Страница 64 из 76
– А, – махнул Бэн, – разберемся! Ты лучше вот с Мушкой Владимировной познакомься да со Светиком-конфетиком… Я их лягушками снабжаю…
– Как это? Они лягух едят? – удивился Лексей неимоверно. Представил скользкое длинное тело квакши из заболоченного пруда и всем телом вздрогнул.
– Прям уж и едим, – хмыкнула в ответ горделивая Светик. – Нужно больно! Я лично только медовые пряники.
– А это идея! – перебила сестрицу Мушка, лицо которой было измазано мороженным. – Вдруг кому понравится… Так сказать, эксклюзив и шарман.
Мальчишки в ответ переглянулись. Бэн помял листок друга да так и сунул в карман. Вот, значится, и помирились… Погладил лепестки розочки. Видать, не просто так судьба дорожки витые в одну свела да колдуна на свадебку привела. Это ж надо, чтобы колдовские крови с человеческими смешались… Но то совсем другая, тайная родителей Черномора да Гороха история. А у нас вот, рыжий кот, князь-мальчишка, да две сестрицы – веселые баловницы. Идут по лесу к дереву волшебному, что стволом своим два мира объединяет и бесплатно только детей пропускает.
Мушка из пакета пирожки с капустой достала, друзьям по одному раздала. Светик сразу отказалась, мол, с юности фигуру беречь требуется. А мальчишки слопали с удовольствием… Глядь, ствол прямо посередь леса синий-пресиний. Высоко дерево растет, в нем проход. Из прохода челночники из государств темных мешки да баулы тащат, складывают, пересчитывают, прибыль заранее считают, а некоторые целыми аулами и семьями в края человеческие переезжают.
И девчонка худенькая вроде из темноты вынырнула, огляделась. Увидала четверку, руками замахала, побежала навстречу.
– Привет, Лексей Горохович! Здравствуйте, сестрицы… Откуда вы здесь взялись?
Мушка и Светик глаза разули. Ой, а так это ж Арысь собственной персоной. Как подросла! Вот недавно ножками и ручками и ножками махала, люлюкала. А теперь – платье на ней с кружевом, волосы красной ленточкой перевязаны, туфельки лаковые. У, Вальдемар Вальдемарович, ты так дочек старших не одеваешь, не балуешь!
А Рысюня вот уж и на Бэна глядит, улыбается. Пришел, значит, котик волшебный, рыжий…
– Привет! – наклонилась к пушистику, между ушек почесала, в глаза зеленые загляделась. Отражается в них она во всей красе – и даже лучше. – Пойдем к нам на озеро. Погода теплая. Покупаемся, позагораем…
В ладоши захлопала, когда компания согласилась. Вот ведь какая радость, когда не одна около деда сидишь да в бумажки государственные смотришь, а когда есть с кем пообщаться, посмеяться, поиграться, по берегу кудрявому помотаться – землянику пособирать и просто рядышком на солнышке потомиться и поспать.
А берег весь солнцем залит был. И водица чистая деревья древние отражала. Отбрасывали те деревья тени синие, шумели приветственно листвой, принося в сердце чистоту и покой. Плавали по озеру лебеди белые. А под водою шустро мелькали рыбки разноцветные, в рисунки разнообразные складывались.
Мушка первая наряд свой скинула, побежала в воду, уточкой с головой под воду ушла да на том же месте потом и всплыла – сперва попа, а потом и голова вынырнула.
– Водица, обалдеть! – закричала. – Давай на перегонки!
Эх, лето жаркое… Не перекупаться, не набаловаться! Лексей в воде пируэты выделывает. Светусик аккуратненько плавает. Рысюня на спину легла, звездочку изображает. А Бэн сидит на берегу и за всем этим безобразием со стороны наблюдает. И хочется в воду пойти, и от чего-то страшно. Красивое озеро, как глаз на него смотрит. Рядом Огонек горит, вещи Рысюни охраняет от посягательств. А так хочется к платью прикоснуться, погладить ткань рукой, обнять это платье нежно-нежно.
– Чего уставился? – Огонек темнеет и пшикает. – Нельзя! Ишь, еще один на нашу голову набрел! И подружек приволок… Кошак!
– Чего злой такой? – котенок штанины закатал, в траву на спину упал и на небо залюбовался.
