Светлейший лорд Тьмы

– Неправда, Бэн! Эта любовь, которую ты увидел во мне, сделала меня сильнее, она оставила свет моему сердцу. Любовь – всегда свет в сердце. Посмотри на маму. Разве не она для тебя сейчас свет? Разве не ее ты ждешь каждую минуту?

Мальчишка выглянул во двор, на котором Маргаритка и Валари мыли грязного волка в большом корыте. Пена летела во все стороны, орчиха и девчонка смеялись, хищник терпел жесткую мочалку.

– Све-е-е-т, – пробормотала Бэн, и отражение лепестка в его сердце окрасилось алым. – Да, я люблю маму. И Маргаритку… И Кроху… А еще мне нравится играть… с Лексеем. – и веселый котенок выбежал из лопухов пушистым комочком, на котором играли лучи солнца.

А Ленивый Крыс устало утер лоб, поблагодарил крысиных богов в выигранной битве и приготовился к долгой и неравной борьбе за сердце повелителя, которое было так хрупко и так уязвимо.

Но он не знал того, что сейчас видит маленький котомедвежонок. Если бы малыш смог бы объяснить странные видения, то, наверное, ужаснул бы всю компанию. Но Бэн умел пока лишь задавать вопросы, а не отвечать на них. Да и Валари была слишком занята вернувшимся в чужом теле Арком, которого вместе с Маргариткой, сильно увлекшейся поварством, усиленно откармливала следующие несколько недель.

Волк не возражал: ел, спал, грелся на весеннем солнце, сидел у ног орчихи, подставляя ей чесать уши, предано глядел желтыми глазами в самое сердце и молчал о том, что с ним произошло.

Малыш, который наблюдал за происходящим со стороны, все больше замечал, как заклятие превращает гостя в настоящего серого волчищу, только со странностями своеобразными. И наблюдения эти делали Бэна печальным и неигручим. Неужели мама забыла о своем дитяти? Как же так?

А вот и так бывает. Когда сильно скучал и час свидания настал, каждый напитаться встречей не успевает, а об обязанностях, бывает, и забывает. Но мы не такие! Мы обязанность свою строго помним и сказывать дальше станем.

Так вот, наш малыш в один из вечеров, когда ужин давно в желудках улегся, а на небе зажглись белые мухи, тихонечко пробрался на крыльцо и спрятался за креслом-качалкой, которую Кроха наколдовал из ивовых веток.

Бэн сидел тихо, большие уши его напряженно слушали ласковый говор Валари, которая примостилась на ступеньках и гладила уткнувшегося ей в колени огромного волка. Слушал и ревновал. То есть он не знал, что ревнует, но было очень больно.

А потом мама ушла в дом, а волк улегся на коврике и закрыл глаза. А котенок все сидел и сверкал на него глазами. И хотел когтями вцепиться в наглую серую морду. И не смел, потому что хищник вон какой огромный, а он… его можно одной лапой. Долго сидел, долго наблюдал, и вдруг незваный гость пошевелился, поднялся, воровато огляделся и потрусил к забору.

«Странно», – подумал Бэн, а стеклышко в нем звякнуло, требуя, чтобы малыш последовал за волком, который ловко перепрыгнул на ту сторону и отправился… куда же он отправился? Мальчишка оценил возможность залезть на забор, а потом решительно нырнул к лазу, выкопанному одной очень зловредной свиньей.

И вот они уже у входа в странное подземное сооружение. От любопытства у котенка даже шерсть поднялась. По крутым ступенькам спустился наш путешественник вниз. Тенью скользнул за волком в передвижку и нырнул под сидение, чтобы оттуда сверкать глазами. Сейчас заметит… Ох, заметит и сожрет… Но нет, волчара сам не свой… Глаза вроде открыты, а вот мысли в них ни одной.

Конечно, Бэн вспомнил, что таким хищник становится все чаще и чаще, словно душа в нем отключается, а тело само по себе живет. Да, большие зубы, огромные когти, сильные лапы… И что-то липкое, сладкое в пасти… От таких видений желудок холодеет, и сразу хочется дать деру – лучше к мамке на грудь.

