Страница 12 из 113
– Не смотри, ей уже не помочь.
– Да ты можешь сказать, что там случилось? – уже понимая, что девушка точно не выжила, я с необъяснимым упорством желал знать, что же именно там произошло.
– Не смотри Сань, – в спину мне сказал он опять, – там…
Я не смог не посмотреть.
Глупо как–то все получилось. Еще даже чувство стыда осталось, от пьяных признаний в любви с первого взгляда, а девчонки уже в живых нет. Да еще в открытом гробу хоронить точно ее не будут.
– Саш, а аптечка где должна быть? – все еще смотря в разбитое окно, спросил я.
– Там наверно и должна быть, в купе…
Я еще и пытался попробовать залезть в купе, но Саня меня оттащил и отвел обратно в вагон.
Костик уже пришел в себя, но все еще сидел, осматриваясь мутным взглядом. Леха перематывал руки Егору порванной простыней. В соседних отсеках слышались стоны и плач, перемежаемые ругательствами.
– Где в этом сратом поезде может быть аптечка? – подошел к нам Олег. В одной руке у него был огнетушитель, в другой топор, выкрашенный красной краской.
– Аптечка есть у начальника поезда, – подал голос Леха. В нашем вагоне начальника точно нет. А еще у него на весь состав есть два противогаза.
– А нафуя ва? – спросил Егор, зубами затягивая узел на руке.
– А чтоб если пожар, себе, и еще одному противогаз одеть.
– Э… а остальным? – озадачился Егор.
– Ты это где взял? – показав на огнетушитель, спросил Саня.
– Там, рядом с проводниковым купе в коридоре. Пожар тушить можно, даже противогаз оказывается где–то есть, а сраной зеленки нет. Может у проводников есть?
– Нет, мы смотрели.
– Аня где сама? – спросил, видимо вспомнив, Олег.
Толстый глянул на меня, а я посмотрел наверх.
– Там, – коротко произнес я.
Никто не посмотрел мне в глаза в этот момент. Даже Костик отвел мутный взгляд. Все помолчали дежурные несколько секунд, потом Толстый хлопнул меня по плечу.
– Пошли холодных на улицу вытаскивать.
– Эээ, парни… а девчонки где? Алина, Наташа? – просипел Костик.
– Они к себе в вагон пошли спать, когда ты вырубился, – после недолгой паузы, пока все переглядывались, сказал Олег.
– Там чуть дальше два вагона на боку лежат, – поделился увиденным я, – скорее всего один ихний. Я его в окно видел, до того как нас швырануло. А еще дальше дым, звездец какой, наверно локомотив горит, – наконец–то рассказал про столб дыма, очистив совесть.
Костик сразу же встал, вцепившись рукой в полку, видно намереваясь бежать спасать подружек. Как встал, правда, так и лег сразу же, еще и сумки с рюкзаками заблевал. «Хорошо на мой не попал», – мелькнула мысль.
– Сиди уж блин, – переждав пока тот закончит, подхватил его под руки Саня и усадил обратно. Саш, Олег, пошли? Николаич, вы тут разберетесь? – Леха в ответ лишь кивнул.
– Алекс, пошли? – обернулся ко мне Олег. Я кивнул, и следом за ним полез в окно.
И застыл на мгновенье, пораженный. За те минуты пока мы были в вагоне, на землю спустился белесый туман, и сейчас я с трудом различал лес на противоположной стороне от путей, хотя расстояния метров пятьдесят всего. Особо удивляться времени не было, я потопал за Олегом. Вот блин, сисадмин вроде, а спокоен как удав. И сориентировался быстрее всех. Какой–то это неправильный сисадмин. Пока шли, он все смотрел на экран мобильника. Я приотстал, повозил руки по траве, намочив ладони росой, и аккуратно потер лицо. Губа дико саднила, сразу же заболели порезанные пальцы, но процедуру я повторил пару раз, все–таки неохота с такой рожей ходить. Догонял парней бегом. Пока бежал, до кучи опять заболела и задница. Стало очень себя жалко, и сильно захотелось домой.
– Глухо. Через сколько помощь должна появиться? – перейдя на шаг, я услышал, как Олег, поглядывая на экран модильного, обращается к Толстому.
– Да хер знает. Даже если рации накрылись в нашем поезде, то часа два, а может и все четыре.
– Алекс, ты чего все оглядываешься? Гонится кто?