– А ничего! Много вас тут женишков-недорослей завелось. То один стихи читает, теперь ты прибился… Непорядок…
– А, так ты Рысюню охраняешь? – Бэн на живот перевернулся и стал соломинку жевать. – Лейзи мне рассказывал, что существуют такие обереги. А ты воды боишься?
– Что-о-о-о-о? – Огонек так ярко вспыхнул и так быстро отскочил, что мальчишка прям начал от смеха из стороны в сторону кататься.
– Попался! Трус! Трус!
– Смотри, вот обожгу, вот отомщу… Я хоть и мал да удал!
– Ага, коли бы так было, то не вещи бы охранял, а мир от помоек освобождал. Вон сколько грязи от ваших темных государств в нашем мире накопилось. Прям горы золотые. Чего хочешь там есть – и железяки, и бумага, и тара, и вообще химикаты… А все потому, что у себя природу охраняете, а у нас?
– Нашел, кого обвинять! – возмутился помощник Арыси. – Ты к папеньке Лексея своего обращайся.
Тут Рысюня на берег выбежала, на ножке одной запрыгала, чтобы от воды из ушей освободиться и к Огоньку выросшему удивленно обратилась:
– Ты чего такой возмущенный, красный?
– А ничего! Привела рыжего сюда, он мне гадости глаголит… Вот!
Девочка удивленно на котю уставилась. А тот лишь усами зашевелил и глаза чуть прикрыл.
– Правда что ли? Ты его понимаешь?
– Чего ж не понимать! Тут все Бэна вашего понимают, одна ты странная. – заявил Огонек.
– Котя, – позвала внучка Черномора. – Как же так? – она потрепала белые толстые щечки пушистика. – Что же это за наваждение? Или ты сам не хочешь со мною общаться?
И тут внезапно котенок наш отрицательно замотал головой и положил лапу на коленку к Рысюне.
– Ну все, сурдопереводчика готовьте, – взвыл Огонек. – Не буду переговорным устройством ни за что! Ни за какие коврижки!
А в ответ на помощника полыхающего уставились четыре глаза – два зеленых и два серых, в которых читалась молчаливая просьба и мольба.
42
Огонек, не долго думая, сдался на волю детей, только почему-то продолжал Бэна котенком называть… Рысюня же все больше убеждалась, что действительно повстречала особого зверя с острова Буяна, который по какой-то неведомой причине поселился у людей и теперь утратил волшебный голос, баявший про всякие чудеса на свете.
Но это не мешало ей слушать Огонька, который с великим удовольствием рассказывал про житье-бытье нового дружка на другой стороне дерева.
Как на улице широкой стоит дом высокий, в нем орчиха проживает, горя не знает, с ней гном-ведун, крыс – не болтун, сорока– девица, веселая птица, дух домашний и котенок рыжий, распрекрасный. И все вот таким макаром, прям песенка получается… Долго Рысюня Огонька слушала, а потом быстрехонько встала и котенка в лесок поманила, потому что уж не на шутку помощничек огненный развеселился. По веткам у деревьев прыгает, пужает их не на шутку. Они отмахиваются, ругаются… Не, не разговор, а какая-то интермедия.
В общем, отошли в лесок, уселись на солнечный бугорок. Сидели рядышком и молчали. Арысь котю по головке гладила, про себя образ пушистика выдумывала. И так складно у нее получалось, что сама увлеклась и нежданному обожанию поддалась. Глядь, а в лапах у дружка листочек, а в нем – стишок замечательный. Почерк такой знакомый, Лексея Гороховича.
– Так ты для князя стараешься? – улыбнулась удивленно. – Какой же забавный! – К губам пальчик указательный поднесла, мол, потише, склонилась к уху и прошептала: – Это ведь я деде сказала, чтобы он Гороху идею о родстве подал… Чтобы мир да лад между государствами сложился и инновации экономику поднимали… Эх, да не знаешь ты что такое экономика… Мне никак на глупости нельзя размениваться. У меня впереди заботы государственные. Ведь я, знаешь кто? Я ведьма потомственная… А Лексей человек. Хоть и со способностями волшебными, но ведь нельзя ему у нас жить. Станет он тут чахнуть, тужить… Понимаешь?
Котя кивнул, прищурился.
– Вот и я говорю Лексею, что лучше нам сестрицей и братом быть… Эх, – листочек в ручках покрутила, вздохнула тяжело. Солнышку лицо веснушчатое подставила.