавливаться еще в удельную эпоху. Обязанные платить подать хану и отвечая перед ханом за исправное поступление «выхода», князья уговаривались между собой «не перезывати и не перенимаете друг от друга людей тяглых или письменных», то есть крестьян-старожильцев и записанных в писцовые книги, жалуя земли монастырям, князья и с ними заключали те же условия. Массовая раздача земель в поместное владение при организации военно-служилого класса содействовала прикреплению крестьян. Льготы в платеже податей, которые давали служилые люди крестьянам на своих землях, вызвали усиленный отток крестьян с дворцовых я черных земель. Тогда правительство устанавливает общим правилом прикрепление всех крестьян-старожильцев черных и дворцовых волостей к своему тяглу. С ростом поместного землевладения опасность лишиться крестьян и дохода с них стала угрожать не только черным волостям, но и вотчинам бояр ж церковным имениям; особенно эта опасность давала себя чувствовать в местностях с плодородной почвой: там между землевладельцами должна была прямо возникнуть борьба за рабочие руки. Поэтому вотчинники, бояре и монастыри начали хлопотать перед правительством о получении для себя грамот, которые давали им право не пускать от себя, крестьян, а беглых сыскивать и возвращать. Раз правительство держалось того же правила в отношении своих черных волостей, оно не могло не признать его и за землями монастырей и частных владельцев.
Итак, раздача поместий, размножение частных имений ускорило процесс прикрепления крестьян к земле. Мало того, одновременно с прикреплением развивался успешно я другой процесс, процесс закабаления народной массы, превращения мелких земледельцев в холопов. Чтобы иметь больше прав на труд земледельцев, помещики, пользуясь задолженностью крестьян, стали обращать их в холопов, брать с них «служилыя кабалы».
Энергия землевладельцев в этом отношении вызывалась стремлением оградить себя от тяжести лежавших на них самих повинностей. Можно сказать, что великая государственная постройка ложилась тяжелым гнетом на народную массу, служившую для нее фундаментом. Главное неудобство заключалось в том, что эта тяжесть оказалась чрезвычайно большой, что обнаружилась перегрузка, и Московское государство чуть не рухнуло по окончании государственной отстройки.
Вот к каким результатам привело построение такого громадного государства в северо-восточной Руси: создано было огромное государство, но с разбросанным, неорганизованным помещичьим землевладельческим классом, неспособным к организованной политической самодеятельности в большом масштабе уже потому, что само земледелие носило подвижный, неустойчивый характер. Прежняя крупная политическая организация была разрушена, а новая еще не народилась, общество переживало еще удельную рознь и могло держаться в порядке лишь силой центральной власти. Вследствие этих ненормальных условий в Московском государстве накопилось много недовольных элементов из среды тех, которые подверглись юридическому и экономическому закрепощению. Все благополучие государства зависело только от силы центральной власти, а она была неспособна для этой роли, хотя и достигла тогда удивительных размеров. Поэтому в начале XVII века и начинается в Московском государстве «великая разруха» или «смута».
Великая разруха в Московском государстве началась с момента прекращения династии князей-собирателей. Этот факт не был простой случайностью: прекращение династии Рюриковичей было естественным финалом ее выродившегося абсолютизма. Дело началось с того, что царь Иван Васильевич убил собственного старшего, способного царствовать, сына Ивана. Об этом событии мы знаем по разным источникам: Псковская летопись передает, что царевич однажды горячо заспорил с отцом о том, что необходимо подать помощь Пскову, который в то время был осажден Баторием, царь в это время уже не мог терпеть «встреч», то есть возражений: ткнул сына в гневе посохом в висок и пробил ему черепную кость на виске. По другим известиям, царевич заступился за жену, которую старик свекор избил за неисполнение правил придворного этикета.