Тревожные галсы

— Пусть ждут сигнала.

Корабль взял курс к острову. Савчук стоял на правом крыле мостика и молча смотрел на клочок суши. А когда корабль встал на якорь, он попросил Серебрякова передать по радио командиру «Гордого», чтобы с группой обеспечения прибыл на борт «Бодрого».

— Инструктаж начнем через полчаса, — сказал Савчук комбригу и устало спустился с мостика.

К борту «Бодрого» пристал катер. По трапу на палубу поднялись Ромашов и капитан вспомогательного судна «Витязь». Поздоровались.

— Как плавалось? — спросил Ромашов.

— Хорошо, — усмехнулся Скляров. — Почему не отвечал на мои радиосигналы.

Ромашов сказал, что по тревоге его вызвали в штаб, приказали взять на борт группу специалистов и — в море. Адмирал строго предупредил, что как только корабль прибудет к острову, бросить якорь и никаких радиопередач не вести.

— Вот я и затаился как краб в норе, потому и не отвечал, — усмехнулся Ромашов. — И потом ты же знаешь, «Гордый» неделю назад вернулся из дальнего похода. Я мог бы и не принимать участия в испытаниях, но я не стал возражать комбригу. Не знаешь, долго тут простоим?

— Меня это не волнует, — сухо отозвался Скляров. — Все зависит от конструктора. Как он решит, так и будет. Да, а что там у тебя в походе случилось?

Ромашов нахмурился:

— Гирокомпас вышел из строя, пришлось заходить в базу. Но адмирал не ругал, хотя у меня на душе кошки скребли. — Он глянул куда-то в сторону острова, где неподалеку на волнах колыхался «Гордый». — Я-то почему хотел послать сюда старпома? Молодой он, практики маловато, а волна крутая...

Инструктаж проводился в кают-компании. Серебряков объяснил, зачем сюда прибыли корабли, что надлежит делать, а потом предоставил слово Савчуку. Конструктор встал, оглядел присутствующих.

— Товарищи, — взволнованно сказал он, — испытания на стадии завершения. Сегодня произведем взрыв. Хочу обратить ваше внимание на точность в исполнении команд. Когда будет дан сигнал по радио, вы, капитан «Витязя», берите людей и — на катер. Взрыв будет сильный, и надо успеть уйти на безопасное расстояние...

Капитан первого ранга Серебряков подвел итоги совещания.

— Все ясно, товарищи? — спросил он в заключение. — Тогда прошу на свои корабли...

У острова «Бодрый» уменьшил ход. Моряки выкатили тележку на корму, и теперь мину тщательно осматривал конструктор. Кесарев стоял рядом.

— Какая глубина? — спросил конструктор. Кесарев назвал цифру.

— Маловато. Добавим метров пять — десять... — И тут же Савчук сам сделал все, что требовалось.

На корабле прозвучала боевая тревога, и «Бодрый» вернулся к острову. Птицы в испуге поднялись с насиженных мест, оглашая всю окрестность пронзительным криком.

Мину прямо с тележки выбросили в море. Она закачалась на воде и исчезла в пучине. Поднявшись на мостик, Савчук вызвал на связь «Витязя».

— У нас все готово, — сказал он капитану. — Начинайте движение. Курс — сто градусов. Повторяю: курс — сто градусов.

— «Нептун», я — «Орбита». Вас понял. Курс — сто градусов. Даю ход...

Там, где выставили мину, на воде прыгал красный металлический буй. Он словно манил к себе судно: «Иди сюда, я здесь!» Неподалеку от опасной зоны «Витязь» застопорил ход; к нему подошел катер и взял на борт команду судна. Теперь «Витязь» будет управляться по радио непосредственно с мостика «Бодрого».

— Крылов, включайте! — скомандовал Грачев, видя, что Савчук махнул ему рукой.

Судно двинулось, и все замерли в ожидании, когда оно окажется в зоне действия мины. Стоявший рядом с комбригом офицер из Главного морского штаба включил съемочную камеру, фиксируя движение корабля. Ему надлежало заснять весь процесс. Позже, там, в конструкторском бюро, эти уникальные кадры будут тщательно изучены.

Савчук взял микрофон и торжественно-важным голосом попросил моряков соблюдать все меры безопасности.

— Товарищи, находиться у борта опасно, прошу вас отойти. Могут задеть осколки от мины. Да, да, могут задеть. Прошу отойти...

