Страница 13 из 113
Бутылку я держал правой рукой чуть сзади, чтоб сразу не заметил, и только открыл рот, намекнуть дяде, что с девушками так разговаривать не следует, как товарищ закатил девчонке хлесткую оплеуху. Я испуганно дернулся вместе с ней, и как наяву увидел резкий удар с разворота, который мне прилетит, сразу же после того как я хоть что–то мявкну, и закрыл рот. Сглотнув, я постарался посильнее размахнуться, и засветил невежливому мужику так удачно подобранной бутылкой в темечко. Вопреки всем законам жанра бутылка не разбилась, мужик не упал. Оттолкнув девушку, так что она спиной впечаталась в дверь, этот кабан начал разворачиваться. В животе у меня опустился ледяной ком паники, и теперь уже у меня были глаза как у девчонки. Я с небольшим опережением ударил снова, постаравшись вложить в удар всю силу. Лысину его сразу же окрасило кровью, в руках у меня оказалось одно горлышко. Мужик опять не упал, просто чуть пригнулся и схватился за стену, слегка поматывая головой. Слева была хлипкая стена коридора под дерево, справа же подобие подоконника, обшитое металлическим уголком. Вот об него я два раза с размаха и приложил голову бугая, хоть и не с руки было. Наконец–то упал. С испугу добавил ногой в голову несколько раз. Неприятно чавкнуло. Я вообще редко дерусь, а когда дерусь, то мне очень страшно. Вот и сейчас я сильно боялся того, что мужик поднимется. Постоял пару секунд, подождал. Не, в ближайшее время вроде не поднимется. Ткнул ему носком пару раз в щеку. Реакции никакой.
По всему телу чувствовались быстрые удары сердца, которое сейчас гнало чистый адреналин вместо крови. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять крупную дрожь.
– Все, успокойся, все нормально, – успокаивая не только проводницу, как можно спокойней сказал я. У нее дрожали губы, и она судорожно пыталась застегнуть верхнюю пуговицу на блузке, не понимая, что она оторвана.
– Все прошло, не парься, – опять повторил я, и, шагнув к ней, взял за плечи. У нее сразу же брызнули слезы, и она уткнулась лицом мне в плечо, рыдая. Она была чуть выше меня ростом, поэтому упасть на грудь не получилось. Пару минут так и стояли, она, рыдая в истерике, а я гладил ее по волосам, пытаясь успокоить, чувствуя себя донельзя глупо. Не знаю я, что в таких ситуациях делать. Всегда чувствую себя неуютно, если девушка плачет. Между делом опасливо посматривал вниз, но бугай признаков возвращения сознания не подавал.
– Алекс, а что случилось? – появился рядом Олег.
– Да вон товарищ, – я ткнул ногой в плечо лежащее тело, – девчонке перемкнул раз ни за что, пришлось успокаивать.
– Хера ты… успокоитель… Ладно, пойдем отсюда, надо Толстого найти.
Я пошагал за Олегом, держа за руку все еще тихо плачущую проводницу.
– Девчонки, щас мы вам Костика приведем, – обратился Олег к девушкам, когда дошли до их отсека. И потерпите еще буквально пару минуток, сейчас я вам доктора организую, хорошо?
Я кивнул сразу обеим, проходя мимо, в этот раз посмотрел на них не мельком. Одна, Алина вроде, кивнула в ответ, узнав, второй было явно не до этого, лежала, уставившись в потолок, широко открыв глаза. Даже в сумраке вагона была явно видна ее бледность. Видимых повреждений у нее видно не было, но может сломала что, упав с полки, к примеру.
Вышли на улицу, притом проводницу мне пришлось буквально вытаскивать на руках. Блин, ну где скорая, спасатели, вертолеты МЧС? Где хотя бы Толстый? Сейчас тот кабан очнется, и лучше в этот момент, чтоб тут уже была милиция, спасатели, врачи. Ну, или Саня с Егором и Николаевичем накрайняк, надеюсь, они за меня впишутся если что. Костик бы еще в себя пришел, но в ближайшее время он точно не боец. Олег, не дожидаясь, уже усвистал к доктору, который колдовал над ранеными, и сейчас ему что–то говорил, показывая руками в сторону вагона, из которого мы только вышли.
– Ну, нормально все, успокоилась? – обернулся я к девчонке, которая как привязанная шла за мной. Она несколько раз быстро кивнула, утвердительно.
