Светлейший лорд Тьмы

– Я те дам не любят! Я тебе так дам! – кричала возмущенная Валари внизу. – Только вернись домой! Ты у меня получишь на орехи и на пряники! Ты у меня пошляешься по лесу без разрешения! Я тебе…

Но Бэн уже почти ничего не слышал, а только глазел восхищенно – это же надо, это же как прекрасна природа! Эх, видел бы Лексей, какой оказывается мир огроменный. Он вдохнул с наслаждением воздух, расправил грудь, ощутил нежное прикосновение цветка и улыбнулся – не колет сердце осколочек. Почти не болит.

31

Пламень синий, рыжий дым, полуночная полынь… Свет глубокий, тьма туманная… По болотам дорожка обманная. Как поднимешь глаза, так увидишь небеса. Небеса – твои глаза. Морена – дивная краса. Она пальчиками щепотки звезд ссыпает. Костры зажигает. Души местами меняет. Она убиенных в живых превращает, часы небесные вращает. Перед ней волк сидит, глазами черными глядит. Древний змий под ними прячется… Не говорит ничего или только так кажется? Ведь Горе Горынычу тысячи лет. Когда он на свет появился, отметки нет.

– Знаешь, Гора, – Морена котел волшебный обошла, ссыпая туда зимнюю пургу и лютую стужу. – Когда тело покидаешь, прежним уже никогда не станешь!

– Так ведь сотни лет земной твердью был, – отозвался странный волк. – Теперь могу и рискнуть.

– Рискни, – мягкой ладошкой потрепала зверя между ушей, тонкими шелками, ароматами цветными по шерсти волной прошлась. Кинула соль горючую в котел. – Поменяется стихия… Воздух, земля, огонь, вода – в тебе навсегда. Крутится колесо… Крутится, не останавливается. Жизнь кончается, жизнь начинается…

– Жизнь, сердешный друг, начала и конца не имеет… Смерть изменить ее только посмеет…

– Первый и последний раз тебе помогаю. Не в моих правилах, как ты знаешь, время колесить, – тихо отозвалась Морена Мореновна, а из рукава ее полилась в котел лава.

– Знаю, богиня великая! Знаю! – волк на ноги поднялся, и шерсть его начала мерцать… – Поспеши только, отходит тело это…

– Не торопись, Гора Горыныч! Змий ты мой лукавый, – зачерпнула жидкости, отпила прямо из руки. – Готово! Прыгай, зверь! Лети, зверь! Погрузись в воду горячую, но ледяную, прими стихию избранную тобою. Стань бестелесным, стань вечным… До той поры до времени того, пока тело твое другим занято… Освободись от личины…

Колыхнулись леса, зашевелились реки, озера и океаны, дрогнули горы, ветер взвился и затих, когда волчара в самый котел прыгнул да и исчез в нем – только пузырики на поверхности показались. Стал котел крутиться. А Морена весело смеяться… Удалось колдовство… Благодари, Гора Горыныч. Никто теперь тебя в мире земном и темном не узнает.

А Рысюня… Про нее никак забывать нельзя… Она так нежданному гостю в царстве дедушки грозного обрадовалась, что даже про друга в яме практически все прослушала. Схватила Лексея за руку, повела озеро показывать… Князь молодой совсем гостеприимству девочки не сопротивлялся, а даже напротив – смотрел на нее с возрастающим обожанием. Краснел. Смущался. А потом и вовсе начал стихи Рысюне читать собственного сочинения. Были стихи у сына волшебницы тоже волшебными. Как скажет про бабочек – бабочки порхают. Как про цветы запоет, так цветы вокруг расцветают.

И поняла внучка колдуна, что мальчик из своих… И еще больше обрадовалась новому другу. Значит, не прогонит деда. Может, даже на ужин разрешит пригласить.

– Деда, смотри, кого я нашла? – издалека закричала малышка.

Черномор отставил отмачивание ног и, сдвинув брови, окинул незнакомого мальчишку: кафтан дорогой, волосенки кудрявые, в глазах голубых искорки.

– Кто такой? Откуда взялся? – забормотал.

– А из царствия-государствия Горохового, – шепнул вспыхнувший рядом Огонек, светом неземным озаряя камыши, из которых выскочило несколько взбудораженных безобразием уток. – Сказывал, что заплутал в лесу, что ноги сами сюда принесли.

– Это Лексей Горохович, – представила Арысь мальчишку, который сильно стеснялся и мял в руках красную шапку. – А это деда мой, Черномор Черноморыч. Он у меня самый лучший. – Рысюня повисла на руке вставшего колдуна, штаны у которого были закатаны до колен, а пальцы на ногах шевелились, выражая волнение.

– Здравствуйте, – промямлил мальчик и опустил глаза.

– Де, потерялся наш гость. Лес сдвинулся вдруг… Такое бывает? – не унималась девчушка.

– А то почему не бывает, всяко бывает, коли в лесу темном оказаться, – закряхтел Черномор. – Или, например, если сапоги быстроходные имеются… Пошли, Рысюня! Поздно уже…

– Как это пошли? – девочка возмущенно подбоченилась. – А Лексей?

– А чего ему будет? – невозмутимо заявил колдун, сильно внучку ревнуя. Вот, уже женихи появляются из лесу неожиданным макаром. Прям нашествие скоро начнется. Уведут дивчину, научат всяким безобразиям.

Огонек часто замигал на плече у Черномора, подражая недовольным рожам правителя. Спрыгнул на траву, заплясал, лизнул ноги Арыси и внезапно уже оказался на ее голове. Молодой князь смотрел на Огонька с великим удивлением. Сперва даже испугался, что девочка загорится, но новая подружка только рукой махнула:

– Это любимец мой, Огонек! Де, ты меня не серди, – малышка попыталась манерой повторить повадки мамки, черной ведьмы, – я ведь обижусь… перестану разговаривать с тобой, – и глаза такие большие просительные сделала, что Черномор уже не мог внучке никак отказать, хоть и сильно сомневался, что вот этот белобрысый ко двору колдуна придется.

Суть да дело, а пришли они к терему высокому, полями травными окруженному. На высоком, на крыльце стоит Забава в золотом венце, коса до пояса. Вся красная и злая.

– Сколько раз, папенька, – ругается, – просила дочку колдовать не учить! Пошто не слушаетесь?! Смотрите, что она с моими нарядами учудила… Это только одно платье! – И показывает малюсенький наряд, в котором вчера с Вальдемаром Вальдемаровичем ужинала. И вправду, фасон, цвет, цветочки в кружавчиках, – все узнается. Только размеру – на Рысюню разве что влезет.

Забава по лестнице сбегает, дочку за руку хвать. И давай ее по щекам хлестать. Черномор даже среагировать не успел. Мальчишка вообще отпрянул. Лишь Огонек как кинется, как укусит руку черной ведьмы.

А Рысюня в слезы…

– Ненавижу тебя, мамка! Злая ты! – и бежать по лестнице наверх. За ней – Черномор, за Черномором – Лексей. За Лексеем – шарик огненный.

Колдунишек Рысюня растолкала, по лестнице ножками затопала. И тут на последней ступеньке про гостя вспомнила. Слезы на лице вытерла. Обернулась, как маков цвет полыхая. Стоят перед ней колдун запыхавшийся с кафтаном расстегнутым и Лексей Горохович – чудной такой, взлохмаченный. Глаза у него ясные… Посчитала до пяти, чтобы успокоиться… И то верно, коли такая черная ведьма в мамы досталась, разве понять она сможет, что девочке тоже охота наряжаться… У нее одно на уме – как бы гадость кому сделать. А еще… Еще… Арысь даже глаза прищурилась от того, что ведала про родительницу. У, змея подколодная! Да сама ее в болоте сгною… Вот!

Глаза-то открыла, деду встревоженному улыбнулась:

– Ничего, де! Я уже и не плачу… – и уткнулась Черномору в самый живот носом конопатым, в который зашептала: – Пожалуйста, не гони Лексея. У меня ведь совсем друзей не было.

С того ли момента колдун ревновать перестал, неведомо, но в тот вечер и всегда принимал в гостях Лексея Гороховича с почтением. А вот с Забавой все разругались. Даже альв бойкот ей объявил и целыми днями тусил то в салоне красоты, то фитнесом с эльфийской братий занимался. Черная ведьма от этого невнимания со стороны ближайших родственников и мужа зеленой стала. Пуще прежнего Арысь в своих несчастиях обвиняла. Глядела в зеркало каждый раз, думала, что это дочь у нее по минуточке красоту крадет и силушку колдовскую. Да и было от чего так страдать – сильной колдуньей была малышка. Неразумной и доброй. Всех любила, всем птичкам хлеб сыпала, всех зверушек лесных подкармливала, цветы сажала и даже колдунишкам настроение повышала и подарки преподносила.