Страница 37 из 94
153
же время не были ни эрудитами, ни интеллектуалами, и даже не знали в достаточной степени всех линий работы в КГБ.
Итак, моя служба в разведке проходила при следующих председателях КГБ: Серове, Шелепине, Семичастном, Андропове, Федорчуке, Чебрикове, Крючкове и Бакатине. При первых трех я занимал должности от оперуполномоченного до начальника африканского отдела Первого главного управления и имел с ними непродолжительные контакты по отдельным вопросам, возникавшим время от времени на моем участке работы. С Андроповым, Чебриковым и Крючковым я уже общался повседневно и могу судить о них не со стороны, а по личному общению и по конкретным делам. Федорчук оказался фигурой эпизодической, а Бакатин, несмотря на кратковременность своего пребывания на посту председателя КГБ, вошел в историю отечественных органов безопасности как их главный и бездумный могильщик. Все его семеро предшественников пытались укреплять систему государственной безопасности, а он один, опираясь лишь на горстку приспешников, разрушил все, что было создано за 37 лет существования КГБ. Результаты этого безумия государство ощущает и по сей день.
Но начнем по порядку…
ИванАлександрович Серов
(март 1954 г. – декабрь 1958 г.)
Военный, затем контрразведчик, долгое время работавший вместе с Берией, но не из его близкого окружения. Он вовремя понял опасность нахождения с Берией в одной лодке и успел дистанцироваться от него, что в какой-то мере и предопределило назначение Серова председателем КГБ после ареста Берии и реформирования Министерства внутренних дел СССР. Однако главной причиной этого назначения была близость Серова к Хрущеву. Когда в довоенные годы Хрущев был Первым секретарем ЦК Компартии Украины, он выдвинул Серова на должность наркома внутренних дел республики, и они вместе вершили здесь «праведный суд».
Небольшого роста, быстрый в движениях, Серов не мог подолгу сидеть на одном месте и доставлял много хлопот охране, так как любил передвигаться по Москве, лично находясь за рулем автомобиля обязательно иностранной мар-
154
ки. От него исходили флюиды нервозности и непостоянства. Иногда оперработники с оттенком иронии говорили, что он и внешне, и по характеру похож на генералиссимуса Суворова, что, конечно, доходило до ушей Серова и, надо полагать, доставляло ему большую радость.
С назначением Серова на должность председателя КГБ у оперативного состава стал исчезать страх за свою личную безопасность. При Берии судьба каждого сотрудника была непредсказуемой. Любой из них мог исчезнуть, мог быть выброшен на улицу, получить клеймо вероотступника. Суд и расправа были короткими.
Одно из основных обвинений, предъявленных Берии, состояло в том, что он хотел вывести органы госбезопасности из-под контроля партии и даже поставить их «над партией». Обвинение справедливое: все мы и тогда ясно осознавали, что контроль партийных органов, а точнее — руководства ЦК ВКП(б) над госбезопасностью — намного предпочтительнее, чем бесконтрольное господство Берии и его ближайшего окружения. Во времена Берии аресты, допросы, увольнения следовали один за другим, процветала атмосфера подозрительности, доносительства, сведения счетов, отсутствовала уверенность в завтрашнем дне. Всем уже давно хотелось элементарного порядка, стабильности и хотя бы мало-мальски нормального рабочего дня. Ночные бдения измотали людей: почти десять лет прошло после окончания войны, а режим работы в органах оставался прежним.
У нас, молодых выпускников 101-й разведшколы, помнится, настроение было хорошим от сознания того, что мы переступили порог Лубянки уже после ареста Берии, а, следовательно, полностью непричастны к тому, что творилось в органах безопасности в прежние времена.
Во время многочисленных совещаний, заседаний и собраний актива Серов громил и разоблачал Берию и его окружение, то есть занимался привычным ему делом — все время надо было кого-то разоблачать, клеймить позором «врагов народа» и призывать к повышению классовой, революционной и чекистской бдительности. Одновременно выдвигались требования соблюдать законность и партийные нормы в работе.
