Страница 47 из 77
Взбиралась Катя долго. Сначала ошиблась, выбрав тупиковую тропинку. Потом нужная, вроде бы натоптанная дорожка превратилась в такой головокружительный подъем, что пришлось вспоминать навыки скалолазания. Помогали безмолвные, но прочувствованные обращения к обормоту Шурику. Катя надеялась, что, несмотря на временную разницу между «кальками», старлей вдоволь наикается.
Отдаленная стрельба стала слышнее. В нос лезли резкие запахи дыма, выжженного зноем и исковерканного взрывами камня. Катя старалась хрипеть тише. Вниз она уже давно благоразумно не оглядывалась. До моря было о‑го‑го как далеко.
Голоса она, как ни странно, услышала первой.
– Я иду, значит, с батареи, чую, шарудят. Вот прямо туточки.
– Да кто здесь шуршать будет? Как тропинку подорвали, так и кошак здесь не взберется.
– Может, не кошак? Может, они разведку пустили? С тех шхун в самый раз. Давай гранату скатим?
– Товарищи, не нужно гранату, – вполголоса отозвалась замершая в расщелине Катя. – Я здесь одна и…
– Стой! Кто идет?! – рявкнули сверху. Лязгнули затворы.
– Стою, – пробормотала Катя. – Я вообще не шла, а лезла.
– На свет – живо!
– Так хоть руку дайте. Или приклад. Уступ высокий…
– Щас… прямо прикладом.
За шиворот все‑таки ухватили, – комбинезон затрещал, и Катя оказалась наверху.
– Точно, баба, – сказал боец в матросских брюках и выгоревшей защитной гимнастерке. – Белявая. Точно, немцы подослали.
Катя, сидя на жестком камне и пытаясь перевести дух, отпихнула норовящий ткнуться ей в лоб автоматный ствол.
– Да иди ты… Бухтят тут во все горло, как на митинге. От воды слышно. Говоруны херовы.
– Ну‑ка, – второй боец, тот, что в обтрепанной форменке, легко поставил высокую девушку на ноги, – кто такая?
– Рядовая Мезина. Посыльная из штаба ГКО.[45] У вас здесь пост Манипуляторного отряда № 1? Приказ у меня, – Катя похлопала по нагрудному карману комбинезона.
– Так що, горком уже на подлодку перенесли? – насмешливо поинтересовался автоматчик. – То‑то ты така мокренька.
– В воду сверзилась, – объяснила девушка. – Сказали – вдоль берега безопаснее, да где там. Ноги едва не переломала.
– Сейчас командиру басни рассказывать будешь, – пообещал моряк. – Шагай, пусть разбираются.
– Стой, Степан, – обеспокоился автоматчик. – А обыскивать? Що, если у нее шпалер припрятан?
– А в морду? – поинтересовалась Катя. – Тоже, какой обыскун шустрый. Нету у меня ничего, кроме приказа. – Для убедительности девушка потрясла обвисшими штанинами комбинезона.
– Лейтенант и обыщет, и проверит, если надо, и просушит, – заверил моряк, не спуская с девушки взгляда. Винтовку он держал так, что Катя определенно опасалась в случае резкого движения схлопотать по ребрам прикладом.
Пошли по тропинке вдоль обрыва. Катя на всякий случай обессиленно покачивалась. Машинально поглядывала на восток, – там все шире разгоралась перестрелка, взлетали и гасли ракеты и пунктиры трассеров. Севернее все плотнее грохотали орудия.
– Побежишь – шлепну, – негромко произнес моряк.
– Мне к вам приказано. Потом еще вернуться затемно нужно.
– Нужно – вернешься, – пообещал конвоир.
– А у вас там, в ГКО, светленьких богато? – поинтересовался, оборачиваясь, автоматчик. – Я бы на охрану мигом заступил.
Вот он пост. Два блиндажа, глубокий ход сообщения, все знакомо. Только сейчас в прикрытом маскосетью ровике стоит дальномер и стереотруба.
Оттуда высунулись наблюдатели.
– Степан, никак подкрепление прислали? Для поднятия боевого духа?
Моряк, не отвечая, прошел мимо, деликатно стукнул в щелястую дверь блиндажа.
– Товарищ лейтенант, тут такое дело…
В блиндаже было тихо, наконец высунулся молодой офицер в накинутом на плечи кителе с нашивками техника.
– Вот, товарищ лейтенант, девушку на обрыве отловили, – с непонятным смущением доложил боец. – Мокрая, и невнятно объясняет свое присутствие.
– Почему невнятно?! – возмутилась Катя. – У меня приказ для командира Манипуляторного поста. Вы командиром будете?
– Допустим, – хрипло сказал лейтенант и принялся медленно застегивать китель.
