Светлейший лорд Тьмы

– Знаем мы все ваши намерения. Четвертая жена. Не многовато ли? Вампирша есть, гномиха есть, эльфийка есть… Теперь на ведьм потянуло со страшной силой?

Альв костюмчик оправил, глазами ясными прямо на Черномора посмотрел:

– Ну, я же не обсуждаю ваши замашки, Черномор Черноморыч? И вообще, Забава – ведьма взрослая. Вам ли в наши отношения путаться?

– Тьфу, – колдун сплюнул, потому как и у самого рыльце в пушку было: очень он женщин уважал. – Но смотрите у меня… За порог дома не выпущу. Знаете ведь, как колдовать умею.

Альв этому не возражал, по лесенке на второй этаж вбежал, а тут ему из комнат, богато убранных, Забава выплыла. Сильно ведьма черная похорошела: покруглела, разрумянилась, глазки черненькие горят, волосы змеятся. На руках у нее браслетов золотых не счесть, сама в платье синем, птицами серебряными вышитом, на ногах сапожки черные блестящие, в ушках сережки сапфировые. Стоит, улыбается. И есть в Забаве что-то такое, что альва заставляет на расстоянии держаться, а не полезть сразу обниматься. Вот ведь, в мыслях все просто выходило, а тут – такая раскрасавица, что глаз не отвесть совсем. Она легко мальчишку Арка со свету сжила, обратила в зверя, да в лес загнала на верную холодную и голодную смерть, потому как волк такой ни охотиться, ни спасаться не умеет. А тепереча точно за него, Вальдемара Вальдемаровича, возьмется.

– Не чаяла вас увидеть, – любезным голосом начала черная ведьма издалека. – Как же это вы в наших краях оказались? – страсть полночная в зрачках Забавиных мелькнула, пошумела там огнем тайным да и погасла, дабы альв не почуял, что прямо теперь к нему ежи подкатывают да вот-вот в ногу вонзятся. Были те ежи привортниками знатными. Сложно словить, но коли уж в действие пустишь, можно на всю жизнь любовью зачаровать. Но Вальдемар Вальдемарович колючих альвовским зрением сразу заметил, плащом взмахнул да на перила золотые вспрыгнул легкой бабочкой.

– Прочитал письма ваши, Забава Черноморовна. Почувствовал раскаяние, пришел прощения просить, что оставил вас в тяжелую минуту.

– Ха, так больше мы не партнеры. А повелитель нашему государству послужит, – усмехнулась ведьма черная. – Топи темные знают, как вас я любила, как лелеяла мЯчту всю жизнь вместе провести…

– Не сомневаюсь, – Вальдемар вниз посмотрел, где ежи перекатывались из стороны в сторону и перешептывались меж собой, наверх забраться не имя никакой возможности. – Только договор мы с вами заключили негласный, но колдовской, а такие расторгаются лишь по причине смерти, что вместе силой повелителя воспользуемся.

– Извольте, Вальдемар Вальдемарович. Откажитесь от браков предыдущих и ко мне в дом мужем пожалуйте. А иначе я не согласная. – развернулась на каблуках, вроде как уйти собралась, а сама глазом одним косит, что же альв предпримет: вниз спрыгнет или так на месте, над ежами останется. Смешно черной ведьме стало. Вот как вы белокурые да белокожие ежей приворотных боитесь. Сердечко у вас холодное, равнодушное, никогда не любило. А может, теперь Забаве ребеночек всего дороже. И не надобен ей никакой Вальдемар. И вообще, не важно, кто послужил поводом для появления малыша. Мальчишка обманщик или красавчик ледяной.

– Отступитесь от предателя равнодушного, – взмахнула рукой черная ведьма, и ежи покатились в темноту комнат, громко фыркая. – Не нужны вы мне, Вальдемар Вальдемарович, и вообще… Коли бы раньше появились, сожгла бы я вас пламенем, а теперь другую страсть имею. Ребеночек родится. А если вы забрать его хотите, я почувствую это за версту, я вам глаза вырву, расчленю вас и вообще…

Сказала, животик обняла, глазки закатила и вскрикнула. У альва даже сердце быстрее застучало. Неужто теперь срок? Рановато… Ой, рановато! Но волнение нарастало. Бросился Вальдемар к Забаве, на руки подхватил и понял, что и без ежей не жизнь без красавицы. Вот она, родимая, вдруг от родов помрет? Что же делать?

Завопил на весь терем не своим голосом. Сбежались колдунишки, примчался Черномор с палкой. Думал Черномор, что дочка с незваным гостем подралась. А как увидел ненаглядную Забаву на руках у альва, так вообще весь посинел. Ишь, чего позволяет.