155
Когда кампания по разоблачению Берии и чистке чекистских рядов от его единомышленников несколько утихла, Серов начал заниматься и делами разведки, которые находились в запущенном состоянии вследствие волюнтаристских действий Берии.
Руководители отделов разведки стали получать какие-то осмысленные указания по работе, началось заново формирование резидентур, поиски сотрудников на роль резидентов. В нашем восточном отделе Первого главного управления, сфера деятельности которого простиралась на всю Азию и Африку, было необходимо подобрать кандидатов на должности резидентов практически во все резидентуры, а также укомплектовать их оперативным составом.
Египетское направление, где я начал свою работу в 1953 году, являло собой типичную для всей разведки картину: в Каире остался только один оперативный сотрудник, недавно туда направленный и не имевший никаких полномочий. Весь состав резидентуры надо было срочно подбирать, в том числе и резидента. К этому времени в ПГУ пришли выпускники разведшколы, Военно-дипломатической академии и различных гражданских вузов. После интенсивных поисков резидентура для Каира была сформирована из шести человек, один из которых уже находился в стране, и однажды мы впятером во главе с резидентом В.П.Соболевым предстали перед Серовым. Таких встреч у Серова было немало, и в условиях продолжающейся неразберихи он, по всей вероятности, не имел возможности серьезно готовиться к каждой из них.
Разговор носил формальный характер. Серов высказал ряд общих, уже набивших оскомину рекомендаций, вроде того, что нужно много работать, проявлять инициативу, вербовать агентуру, направлять информацию и так далее. Единственным отступлением от унылого стандарта была выраженная Серовым озабоченность по поводу того, что нам будет трудно встречаться с агентурой из числа египтян ввиду черного цвета их кожи. Обмениваясь после встречи мнениями о председателе КГБ, мы дружно отметили его неосведомленность в вопросах внешней политики, небогатый словарный запас, а то, что он представлял себе египтян чернокожими африканцами, нас просто шокировало.
156
В начале этой главы я уже упоминал о том, что знания всех председателей КГБ далеко не соответствовали тем требованиям, которые предполагались для их высоких должностей. Впервые я увидел это на примере Серова. Правда, что-то такое о его высокой образованности писал в своих мемуарах Серго Берия, который в свойственной ему манере все выдумывать приписал Серову и знание японского языка. Почему японского, а не, скажем, более распространенного у нас тогда немецкого? Дело, однако, в том, что никаких иностранных языков Серов, конечно, не знал, как не знали их и все другие председатели, за исключением Крючкова, и более того, не испытывали никакого дискомфорта от этого незнания. Один только Андропов переживал из-за своей некомпетентности и время от времени обзаводился учебными пособиями по английскому языку, но нечеловеческая загруженность разнообразными делами не позволяла ему серьезно заняться изучением иностранного языка, да и состояние здоровья серьезно ограничивало его возможности.
Вспоминая разгром разведки в 1937 и 1938 годах, волюнтаризм и профессиональную неподготовленность Берии, я все время задаю себе один и тот же вопрос: как в этих ужасных условиях могла уцелеть наша ценнейшая агентура в Англии, Франции и некоторых других странах? Ответ напрашивается один: отнюдь не благодаря заботам высшего руководства органов государственной безопасности, занятого интригами и кровавыми разборками, а исключительно благодаря самоотверженной работе, высокому профессионализму и верности долгу рядовых, немногочисленных к тому же разведчиков, трудившихся в те годы как «в поле», так и в Центре.
Ценная агентура и во времена Серова обеспечивала руководство СССР самой достоверной информацией о военных приготовлениях США и других западных стран, направленных против Советского Союза. По мере стабилизации положения в разведке и в других подразделениях КГБ тематика и география получаемой информации все время расширялись. Такое состояние дел позволило Серову даже пошутить на одном из партийных активов КГБ в середине шестидесятых годов: