Светлейший лорд Тьмы

– Значит, не должен я проклятия бояться? Значит, должен идти к судьбе и розу отбросить?

– Милый мальчик, – головой богиня покачала. – Положенного не избежать, а примочки от болезней не избавляют, а только оттягивают наступление смерти.

Бэн вытащил розу алую, посмотрел на цветок с сожалением и положил в траву.

– Я боли не боюсь!

– Молодец! – вновь улыбнулась дева далекая. – Так знай, повелитель, два пути у тебя есть – стать тигром, что весь мир разрушит и хаос освободит с помощью камней волшебных. Или – медведем мудрым, что настоящее сохранит, а будущее укрепит и созидает. Пока ты склоняешься к первому пути, не так ли?

– Не знаю, – засомневался Бэн. – В этом мире есть существо. Она… Я не знаю…

– И розы в сердце расцветают, и смерть навеки побеждают, – молвила дева тихо.

– Она никогда меня не полюбит, мы с ней даже никогда толком не говорили.

– Порой слов не нужно, повелитель! Достаточно взгляда, касания, поцелуя… И ты меняешься, а вместе с тобой мир.

46

От чего же не вмешаться в ход повествования, коли так руки и чешутся и в затылочке плешь изъедена сомнениями о том, как же с героями поступить и по нужным направлениям их направить. Вот и мы с собственного соизволения розочку из травы в землю посадили да корнями ее укрепили, щедро солнцем да дождиком теплым заправили и расти побыстрее заставили. Розочка кустиком поднялась, весело разрослась, бутончики на ней красненькие, как закат. А нам можно сказ дальше продолжать.

Вот отправился Бэн по лесу в раздумии в совершенно неизвестном для себя направлении. Шел, размышлял над словами Мореновыми. А на ушко ему комарик жужжал. Настойчивый такой. Сам с сабелькой, в гусарском костюмчике. Видать из соседней сказки вылетел.

– Чего пристал? – отмахивался мальчишка. – Видишь, над зеркальными советами думаю.

– Ты не думай! Ты меня слушай! – комарик прямо на нос сел. Вот сейчас его хлопни, и баста карапузикам!

– И тебе что ли помощь понадобилась? Чего же сегодня все такие прилипчивые! – насупился котенок, нового собеседника с интерсом разглядывая. Ишь, какие эполеты у него… А китель! –Ты вообще кто такой? – удивился он. – неужто у нас и комары все из себя нарядные летают?

– Не-а, только особенные! Я Горы Горыныча слуга. Мы вообще в кого хочешь оборачиваемся. Вот давеча куропатками прикидывались, а на прошлой неделе –разбойниками с большой дороги. Надо же как-то действия разворачивать и события вперед направлять.

– Ну….

– Чего нукаешь, тута рядышком задремал твой противник. Наелся земляники, устал…

– Это который на самом деле папка заколдованный? – поинтересовался Бэн. – Или настоящий драконище?

– Фиг разберет. Поговорить не желаешь… А то нам и самим интересно, комарикам, кому ж это мы прислуживаем и для кого к войне готовимся…

– А то, – согласился подросток и потопал за пищащим болтуном в самую чащу. Долго ли коротко ли, а вырулили они прямиком на поляну благоуханную. И видимо-невидимо вокруг ягодок красных замигали так привлекательно, что Бэн сразу потянулся за добычей сладкой, но комарик сразу же зажужжал взволнованным писком:

– Не ешь! Специально сонным зельем обрабатывали!

– Этот дракон, с которым Валари дружит…

Мальчишка пожал плечами.

– Не знаю. Я его не видел никогда.

– Тээээк! – протянул комарик. – Следствие покажет… Опытным путем будем обстоятельства дела прояснять… В общем, договоримся для всесторонней выгоды, чтобы данный экземпляр тут спал, а сами к мосту отправимся… типа воевать согласные. Тут конечно, соберутся все народы волшебные, Лексей твой припрется в латах, а дракон на поединок не явится.

– Не понял!

– Так-ть говорю ж, мы слуги Горыныча, за его тело головой отвечаем, а коли в теле другой индивид, то ведь непорядок получается, ежели костюм попортят или же поранят ироды иноземные. Это ж недостача, это ж экономическое преступление против редкого вида драконов… Смекаешь?

