Светлейший лорд Тьмы

Конечно, Черномор на дочку никогда не сердился по-настоящему. Вон какую внучку оставила! Но теперь эту самую внучку требуется от посягательства дракона древнего на мировое господство оградить и заставить в бой пойти самого повелителя тьмы. Пущай не расслабляется. И привелегии в волшебном народе отрабатывает. А уж коли на Вальдемаровой какой дочке женится, то это не забота колдуна старого. Кхе! Усы пригладил. Знаем, куда смотрит на самом деле…

– Правда, значит, дракон не дремлет? – спросил в то время Горох и за сердце схватился. – Ах, беда! Беда… Только выстроились, только цивилизацию решили демократическую строить со свободами, как внезапно кончилось счастье, пришло одноглазое лихо.

– А кто это? – поинтересовался Черномор, в фольклоре не очень образованный.

– Да так, из одной сказки, – махнул рукой князь, а сам повел колдуна внутрь для первого стратегического совета. Ведь воевать – это не поле перепахивать. Тута нужна мысля умная.

Коротко ли длинно ли, а сговорились наши народы на бой. И детей своих совершенно не слушали. Где им понять, что такое война! У них еще молоко на губах не обсохло. Готовились, топоры да мечи точили, тренировались целыми днями. Башни наступательные строили. Ни днем, ни ночью покоя не давали. То матерком ругаются, то песни заводят, то вообще драку затеют.

За ними из терема Лексей наблюдал, у виска крутил, папеньке говорил, что добром такая прыткость не обернется. Что нельзя без задней мысли в ратные походы сбираться. А еще – выведать требуется, почему это так неизвестный Гора на державу человеческую ополчился? А то прям вот так сразу нарядись воином и бегой тут с сабелькой на огромного дракона. Удумали!

Горох сына не слушал. Гордо смотрел – ишь, а ведь пацан с ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕМ! Даже Черномор признал это, даже крыс аристократических кровей. И орчиха вон как на защиту ринулась. Приятно, однако.

Маргаритка же Валари не выдавала и глупость князя не раскрывала, потому что очень хотела землю от разрухи спасти и любовь в сердце племянника пробудить. Пусть он подвиг совершит. Пусть станет медведем-ведуном, что огромной грудью все живое от зла прикрывает и историю людскую да колдовскую по-новому бает. А не воином полосатым, у которого глаза горят пламенем страшным. Плавится в том пламени будущее навсегда и превращается в пустыню, покрытую пеплом и слезами.

Платочек тогда новая княгиня доставала, глазки утирала. Шла вместе с Горохом да с Черномором мужичков муштровать да за колдунишками-чиновничками наблюдать, которые по площади маршировали с посохами волшебными и бравые песни пели про важность сведения дебита с кредитом. Видать, важные это в государстве темном личности, раз про них даже марши сочинили. Рядом с колдуном черным девочка высокая худенькая стояла, тоже участие в подготовке принимала.

Удивлялась. Вот наклонится к дедушке, шепнет на ушко, почему это Черномор решил с Горою сражаться, если он так ее, Рысюню любит и подарки ей присылает, балует? А колдун отмахивается. Одно дело змий древний, другое – повелитель темный. Ведь должен же Черномор позицию политическую выбрать. А против толпы и всех государств не воюют. Понимаешь? Девочка только плечами пожмет. С детства политика ей не нравится, продажная она какая-то. Вот улыбается тебе царь какой, а сам уже против тебя войну или гадость какую-нибудь затевает…

Пойдет к Лексею, сядет с ним рядышком на скамеечке. Лексей жаловаться начнет, что его намеками дома странными замучили.

– Папка говорит, что у меня предназначение высокое… Что подвиг я должен совершить. Латы мне пошил дурацкие какие-то. Меч выковал. Как с драконом биться – не представляю. Да еще этот старый провокатор, дед твой, прям настырный такой… Предлагает мне погостить у вас.. А раньше все отвадить старался…

– Ничего не понимаю, – Арысь отвечает. – Старики совсем заигрались. Но чувствует сердце мое, плохи наши дела. – оглянется вокруг в поисках рыжей тени. Нету коти. Не ходит молчаливо следом. А ведь всегда рядом таился. И думал, что Рысюня его не замечает. – Лексей, нехорошо с Горой драться! Из сказок стародавних знаю, сильней его на свете нету. Ты для него – муха…

Князь молодой задрожит, стада мурашек так по спине и запляшут.