– Рожаю я, – охнула черная ведьма, поникла. – Папенька, велите звать повитуху. И вы, Вальдемар Вальдемарович, не уходите. Пуще всего вас на свете люблю.

Вот, значится, встало все государство Черноморово на уши. Колдунишки бегают, служки – за ними, а позади сам колдун подгоняет, волнуется. Около дверей закрытых, за которым Забава кричит, туда-сюда Вальдемар ходит, обдумывает чувства свои. Увезти хотел, забрать ребеночка, бросить девицу, а сам чего… Чего так переживает? Ведь не его ребеночек. Вот родится мальчишка, вот женится на Забаве. Двух зайцев убьет. И самому Горе Горынычу условия ставить станет на правах приемного отца. Лишь бы с ведьмой ничего не случилось. Такая она черная-пречерная, вреднючая-превреднючая, а своя, родная… Вот не видел несколько месяцев, соскучился ужасно.

Тут крики вроде стихли. Замерли колдунишки, перестали носиться служки, остановился Черномор. Уши напряг, прислушался. И тут крик послышался – первый, новорожденный.

– Свершилось! – запрыгал обрадованно колдун. – Доченька моя славная. Ох, весточку Горе Горынычу послать требуется.

Вальдемар Вальдемарович, до сего времени сильно нервничавший, по стеночке оседать стал, так ему поплохело от чего-то. Свершилось. Весна-матушка ребеночка подарила.

По весне всегда все родится, чтобы радовать и счастие в душу приносить. Вот и у эльфов дитятки исключительно весной нарождаются. Потому как должны освещать мир любовью и светом… Не, что-то не так звучит. Неправильно.

– Кто родился? Кто? – ворвался Вальдемар Вальдемарович в спальню к Забаве. Лежит та на постели уставшая, красная. Повитуха ребеночка в ванночке серебряной отмывает от первородной кровушки.

– Чего кричишь? У, баламут! – гавкнула она на альва. – Вошел без спросу, шумит. Дочка у Забавы Черноморовны родилась. Красавица.

Присмотрелся Вальдемар к ребеночку. Ох, ветви вечных деревьев! Да это же действительно девка. Завыл, заплакал, волосы начал драть на голове. Обманул Аркашка-поганец. Не могёт быть повелитель бабой. По всем древним проклятиям только ОН!

Вот почему сердце волновалось, вот почему любовь обуяла. Очередная дочка.

Придется собираться на пирок да за свадебку, потому как альв не может ребенка своего не признать и барышню не принять. Как ни крути, а четвертая жена и дочка четвертая. Прищурился, обдумывая участие Горы Горыныча в данном деле. Ничего не понял, рукой махнул. Потребовал дочь показать.

Лежала она сладенькая в кружевах на кроватке махонькой: глазки серые, огромные; кожа светлая, прозрачная; губки алые, нежные; волосы кудрявые, блондинистые. Какие черты возьмет от родителей, пока неизвестно, но внешности будет замечательной. И начертано на ее челе тайное пророчество. Не о нем ли так печется Гора Горыныч? Поближе склонился альв, пытаясь будущее прочитать, но окликнула его Забава с постели:

– Вальдемар Вальдемарович, как же я по вас соскучилась. Как беспокоилась о вас…

Вздохнул альв, пошел навстречу новой супружнице.

24

Как решился Вальдемар Вальдемарович здоровьем рискнуть и к черной ведьме приблизиться, так начала она в него подушками кидаться: бросала и приговаривала: «Это тебе за ожидания! Это тебе за страдания! А это тебе за измены, блудливый альв доморощенный!»

Наш блондин от мягких снарядов пуховых уворачивался, и то правильно – на ручках-то малышка лежала. Она ни в чем не виноватая, а даже напротив – плод любви.

– Ты успокойся, Забава Черноморовна. То в любви клянешься, то злишься! Вот ведь настроения меняются у колдовских дочек. Посмотри на красавицу. Как назовешь?

Черная ведьма губы поджала, пуще прежнего сердится: губки красными стали, в глазах то ли молнии, то ли страсть, вот бы альву не пропасть.

– А чего называть? Смотри, какая в ней хищница запрятана. Ни дать не взять Рысь-матушка… Так и нареку Арысью. Пусть коготочки на будущих женишков затачивает да как я ошибки не совершает. И то верно в народе говорят, что мужиков на свете меньше, чем женщин. Они-то, мужики проклятые, этим и пользуются… По три семьи заводят. Хотят законы про гаремы в жизнь воплотить. Но фиг вам! Мы вас в ежовые рукавицы да на принудительные работы!!! У-у-у-у! – и давай грозиться издали Вальдемару кулаком. – Смотри у меня! Руки длинные…