– О, Саня, и ты здесь! – звонкий и громкий голос Толстого разрезал тишину. Я воззрился на него в удивлении, когда он подошел. Может он забыл, что я с ними выходил? Но тот на меня не смотрел, смотрел он на проводницу, и я вспомнил, что зовут ее Александра. Вот ведь. Как бы еще чего не вспомнить. Хотя чего уж тут, трупов столько, а я все своих вчерашних соплей пьяных стремаюсь.
– Сань, слушай, тут проблемка небольшая, – я коротко обрисовал ему ситуацию с мужиком, который пока бессознательно в коридоре валялся. Пока говорил, подошел Олег.
– Я с доктором поговорил, сейчас пойдет посмотрит, что там с Наташей, так ее вроде? Надо Костика сюда притащить, а то он там волнуется. Алекс, сходи ты, – он кивнул в мою сторону, – Егора вместе с Костей сюда отправь. Пусть вдвоем здесь и кантуются, все равно толку от них… Тебе пока лучше не отсвечивать особо, а то тот дурак очнется, начнет разборки наводить. Я поспрошал, говорят, подсел на последней остановке, с другом, друг вон там валяется, – Олег махнул рукой в увеличившуюся шеренгу различных раненых, – друг головой ударился. Так? – это глядя на Толстого.
– Ну да в принципе… Алекс, пойдем все вместе тогда, – Саня кивнул на проводницу, все еще державшуюся за меня. Напряжем кого завал организовать, метров за пятьсот от вагона подальше, а то поедет что, хотя вряд ли…
– А почему ничего не поедет? И с началом поезда что?
– Да фарш полный… Крупно повезло нам, что с рельс сошли. Короче походу стрелки не туда перевели, дорога заканчивается, там обрыв, метров пятьдесят, если не больше, и все вагоны внизу лежат убитой ленточкой, горят уже. Не спустишься без веревки. Надо лезть, смотреть, может, кого еще можно вытащить. Пошли быстрей, короче.
Олег пошел обратно к доктору, мы втроем двинулись к нашему вагону. Уже подходя, Саша тронула меня за плечо. Я обернулся, и посмотрел на нее.
– А Аня же там, да? Все нормально?
Она чуть пришла в себя, пока шли, и появившийся на щеках румянец подчеркивал белизну кожи. Это я четко заметил, потому что в глаза ей не смотрел. Отвечать не стал, опустил взгляд, и отрицательно мотнул головой. Остановилась, но я взял ее за руку, и мягко потянул за собой. Пошла, не сопротивлялась, но стали слышны сдавленные рыдания. Перед вагоном рядом с путями уже кучковалось человек шесть–семь, из них несколько женщин. Почти все курили, переговариваясь, трое передавали по кругу бутылку с водкой.
С завалом никого напрягать не пришлось. Леха уже организовал, срубив несколько молодых деревьев, и составив их домиком на путях. В помощники себе он брал кстати того мужика, которого я в первые мгновения после аварии видел, когда он невменяемо по вагону рассекал. Сейчас тот отошел от шока, и вроде деятельность демонстрировал. В вагоне, по ощущениям, как–то даже многолюдней стало. Раненых всех перенесли в несколько отсеков, где с высокой стороны были целые окна. Тела почти все из вагона вынесли, по крайней мере, скорбная шеренга приличная лежала слева от вагона. Пожилая женщина ходила по проходу, и поила раненых водой. Воды кстати мало, тоже надо думать что–то. Хотя, что думать, скоро кавалерия прискачет на вертолетах, наверняка у них вода есть. Егора озадачили, и он, подхватив Костика, ушел. Сашу, проводницу, усадили в угол на койку рядом с нашими баулами, предварительно заставив выпить грамм сто водки. Осилила с трудом, за два раза, после жадно запивая минералкой. Водка подействовала на нее практически сразу же, села тихо нахохлившись, и закуталась в поданное Олегом одеяло.
Леху Николаича озадачили возможностью мести со стороны бугая, на что тот только фыркнул пренебрежительно. Между делом он покосился на наши сумки и рюкзаки, где поверх лежала извлеченная из чехла помпа. Спросили, зачем достал, он ответил, мол, вдруг кабан какой придет. Получилось двусмысленно.
После того как Толстый извлек из недр своего рюкзака два мотка веревки, мы с ним и с Олегом двинулись обратно в сторону упавших вагонов. По дороге обогнали Егора с Костиком. Помня о моих порезанных пальцах, Саня выдал мне перчатки, обозвав их штурмовыми. Я примерил, ниче так. Спуститься смогу, а вот дальше как получиться. Но лучше конечно чтоб получилось.