– Страшно мне…

– А то не страшно, я сама боюсь. – погладит Огонька, что из кармана передника тянется сладко и сонно. – Ты такой худенький у меня.

– Чего боитесь? – помощничек синими язычками лизнет ладони маленькой ведьмы. – Чего за парад? О, грохотают… О, с барабанами орки шагают! О, а гномы-то, а гномы… Чего делается такое?

– Чего-чего? Война, – горестно Лексей кудрями трясет, уши его краснеют, сливаются с красным кафтаном.

– И с кем воюем? – удивляется Огонек. – Тут же все собрались: орки, ведьмы, колдунишки, драконы, гоблины, гномы, вампиры тож вроде мелькают. С йотунами что ли?

– Не, – девочка головой качает. – Это деда у меня с ума сошел.

– И у меня тоже папка не в себе.

– Они все тут нездоровые? – хихикает Огонек. – Доктора Куропаткина не хватит на всех… Ну, чего прервались… С кем война?

– Да с Горой Горынычем, – Арысь отвечает неохотно. – Видать, не отговорить нам этих дурней.

– Охота, как говорится, пуще неволи, – синее пламя становится ярко-красным. – А не боятся?

– Чего им боятся, они вон Лексея хотят на битву отправить… – поджимает пухлые губы девочка и рассержено топает ножками, прям как когда-то маменька. – Погубить друга хотят… Говорят, у него предназначение такое – самого Гору на дуэль вызвать.

– Не могу я драться и не умею, – начал хныкать Лексей. – Раньше только с Бэном в войну играл, а тепереча все позабыл. За-аааа-губят ни за что… – и ну выть и белугой рыдать.

Тут уж Арысь и Огонек вдвоем утешать берутся, переговариваются… Как князю молодому помочь и что делать.

– К магии обратиться разве только, – замечает Рысюня с дрожью в голосе. – Мамка моя такой пользовалась, черной и страшной. Куда амулет ее дел, Огонек?

– Никуда, вот он. – помощничек протянул девочке круглый камушек с дырочкой посередине. – Только не рекомендую тебе его брать. Видела, как Забава под арест попала, а теперь и вовсе в нашу сказку возратиться возможности не имеет.

– Ничего, я не такая. – светлой доброй рукой взяла амулет в руку. Холод ощутила и сотни душ, в нем томившихся. Но даже бровью не повела, а только прислушалась к волне, что силой небывалой потекла от самого темечка да по позвоночнику и к ноженькам в самую землю.

45

Особого энтузиазма у Бэна по поводу участия в боях на Калиновом мосту не просыпалось. А ведь ему во всем этом чудодействе отводилась чуть ли не главная роль – победителя дракона. Причем, победить Бэн должен был неожиданно. Так, чтобы молодого князя спасти да потом под общие аплодисменты почивать на лаврах и принимать букеты от визжащих поклонниц, среди которых непременно… Именно НЕПРЕМЕННО окажется будущая невеста, о которой, по словам досточтимого Лейзирета, котенок уже давно и тайно мечтает.

Бэн отчаянно в споры с близкими не вступал, только брови светлые хмурил и руки в карманы широких штанов прятал. А лицо его узкое с раскосыми глазами, большим носом и тонкой полоской губ вообще ничего не выражало.

– Нехорошо сына обманывать, – качала головой Валари, когда подросток или там по хозяйству управлялся, или по своей надобности за лягушками топал, обращаясь к Лейзирету. – А коли он прознает, что с родным папкой собрался сражаться? А если девчонка эта зазнайкой окажется? А если вообще Гора на нашу приманку не клюнет? Чего будет?

Крыс успокаивал в ответ.

– Не торопи событий, Валари! На сей счет с феечкой договорено. Она теперь неусыпно за Бэном следит и змий хитрый никак не подберется… А остальные вообще не в курсе общей стратегии. Что в мире постоянно меняющихся приоритетов самое важное? Ну, не гляди изумленно… Самое важное – единение. Пока нами движет сила мудрости и любви к родному дому, к дорогой разлюбезной земле, к семье как источнику великого вдохновения, пока мы одно целое, – мы непобедимы.