Помощь так близко

— Дружок, я…

— Послушай, мы с тобой старые друзья. Мы знаем друг друга лучше, чем кто–либо. Черт, мы даже видели друг друга обнаженными.

Эйприл улыбнулась воспоминаниям. Будучи детьми, они часто плескались в озере без разрешения взрослых. Чтобы не оставлять улик, они не переодевались в купальные костюмы, а просто сбрасывали с себя всю одежду.

— С тех пор мы здорово изменились, — напомнила Глену Эйприл.

Его туманный взгляд блуждал по ее телу.

Странно, но, вопреки всем законам воспитания, это возбудило женщину.

— Конечно, — согласился Глен.

Он тоже выглядел встревоженным. Но, стоя рядом с кроватью, Эйприл думала, что полезнее не заострять внимания на мягких вьющихся волосах, выглядывающих из–за ворота его рубашки, или на том, как он смотрит на нее своими карими глазами, которые иногда становятся зеленоватыми, или на его сильных и одновременно мягких руках.

— Ты прав, — согласилась Эйприл. — Я сглупила. Мы поместимся вдвоем на этой огромной кровати.

Пока Глен расстегивал рубашку, Эйприл отвлекала себя, чем могла. Она взяла из шкафа запасное одеяло, скатала его в длинный валик и положила в центр кровати, как своеобразный шлагбаум. Глен снял брюки, обнажив свежий шрам выше колена, и Эйприл провела уйму времени, стараясь сосредоточить взгляд на занавесках.

Глен подошел к кровати и с удивлением приподнял скатанное одеяло.

— Ты боишься меня, Эйприл?

— Нет, дружок, конечно, нет.

— Тогда зачем тебе понадобилось это?

Эйприл сомневалась, что знает правильный ответ. Может быть, она боится саму себя! Боится, что проснется утром, и их тела переплетутся, и она поймет, что ей нравится спать с ним? Боится, что нарушит свою клятву и пожертвует долгой дружбой, превращая их чистые отношения в короткий роман?

Эйприл убрала одеяло с кровати и бросила его на пол. Похоже, фиктивный брак окажется гораздо более трудным, чем она думала.

— Наверное, мы сможем обойтись без шлагбаума.

Ей было неловко, но она справится, обязательно справится.

Эйприл открыла чемодан и принялась искать свою пижаму. Свободные шорты и просторная маечка.

Эйприл увидела джинсовые шорты и пару футболок, но ничего подходящего для сна. Она знала, что положила пижаму сверху, но ее здесь нет! На всякий случай Эйприл проверила боковые карманы. Не повезло!

— В чем дело?

— Я не могу найти пижаму.

— Ты все проверила?

— Нет, конечно, нет! Именно поэтому я стою здесь и думаю, где моя пижама! — Эйприл тут же пожалела, что сорвала злость на Глене. Он хотел помочь, а она отшила его несколькими сердитыми словами. — Извини, я не хотела тебя обидеть.

— Очень хорошо. Я слышал, что многие невесты здорово нервничают перед первой брачной ночью.

Отбросив покрывало, Глен встал на колени и склонился над чемоданами Эйприл. Одетый лишь в хлопчатобумажные трусы, он выглядел крайне сексуально. Эйприл мысленно поблагодарила судьбу, что Глен решил не спать обнаженным. Вдруг что–то зашуршало в его руках, и он достал маленький бумажный сверток.

— Что это? — спросил Глен, разворачивая бумагу.

Комната заполнилась ароматом роз, любимыми духами Стеллы, — и белая ночная рубашка упала на кровать. Из нее выскользнула яркая открытка. Эйприл протянула руку, но Глен опередил ее.

— «Счастливо забеременеть!» — прочитал он вслух. — «С любовью, Стелла».

Глен усмехнулся, и Эйприл поняла, что краснеет.

— Ты рассказала ей.

— Только ей одной. Я знаю, она не выдаст нашу тайну.

Глен ничего не ответил, лишь кивнул, комкая в руках гладкую ткань длинной ночной рубашки.

— Я… я не знаю, с чего она взяла, что мы будем… — Эйприл замолчала, подыскивая тактичные выражения. Не так–то просто говорить о зачатии ребенка с мужчиной, даже если он — твой лучший друг. — Я ведь объяснила ей, что о ребенке позаботятся в клинике.