Нет, Бэн не трус. Он узнает, куда направляется волчище-серый хвостище. Он увидит… Мальчишка выскочил на ночную площадь незнакомого городища после непонятной и сильной тряски в повозке под землей, и прям удивился – терема большие стоят, светло, словно днем, важные особы в дорогих нарядах по улицам гуляют, с друг другом здороваются, кланяются, рядом площадь круглая шумит. Ой, как бы волчару не потерять! Бросился за ногами серыми семенить. Семенит, а сам все вокруг примечает, запоминает. Вот узоры на окошечках голубками, вот острый шпиль позолоченный, вот плитка шершавая, дорогу устилающая… Диво какое!

Глядь, прижался волк к стене, заскользил тенью. Напрягся и котенок. Видел он терем этот в видениях своих. Красивый. Стены у него красные, крыша и крыльцо белые, словно сахарные, а на самой верхушечке – петушок золотой сидит. Зажмурился, не веря. Неужто на самом деле дом этот существует? У дома мужички в красных же кафтанчиках стоят струночкой. На ступеньках князь Горох с Лексеем-дружком. А рядом с ними – красавица белокурая. Ох! Лапки у нашего малыша задрожали… Как же так?

И вихрем огненным замелькали видения: вот красавица злая всех людишек обижает, жить им вволю не дает, все на строечку ведет. Их не кормит и не холит и до смерти их доводит. Та красотка не простая, она волшебница большая. Она из краев дальних прибыла, власть во ручки белые взяла. Только с виду хороша, внутри же черная душа…

Хотел Бэн волчару остановить, да куда уж там. Горит внутри хищника злоба-ярость на узурпаторшу. Кто намахал? Веером темным… Ночью холодной… Навеял? Злобу эту тягучую?

Зажмурился котенок. Да, конечно! Маленькая крылатая девочка нашептала волку, как через ворота пройти, обсыпала звездами, что с волшебством белой красавицы слилось. И еще сказала, что нету на свете злее княгини. Что обижает она людишек, что пьет их кровь, что угнетает их жизнь… Но как же можно мамку друга забижать? Ведь Лексей не виноватый. Ведь это родительница его. Ведь…

– Стой! – со всех лап полетел за хищником. – Нельзя! Лексей. Друзья. Друзья нам…

Но волк не слышал, и желтее луны горели его глаза за весь род человеческий, который правители разные в толпу серую превращают, а особенно волшебники, что неограниченной властью обладают, но за чужой живот не радеют.

Раскрылась огромная пасть с острыми зубами. Закричал испуганно Горох, запищал Лексей дружок. Взметнулись мужички-охраннички. Но было поздно… Было слишком поздно.

Бэн на бегу даже заплакал. Слезы его во все стороны полетели, словно искорки маленькие. А стеклышко внутри острее жала укусило светлую душу.

Вскинула руками волшебница, заклинание защитное к действию пробуждая. В круге, холодом веющих, два ледяных пса появились, бросились волку наперерез, но хищник серый, огромный, что уже оторвался от земли и летел тьмою к княжне, не отклонился в сторону и не обратил внимания в челюсти, что вцепились в тело и теперь рвали его на куски. Цель… когда цель близка! Ах, волшебница поганая… Ах, убийца человеческая, боль приносящая! Не ходить тебе по земле, не мучить мужичков. Сбил ударом лап передних, горло лилейное разорвал… Алая кровушка… Смешалась волчья кровушка с волшебной… И такой яростью залила ступеньки. И потоком побежала к ногам котенка, который остолбенел от ужаса и навзрыд в голос повторял:

– Это не я! Я ничего не делал. Это же сон был. Только сон… Мама… Мамочка… Мама…

26

Коль приходит беда, открывай ворота, а счастье не годится – у калитки томится. И дан ему всего часок, чтоб потом на долгий срок несчастием жить и о прошлом тужить. Красные розы потопчет времечко лихое.

Как случилось страшное происшествие в столице Гороховой, так впал наш князь в горе– печаль великую. Неделю из спальни не выходил, под пуховым одеялом лежал, вздыхал, аппетитно кушал, потому как, когда сильно волновался, случались с ним приступы переедания. А тут ведь не просто беда, а настоящее несчастье. Хищники лесные по городам гуляют, на людей нападают. Не защищает от них ни волшебство, ни охраннички-мужички.

Так вообще для чего стеночка защитная стоит? Значит, нету в ней никакого проку. Подумает так и снова слезы проливает и плюшками горе закусывает.