Грачев стоял неподалеку от Савчука и видел его лицо; оно было серым, каким-то настороженным, в карих задумчивых глазах тоже затаилась настороженность. И Петр подумал о том, чтоб испытания прошли успешно — ведь столько труда вложил конструктор в свое детище!

— Я, кажется, волнуюсь, — шепнул Грачеву Кесарев. — И какое-то оцепенение взяло, такое чувство испытывал еще мичманом, когда на берегу разоружал немецкую «эску». Уже начал отдавать пробку электрозапала, как неожиданно что-то зловеще зашипело. Застыл как вкопанный. Ну, думаю, конец... Видишь вот седину? — И он рукой тронул клочок волос у виска. — Тогда это и случилось... Гляди, — кивнул он в сторону судна, — сейчас рванет...

Лицо Савчука оставалось напряженным. Вот он вновь включил микрофон:

— Товсь!

Судно вошло в опасную зону. Савчук скомандовал:

— Ноль!..

Взгляды всех устремились на ярко-красный буй, выставленный над миной. Но что это? Судно проскочило зону действия, а взрыва не последовало. На мостике стояла гнетущая тишина. Все смотрели на бегущее в сторону островка судно. Савчук растерянно сжимал потной ладонью плашку микрофона. Серебряков первым нарушил тишину.

— Щепки остались при судне, — засмеялся он.

Савчук, казалось, не слышал его. Он стал расхаживать по мостику, стараясь унять охватившее его волнение, строил различные догадки, но так ни к чему и не пришел. Схема взрывателя сработала четко, а взрыва не последовало. Значит, запал? Да, запал. А вдруг не запал? Тогда что? Нет, только запал. Впрочем, надо все проверить.

— Евгений Антонович, может, вам связаться со штабом? — предложил Скляров, которому также передалось волнение конструктора.

— Нет, пока связь не нужна, — возразил Савчук. — Ценю вашу оперативность, но пока связь не нужна. — Он улыбнулся краешками губ. — Не пойму, в чем дело. И так разбирал, и этак. В чем закавыка? Не иначе, какая-то деталь не сработала. — Савчук обернулся к капитану первого ранга Серебрякову. — Как вы сказали? Ах да — щепки, однако, остались при судне. Да-да пока остались. Но судно мы уничтожим, и это сделает мина.

Серебряков добродушно улыбнулся:

— И я в это верю!..

...Корабли оставались на своих местах.

Савчук, забравшись в каюту, колдовал над чертежами. Он мысленно представил себе весь процесс. Мину сбросили с корабля, она встала на якорь на заданной глубине. Едва судно вошло в зону, как сработал миниатюрный прибор-автомат, но мина не взорвалась.

— Что скажешь, Сергей? — Савчук посмотрел на Кесарева. — Видишь вот этот блок? — Конструктор карандашом пометил кружочек.

— Я уже догадался: это система защиты, так?

— Да, — Савчук присел на стул.

Кесарев склонился над схемой. Мина Савчука была непростой, и не легко было вникнуть в ее устройство. Кесарев чертил один узел за другим. Но прежде чем высказать свое мнение, он спросил Савчука, в каких случаях срабатывает система защиты мины.

— Во многих, — усмехнулся конструктор, — Скажем, кто-то решил выловить мину, узнать ее секрет. Тронул гайку, и она взорвалась.

— А вот это что? — указал Кесарев на черный крестик, изображающий какой-то важный прибор; от него проводки шли в разные стороны, огибая запал мины, они примыкали к взрывному устройству.

— Это прибор выбора цели, — Савчук поправил очки. — Очень важное и сложное устройство. Оно контактирует не только с системой защиты мины, но наводит ее на противника.

Кесарев озадаченно покачал головой, размышляя над тем, как мине удается выбрать нужную цель? Савчук, уловив его взгляд, сказал:

— Да, выбор цели миной зависит от этого миниатюрного прибора. Он — ее мозг. Скажем, «противник» решил впереди конвоя боевых кораблей послать обыкновенную самоходную баржу, чтобы предотвратить их гибель. Но мина не взорвется, ибо ей не нужна побочная цель, ей нужен крейсер-ракетоносец.

Кесарев задумчиво спросил:

— Взрыва не последовало после того, как был подан импульс на взрыватель. Так?