– А то! Только вдруг домашние мои пронюхают. Они ж целый план разработали… Старались, – пожал плечами Бэн. – Мне, конечно, совсем битва не нужна. А вот Лейзи с Крохой так переживают, что я вроде в какого-то монстра обернусь.

Он себя скептически оглядел. Вспомнил Арысь. Потом Лексея. Потом Натусика-вампирюсика. Пуще прежнего нахмурился.

Нужно бы им сказать, что битва липовая. Да вредность мешает и ревность. Все к друг дружке неравнодушные. Один он не у дел оказался.

– Ты, молодой повелитель, глубже смотри. Ты это, в суть вникай! – посоветовал комарик. – Ведь приятели твои и народы волшебные ради корысти воевать собрались. А по нашему комариному разумению, кто кровушки больше врагу попортит, тот и прав. И потом, когда один народец ослабевает, то другой на него сразу нападает. Вот начнут они драться – гномы с альвами, эльфы с гоблинами. О драконе точно позабудут. И тебе за все это безобразие отвечать придется. А тут раз – и союзники найдутся. Вот тебе крыс со своими несметными армиями, только камень власти используй. Вот тебе меч-кладенец и силы мудрости с Крохой во главе. Вот тебе великанья армия. А? Никуда не деться, придется порядок наводить…

– Значит, специально они? Значит, с тайными намерениями? – Бэн от обиды даже взвыл, стеклышки прочно в сердце его вошли и почти заморозили. Побежал прочь от поляны котенок неразумный. Бежал, как ветер буйный, – через овраги, через поляны, по репейнику и по бурьяну, остановиться боялся и оглянуться. И не хотел уже никому помогать, потому что каждому чего-то от него надо. И все с ним не искренне дружат и разговаривают.

Упал от бессилия, заплакал. А потом внезапно голову поднял. Глядит, вырос куст розовый. На нем розочек не сосчитать. Распустились алыми солнышками, всему лесу улыбаются и проблемами земными не маются. Хотел приблизиться да словно что-то не пускает, хочет слово молвить, а язык не позволяет. Слушает, а ничего не слышит. Только видит, что присела перед этим кустом девочка худенькая. Удивляется. Платье у нее по траве облаком растекается. Вот ведь удивительно. Прямо посередь леса диво дивное. Негаданная краса объявилась. И бедное сердечко аж зазвенело от осколочков.

– Рысюня! Рысюня! – закричал.

Но Арысь даже не оглянулась.

Да и не могла она мальчишку увидать. Глазки голубые на цветок самый красный смотрели. Удивлялись.

– Смотри, Огонек! Нашли огненный цветок. А ты говорил нету их в лесу.

– Так роза это, – хмыкнул пламенем помощничек. – Может, случайно попал.

– Нет, вот видишь, самый верхний цветок огнем дышит, как сердце. Я от амулета узнала, что только с ним мы Лексея спасем от погибели из лап дракона.

– И? – залюбопытничал Огонек рыжими всполохами и смешными мордочками.

– Что «и»? Голоса утверждают, будто роза – сердце повелителя темного. А деда не зря князя за своего принимает.

– Не тяни, от любопытства прям кушать траву хочется! До чего ж ты вредная!

– Так вот, коли я повелителя поцелую, то он от предназначения темного избавится. Станет хорошим, добрым, мир от его света осветится, и хаос навсегда уйдет… – заулыбалась Рысюня. – И не нужно будет воевать, и все начнут государства свои в порядок приводить, друг дружку любить, природу ценить…

– Ой, сказку рассказываешь! Может, врет, амулетишко! Может, он еще мамке твоей сумасшедшей служит…

– Никому силы древние не подчиняются… Они только говорят, а выбор человек делает. Я больше жизни хочу, чтобы добро победило, чтобы сердце у повелителя алым стало и мудрым…

– Так-ть, может, ошибается деда твой? – Огонек к уху склонился, щекоткой проник в голову словами простыми, но сложными. – Человек повелителем темным быть не может. А вот дружок его – то котенком обернется, то человечком, то медвежонком… Сам видел, клянусь!

– Правда? – голубые глазки Арыси стали прозрачными, как глубокая чистая вода. – То-то с самого начала он волшебным мне казался… – она призадумалась, цветок поглаживая. – Так значит Лексей всего лишь приманка? Значит они Гору выманить решили… А зачем?