Светлейший лорд Тьмы

В общем, снарядилась толпа за секундочку, откуда-то адовы псы появились, откуда-то кони да другие крылатые и скачущие твари возникли. Охота. Вчера только за Арком ходили, в женихи заманивали, а теперь пора тому расплатиться за унижения. Нету на нем, значится, защиты, иссякло заклятие великого мага, потому как осуществил он свою функцию и стал самым обычным гостем в темном богатом мире.

– Затравим, зажарим! – завопили орки.

– Поймаем, порежем, прибьем гвоздями! – вторили красные гномы.

– Раздраконим и раздавим! – зарычали драконы.

– Отравим, мучиться заставим, – заявили ведьмы на метлах.

– Какие вы кровожадные, – покачал головой большой черный шкаф. – Прям даже приятно общаться. Только и жди подвоха.

Вся толпа рванула следом за Забавой по заколдованным полям. На пороге терема колдуна остались только сам Черномор, нервно оглаживающий бороду, Вальдемар Вальдемарович, который еще не отошел от проигрыша в конкурсе красоты и потери ветви оливы в этом проклятом году, и шкаф, на котором сидела маленькая черная феечка.

– Громыхает земля-то, – сказала крылунья философически, ощущая как Гора Горыныч шевелится под землей.

– Кхе, громыхает. Вы только посмотрите, как они скачут. Где скачут! – возмутился Черномор. – Да знаете, сколько времени я потратил на естественные посадки? Это у вас везде экологическая путаница. А у меня каждому растению свое место было. И что теперь… Ведь придется заново население заставлять сажать и акониты волшебные, и болотные семицветы, и слепящие деревца. Кто мне народонаселения мор возместит. Блин, говорили же колдунишки, что свадебка куда хуже ремонта инновационного, а я… – махнул рукой. – Одна радость – наследника получу. – и ушел в дом, понурившись.

Феечка и шкаф про беременность Забавы промолчали, только искоса так на альва взглянули, который достал густой гребень и волосы расчесывал. Вот, конечно, и волоса два выпало. Все от нервов. Так и полысеть можно. Шумно вздохнул. Потом тоже на парочку замершую воззрился.

– Чего уставились? Давно не виделись? – заявил он. – Загостился я тут что-то. Домой пора.

– Иди-иди, красавчик несчастный, – гыкнул Шкаф, выражая презрение.

– Пущай себе, – феечка остудила вспыльчивую мебель, погладила по стеночке. – Вот теперь мальчишка у нас в руках. Вот теперь моя игра начинается. – Она вспорхнула вверх и полетела по призрачному следу, оставленному заколдованной ветвью.

А в это время огромный серый волчище петлял по полю волшебному, обезумевший от ужаса и страха. Человеческое сознание его сменилось звериным инстинктом, который говорил, что ближайший лес позволит укрыться от настигающего сзади улюлюканья и криков. Больше всего пугала хищника перспектива оказаться в руках мчащейся на коне черной ведьмы. Одним глазом он видел, как та несколько раз взмахнула огненным хлыстом, превратившим несколько кустов в обугленные головешки, рассыпавшиеся в пыль. Бежать! Бежать! Сверкать пятками… Подальше от разумных, поближе к батюшке лесу. Изо всех сил волчище работал четырьмя лапами. Изо всех сил стремился оторваться, и в какой-то момент вдруг лес пожалел несчастного и вроде как приблизился, и принял волка в свои добрые объятия. И грозно так замахал на преследователей. И отступили те, и заругались, что так нечестно. Требовали отдать добычу. Но лес был непреклонен. Ласковыми ветвями указал он путь в самую чащу, где даже у колдунов власти нету.

Добежал волк до поляны, упал, глаза закрыл и уснул, как убитый, потому как очень сильно устал. Снилась волку деревня человеческая, домик старый, девочка смешная, задорная, а еще огромный такой орк с добрыми глазюками. Во сне лохмастый дергал ногами, цокал зубами, волновался, в общем. А как проснулся ближе к ночи, то про видения свои позабыл, а только грустно так завыл. И выл бы всю ночь подряд, потому как не ведал ни куда идти, ни что делать, если бы из ближайших кустов не вывалился странный зеленый тип в меховом жилете с огроменным штопанным мешком, в котором, судя по запаху, находилась всяко разно вкусное и бочонок пива.