– А вдруг поезд поедет, и нас как в кегельбане жахнет? – было стремновато, и я действительно часто оглядывался. Наш вагон видно уже не было, тех к которым шли, пока тоже. Так и топали по такой сюрреалистической дороге. Хотя вот, уже видны очертания.
– Да брось ты, там же пути разбиты. До нас точно не доедет. Блин, а вдруг в натуре что поедет, надо ж запалить что–нибудь. Хотя в этом тумане не видно ни хера. Так, давайте эти вагоны посмотрите, а я до головы поезда добегу, может там по рации уже сообщили, – не дожидаясь от нас ответа, Толстый легкой трусцой побежал дальше.
Два вагона, выступившие справа из тумана, сохранились лучше, чем наш. Тот, который я видел в окно в момент аварии, видно мягко съехал с насыпи, и стоял практически ровно, левой стороной опираясь как раз на крутой спуск, второй, последний вагон поезда, лежал на боку в стороне. Вокруг вагонов бродили люди, многие курили. Двое парней на улице принимали раненых из лежащего вагона, которых им подавали через межвагонную дверь, которая была сейчас параллельно земле. Рядышком уже лежало человек семь, над ними колдовал мужчина, лет тридцати пяти. Рядом две женщины рвали простыни на бинты.
– Алекс, давай в вагон, девчонок посмотри, я пойду с доктором перетру.
Да что они заладили то все, Алекс, Алекс. Даже слух режет. Ладно бы еще он Саню Саней называл, а меня Алексом, чтоб не перепутать, но толстого все Толстым называют. Но Олегу говорить ничего я не стал, а полез в вагон, по уже откинутым ступенькам. Зайдя, как и в нашем вагоне, услышал сдавленные стоны, в другом конце кто–то голосил благим матом. Почти тоже самое, только крыша там, где полагается. Внутри царил полумрак, сумрачный из–за тумана свет попадал только в окна левой стороны, справа многие стекла были выбиты, и виднелся щебень насыпи. На одной из коек рядом с входом на нижней полке лежал мужик, с торчащим из под майки большим пузом и тонкими бледными ногами. Терпко пахло мочой, наверное печень больная. Была. Головы видно не было, на этом месте была груда того же щебня, вперемешку с битым стеклом. На полу уже натекла целая лужа густой крови. Я не удержался, поднял с пола одеяло и накрыл его. Вышел обратно в проход, и тут же вцепился в верхнюю койку, отброшенный сильным толчком. Мимо пролетел мужик, даже не обративший внимание на столкновение. Какой невежливый. Но раза этак в полтора побольше, да и шире меня, поэтому о том, что он гомосексуалист, кричать я не стал, ограничившись парой ругательств себе под нос. Внутри появилось сдерживаемое раздражение. Стараясь сохранять невозмутимый внешний вид, пошел дальше по вагону, всматриваясь в сумрачные помещения пассажирских отсеков, высматривая девушек. Из противоположного конца вдруг послышались крики, кто–то там ругался, и я даже догадываюсь кто. Ускорил шаг, между делом прихватив с пола попавшуюся на глаза закатившуюся под боковую полку пустую водочную бутылку. Лучше б конечно шампанского, но видно гурманов не было. В бутылке еще и плескалось немного, так что если все спокойно будет, то не идиотом можно выглядеть, а… ну взял там царапины продезинфицировать. Пока быстро шел к источнику все усиливающихся криков, краем глаза заметил искомых девушек. Одной явно плохо, лежит на койке, вторая сидит рядом. Останавливаться не стал, позже.
– Где тут у тебя аптечка, а? – расслышал я.
Блин, не одни мы аптечку ищем. Женский голос что–то отвечал, я не расслышал. Действо происходило в небольшом коридорчике перед тамбуром. Я взялся за ручку, и аккуратно начал открывать дверь.
–Начальник поезда, мля? И где твой начальник поезда? – в отличие от женского, мужской голос слышно было без проблем.
– Ты че, шмара, не понимаешь что–ли? У меня другу плохо, а ты мне тут голову трахаешь!
Полностью я открыл дверь тогда, когда тот самый бортанувший меня мужик схватил проводницу за отвороты форменной блузки. Молодая девушка, в широко открытых глаза дикий страх. А я ее даже знаю, оказывается. Вспомнил, что она приходила вместе с Аней к нам на огонек, правда ненадолго. А может это я так мало запомнил. С одной стороны, слыша крики мужика, я понимал и поддерживал его праведный гнев по поводу отсутствия элементарных средств первой помощи в вагонах, с другой стороны не молодой же проводнице все это высказывать, да еще и таким образом. Она–то здесь причем?