Светлейший лорд Тьмы

Суть да дело, набрала еды мешок… И зачем, непонятно, и так дома некуда запасы девать. Но глаза видят, руки тянутся… Спустилась в метро, поскандалила для порядку с тетей Дусей, промчалась на быстроходке до своей станции и вдруг почувствовала неладное. Предчувствие крепло с каждым шагом к ставшему родным дому. Страшное… Сердце сжималось неимоверно. Неужели Бэнушка заболел? Неужто что-то произошло… Глянула через забор – Кроха приветственно машет, медвежонок драгоценный на крылечке пляшет, мамки пока не видит, так своими играми увлечен. Но вроде в здравии. Видать, совсем заработалась, надо чаек с травкой пить и гнать от себя всяческие глупости.

А тут сзади кто-то навалился, зарычал…

Валари палку какую-то схватила с земли, обернулась. Ежи волнистые! Да это волчара! Откуда в село попал? Хотела ему по хребту заехать, а волк назад отступил, язык высунул красный, дышит тяжело, в глазах – тоска. В желтых глазах… Орчиха замахнулась, чтобы отогнать зверюгу подальше, а потом оружие свое и опустила. Ох, мохнатые демоницы! Золотом светятся зрачки, хвост виляет так приветливо… Алые розы с острыми шипами пронзили сердце орчихи, в глаза которой набежали слезы.

– Арк, это ты? – теряя голос, спросила орчиха, падая на колени и позволяя волку подойти и уткнуться туда мокрым носом. – Аркуша, как же так? Она тебя заколдовала… Ах, она еще пожалеет! Я ей весь терем на кусочки разнесу… Я ее… Волчара ты мой гулючий… Волчара… – затрепала Валари серый загривок. – Как я тебя ждала! Как много слов не сказала… Ты меня понимаешь?

Волк кивнул.

– Понимаешь… Ты понимаешь? – в орчихе мешались сотни вопросов, сотни чувств – ревности, обиды, любви, счастья, гнева… Она хотела приласкать того, кого видела каждую ночь во сне, и ударить, потому что он так долго не приходил. Но она понимала, что теперь волк не скажет ни слова. Не выдаст ни одной тайны, даже если захочет все-все рассказать. – Пойдем! Ты, наверное, голодный… Такой худой… Такой несчастный… Пойдем, – и Валари повела заколдованного мальчишку в дом.

Вот уже выскочили на крыльцо изумленная Маргаритка в красном сарафане, Лейзирет с сигарой в зубах вышел вальяжно, Белобока взлетела на крышу и пялится круглым черным глазом, Кроха отвесил челюсть. Наверное, и домашний дух где-то рядом. Собирается комментировать пришествие старого больного волка.

Только невинный сынок не ждал, он уже мчался по двору навстречу орчихе в приветственном восторженном вопле.

– Ма! Пришла! Ма! СосисЬки!

Обратившийся в рыжего котенка Бэн вспрыгнул на Валари и заурчал в ее объятиях. – Зверь большой! – указал он на удивленного, ошарашенного волка.

– Да, – с волнением пробормотала орчиха. – Да, – еще громче заявила она, чтобы друзья слышали. – Это Арк! Маргаритка, это твой брат. Его заколдовали.

Девчонка сделала шаг по лестнице, побледнела, стянула с головы платок, побежала навстречу волку, как к родному, веря только одному слову орчихи, которая стала ближе, чем любой родственник.

Но быстрее Маргаритки оказался юркий, прыгучий котенок. Он стрелой слетел на землю, подбежал к оторопевшему хищнику, засмеялся:

– Брат играет в «замри»… Брат, – он коснулся волка, и в тот же миг заклятие, которое осуществилось лишь частично, достигло своей цели. Острые осколки разбитого волшебного зеркала сверкнули острыми молниями, пронзили алое, словно роза короткой любви Арка и Валари, сердце маленького повелителя, принося в них холодный мрак ночи.

Ну, сказке не конец… Не бойся, молодец!