Зеленый тип повел носом, глядя, как огромный волчара на луну тут изливает нестройные рулады, и нетрезво заявил:

– Негоже одному да без закуски с выпивкой петь. Будешь третьим?

Волк часто заморгал, а потом вдруг осознал, что зеленого вполне понимает.

– Буду, – согласился он с энтузиазмом скорее потому, что очень хотел жрать, а не пить… А в мешке ну очень завлекательно пахло.

– Тогда заворачивай к нам, – и тип вновь исчез в кустах.

Несколько раз заколдованного Арка просить было не нужно, полез в кусты. А там – удобный закуток. На пеньке расстелено. Сидит зеленый, а с ним – существо аморфоное какое-то, на мужика огромного похожее.

– Ну, не стремайся, присоединяйся, – аморфный поманил волка, плеснул ему из огромной бутыли в стаканище сине-зеленой жидкости. – За знакомство в грозный час разврата. Я сильно добрый оборотень.

– А я Миха, гоблин местный, – икнул зеленый, залпом выпивая свой стакан. – А ты?

Арк на секунду замялся. Действительно, кто же он. Память очевидно давала сбой. Глаза съехались к носу, разъехались… Новые приятели тоже съехались и разъехались в разные стороны.

– Не помню, – жалобно завыл волк. – Заблудился я тут.

– Гы, заблудившийся волчара – это хорошее начало. Ну, за тебя!

Треснули еще по стаканчику, потом – еще. Потом закусили. Потом пили из горла какую-то сивуху. Потом помешали пиво с сивухой и еще чем-то. Потом набрали на ближайшем кусте ягоды странной. Пространство перед Арком поплыло. Новые приятели казались уже наимилейшими созданиями.

Миха рассказывал взапой животрепещущую историю, что раньше он в городе жил, но ему разгуляться не давали: из подъездов домов гоняли, на улице на лавке спать не разрешали, буянить и бить витрины – тоже. А потом перебрался в лес. А тут – вдруг оказался сильно влюбленным. Женился на болотной ведьме и теперь ни-ни в рот.

Оборотень на это громко ржал.

– Это что, – рассказывал он. – Я когда в городе обитался, сначала богатым был, друзей имел, женщин и ваще почет и уважение, а теперь, – он потребовал себя рассмотреть повнимательнее. – Видели ли вы когда-нибудь такого несчастного оборотня, который даже в самую плохенькую белку обратиться не умеет?

Волк и Миха заявили, что никогда такого не видели. И тут пришла очередь Арку рассказать свою историю. Сначала мальчишка вспомнил, что за ним гналась толпа очумевших колдунов, драконов и орков, потом смутно припомнил, что был женат на кой-то ведьме, а потом заревел горюче, заливая траву пьяными страданиями, на которых сразу вырастали глюководные грибочки, которые вся компания и съедала же.

– А знаешь, я сразу почуял, что ты не просто волк, – заявил Миха, натягивая шапку на глаза. – Ты заколдованный. Это я тебе как гоблин официально заявляю. Великое проклятие. Такие только древние умеют делать.

– Точно, – окосевший оборотень добро закивал, повалился набок, прямо на волка. – От тебя за версту человеком тянет. Человеки в нашем лесу большая редкость. Давеча одного с Михом тут топили в болоте… Он у нас водяру украл.

– Не пужай серого, – погрозил гоблин зеленым перстом. – Не разобравшись, никого не топим. Да и не человек он уже. Он волк!

– Ага, который заблудился… Выпьем за это.

Треснули еще. Потом Арк уснул, то есть повалился на траву и отрубился. То есть впал в совершенно новое для него состояния. Ни лапой пошевелить, ни головы не поднять. Лес вокруг водил хоровод. Зеленый Миха множился на много махоньких и покрупнее гоблинов, добрый оборотень обращался то в лягуху, то в белочку, то в бабочку, то в крокодильчика синего, то в гоблина, то в пантера черного…

Проснулся хищник наш от знатного шума. По поляне, залитой утренним светом бегал кругами недавний гоблин, а за ним совершенно незнакомая ведьмочка со сковородкой. Сковородка кричала: «Бей его! Бей!» Женщина молчала и только все больше краснела, раскаляя ту самую посудину.

– Бедная моя головушка, – это рядом приподнялся добрый оборотень.– О, жена Михи нашла наше убежище. – он посмотрел на волка. – А ты кто?