Отдавать честь было сложно – пилотку Катя благополучно утопила. Пришлось вытянуть руки по швам и отрапортовать:
– Посыльная по штабу ГКО рядовая Мезина. Вам приказ. – Не успевшая подсохнуть посыльная извлекла из кармана пачку слипшихся документов, не без труда выбрала свернутый вчетверо листок.
– Вы как шли, боец Мезина? – с удивлением спросил лейтенант.
– Так сказали, что низом безопаснее, – жалобно призналась Катя. – А как стрельба началась, так я в воду свалилась. От внезапности.
– А это что за тряпочка? – лейтенант двумя пальцами держал мокрый листок.
– Приказ, товарищ лейтенант. О срочном откомандировании в штаб.
– Кого? Меня? Зачем я в ГКО понадобился?
– Не могу знать. Там, вообще‑то, вроде не вас вызывают, а бойца какого‑то. Мне приказано проводить немедленно.
– Так ты, проводница, его утопишь, – насмешливо произнесли за ее спиной.
Немногочисленный личный состав поста потихоньку подтягивался к гостье.
– Отставить болтовню, Михайлов, – приказал лейтенант и с сомнением оглядел бумагу. – Ну и что я тут разберу? Посылают черт знает кого.
– Никакая она не посыльная, лейтенант, – негромко сказал коренастый крепыш с немецким автоматом на груди. – Сам на нее глянь.
– Чего это я не посыльная? – оскорбилась Катя. – Вот документы. Вот пропуск в штаб. Меня сам товарищ Корисов Алексей Борисович знает.
– Так, пошли к свету, – с досадой проронил лейтенант. – Корец – со мной. Наблюдателям бдительность не терять. Остальным – отдыхать. С рассветом и у нас начнется.
Крепыш подтолкнул Катю в спину:
– Двигай, ундина морская. Сейчас разберемся, откуда приплыла.
В блиндаже было тесно и душно. Тускло коптила «летучая мышь». На койке сидела женщина с двумя кубиками[46] на петлицах, явно медицинской службы.
Игнорируя Катю и крепыша, медичка проникновенно взглянула на лейтенанта.
– Надолго это, Володя?
– Сейчас разберемся, – сдержанно ответил лейтенант и сел ближе к лампе. Пока он разбирал промытые документы, крепыш, занявший место у входа, насмешливо рассматривал «посыльную». Военфельдшер тоже смотрела. С неприязнью.
Катя начала нервничать. Все шло наперекосяк. Нельзя сказать, что документы сделаны безукоризненно, но должны были проскочить. В сухом виде по крайней мере. Сейчас кто его знает, – этот драный автоматчик какой‑то чересчур бдительный. Лейтенанту явно свидание обломали. Взъестся сейчас. И вообще, унизительно стоять и горбиться, чтобы макушкой в потолок не упираться.
Самое поганое, что краснофлотца Чоботко на здешнем посту что‑то не наблюдалось. Не мог же гений измениться до полной неузнаваемости? Возможно, дрыхнет где‑нибудь. Люди измотаны, немец не ослабляет нажим с 7‑го числа. Или часовым стоит наш Чоботко?
– Да, дела, – лейтенант силился прочесть бумаги. – Вот приказ. Только здесь шифровальщик нужен. Размыло все. «Срочно откомандировать красно‑фло‑флот‑ца Ново‑товко…» Шоротовко? Ничего не разберу. Но у нас таких все равно нет.
Катя молчала. Пусть сами расшифруют. Естественнее получится.
– Вы прямо в штаб позвоните, – посоветовал крепыш. – Пусть прояснят. Девица сомнительная. Для верности лучше выяснить.
Лейтенант кивнул и без особого воодушевления взялся за телефон.
Лампа дрогнула. В гул канонады вплелись резкие ноты.
– Вон как навалились, – пробормотал лейтенант. – Это уже в центре. Кажется, из шестиствольных лупит. Денек еще тот будет. – Он принялся крутить ручку телефона.
За связь Катя была спокойна. Коммутатор ГКО разнесло бомбой еще 27‑го. Восстановить его еще не успели.
Линия шла через «БС‑18/1». Пока лейтенант Володя соединялся, пока добивался дежурного по ГКО, пока выяснилось, что связи нет, Катя совсем измаялась. Торчать согнутой было утомительно. Крепыш с автоматом на коленях присел у входа. Медичка причесывалась, бросая на «посыльную» ледяные взгляды. Катю подмывало двинуть кривоногому охраннику каблуком в лоб, отобрать автомат и спросить, куда Чоботко дели? Вполне могло бы и получиться, но бить своих как‑то не хотелось. Лейтенант наверняка дернется, придется ему руку сломать. Да и медицинского визга будет предостаточно…