23

Очень сильно Забава любовью мучилась, потому как для одних любовь награда, а для других – тяжелое заболевание с отягчающими последствиями. Ведьма отчаявшаяся ядовитее гадюки становится. Всем вокруг жизнь отравляет, а особенно, ежели понимает, что носит в себе ребеночка. Конечно, красавица не догадывалась, от кого именно, потому что сильно зла была на то, что глупой башкой своей не подумала и согласилась Вальдемару потворствовать в его корыстных интересах глобального масштаба. Вот что теперь с беременностью делать? Да, папенька сильно радуется будущему наследнику, выделил на него даже отдельный бюджет, отрезав большую часть от социальных нужд. Обойдутся как ни то жители Темного Королевства и без медицинских страховок, и без образований всяческих. Тут ведь дитятко королевское, колдовское появиться должно. А еще – колдун в колене этак семнадцатом.

Забава на папинькины приготовления не реагировала, колдовала безудержно, чтобы альва любимого отыскать взором колдовским да к ответу привлечь, но Вальдемар Вальдемарович так ловко маскировался от взора влюбленной, что никак в ее колдовские сети не попадался. Вот это нашу черную ведьму больше всего и злило. Возможно, укатил он к одной из жен. Прохлаждается там в теплой постельке, жизни радуется, а она – брюхатая – никуда даже выехать не может. И ни один красавчик на нее такую не взглянет. Покраснеет Забава, как рак вареный, топнет ножкой, вызовет сотрясения по всему терему и пойдет колдунишек до белого каления своими капризами доводить. Колдунишки Забаву стоически терпели, не перечили ее приказам. То доставят ей заморских ядовитых ежей для приготовления приворотного яду, то шар волшебный приволокут из спальни Черномора для наблюдения за землями иностранными. Все леса, города, селения черная ведьма облазит в поисках альва, устанет, а своего никак не добьется.

Пойдет чаевничать с папенькой, который дел государственных не бросает, а только поощряет чиновничков – на пакости, на гадости, на мерзости.

Так и прожили всю зиму. Вырос у Забавы живот. В старые платья не влазит, плачет по талии тонкой. В общем, мужичков всех вокруг ненавидит и во всех грехах обвиняет.

А тут вдруг письмо от Вальдемара пришло. Разлюбезное, извиняющееся, духами все пропитанное, как дурманом любовным. «Наверняка, осень и зиму по бабам шлялся, а теперь вспомнил, что срок подходит, и хочет побольше срубить с рождения повелителя», – подумала ехидно Забава, кончик косы на пальчик наматывая. – Смотри, Вальдемар, как появишься на пороге я тебе все достоинства поотрезаю». И то правильно, не ты носил, не тебе награду получать.

В общем, затаилась теперь и Забавушка наша. Глядь, а альв ужо и на пороге нарисовался. Глядит на него ведьма из резного окошечка – красавец долгожданный с Черномором о чем-то расшаркивается на лестнице. Колдун дверь маленьким тельцем прикрывает, в палаты к себе не пускает. А рядом колдунишки толпятся – за ходом беседы наблюдают с пристрастием.

– Ты зачем это припёрся? – Черномор спрашивает грозно, бородой тряся и пуговками блестящими на кафтане поблескивая.

– В гости, – нагло альв отвечает.

– Не звали тебя! – силой колдовской Черномор дверь закрывает, а Вальдемар рукой пытается опять ее отворить.

– Как это не звали? Вот пачка писем от дочки твоей…

– Не хочет она тебя видеть, развратник этакий!

– Хочет!

– Не хочет! – и давай толкаться.

Так бы несколько дней проспорили. А что, делать-то ничего не надо. Денег до фига. Но черная ведьма вмешаться решила. И вправду, не отпускать же альва без наказания. Будет ее собственностью не мытьем, так катаньем. Только как Вальдемару Вальдемаровичу на глаза показаться в таком виде? Глянула на себя вниз – пузище выпирает. Ничего, приворотные ежи справятся. На этот раз…

– Да пустите его, папенька, – крикнула Забавушка, и оба спорщика головы подняли.

Черномор неохотно отступил. Дело свое хорошо знает, чует, что добра от альва не жди. Да и почти зиму все Черномор с Горой Горынычей договаривался о всяческой поддержке в воспитании ребеночка. А тут новоявленный папашка неизвестной политической ориентации заявился. Перед самым рождением.

– В общем, не рад я вашему появлению, Вальдемар Вальдемарович, – напыжился колдун, свиту колдунишек призвал и решительно засобирался удалиться. – А коли с доченькой или наследником нашим чего учудите, не сносить вам головы. Сам Гора Горыныч головушку вашу и отнимет.

– Ох, зря вы плохо думаете про соседа вашего. Я ж с великим чувством к дочери вашей. Я ж, понимаете, давно намерения имею.