Глен колебался. Соблазн немедленно рассказать обо всем был слишком велик. Но, с другой стороны, Эйприл сейчас ужасно нервничает, ей пришлось пережить тяжелый день, так что лучше подготовиться к разговору и тщательно подобрать слова.

— Не переживай, — наконец произнес Глен, старательно изображая легкомысленность. — Я знаю, как это делается. Уверен, что и ты тоже. Ведь ты уже однажды была замужем.

Конечно, он пробовал не заострять внимание на последних словах. Глен называл про себя время брака Эйприл и Эдди «мрачным периодом».

Но теперь, когда эти годы остались в прошлом, его жизнь начала светлеть.

Глен от всего сердца надеялся, что их отношения останутся хорошими… даже после того, как Эйприл узнает, что он натворил. Всего лишь друг. Но теперь… Глен пожал плечами.

Однако сейчас Эйприл смотрела на него, и ее глаза стали размером с чайное блюдце.

— Но… это не входило в нашу сделку, — напряженно проговорила женщина. — Ты сказал, что женишься на мне, поможешь… но мы согласились…

— Послушай, Эйприл, все зависит только от тебя. Это целиком твоя добрая воля, — заговорил Глен, делая вид, словно происходящее совершенно не затрагивает его чувств. — Я всего лишь подумал, что тебе придется откладывать деньги на колледж для ребенка. Я слышал, что искусственное оплодотворение стоит очень дорого, особенно если делается несколько попыток.

Да, черт возьми, он желает сделать столько попыток, сколько потребуется, а затем еще несколько сот для верности.

Эйприл отошла от кровати.

— Ты не должна отвечать прямо сейчас, — сказал Глен. — Почему бы тебе не подумать над моим предложением, пока ты готовишься ко сну? А я тем временем спущусь за льдом для твоей несчастной щеки.

Когда он вышел из комнаты, Эйприл ушла в ванную и плеснула в лицо холодной водой.

Все шло совсем не так, как она планировала. Она хочет получить всего лишь крошечного младенца! Эйприл едва не застонала от отчаяния. Почему все так сложно?

Какая муха укусила Глена? Он так серьезно отнесся к их браку. О чем он думает, предлагая заняться любовью?

— Глупости! — громко сообщила Эйприл своему отражению в зеркале. С другой стороны, почему она наслаждается его поцелуями? И почему заметила, что волосы на груди Глена завиваются против часовой стрелки? И, что самое ужасное, почему ей хочется провести рукой по ним и почувствовать их мягкость?

Она просто сумасшедшая. Да, именно так. Она помешалась на сексуальной почве. В течение последних лет отдавала всю свою энергию работе в кемпинге, и теперь, когда она осталась один на один с красивым мужчиной, ее гормоны устроили мятеж.

Она разделась и натянула белую рубашку. Сложив руки на бедрах, критически осмотрела себя в зеркале. Что же, цвет ей идет. Он выгодно подчеркивает оттенки белокурых локонов. Что касается выреза, то лучше и придумать нельзя: простые линии зрительно увеличивали ее небольшую грудь.

Неважно, торопливо напомнила себе Эйприл. Рубашка — всего лишь одежда для сна.

Шелковая ткань ласкала ее тело, плавно обтекая на плечах и бедрах и все еще источая запах роз. Но ведь это еще не причина, чтобы заниматься любовью, верно? Не зная, что ответить самой себе, Эйприл импульсивно провела персиковой помадой по губам.

— От загара, — сказала она, как будто пробовала убедить саму себя, что у нее нет других причин красить губы. Но нельзя не признать — эффект превзошел все ожидания.

Кстати, Глен сегодня тоже выглядел великолепно, Эйприл расчесала волосы.

Она открыла дверь ванной как раз в тот момент, когда Глен вернулся с ведерком льда. Он не потрудился надеть рубашку, и Эйприл спросила себя, сколько женских голов повернулись в его сторону, пока он спускался в холл и обратно.

Глен закрыл дверь. Его пристальный взгляд медленно путешествовал по телу Эйприл, делая короткие остановки на груди, талии, ногах. Наконец Глен посмотрел ей в глаза. Эйприл внезапно почувствовала смущение, словно не привыкла к тому, что ее рассматривает лучший друг.

— Э–э–э… хорошо выглядишь, — тихо произнес Глен и отвернулся, чтобы поставить ведерко со льдом на стул. Эйприл могла поклясться, что сначала он прижал холодный контейнер к своей голой груди.