Третье пришествие

Венсан бросил камешек и долго прислушивался. Но во внешних микрофонах звенела тишина. Полная, глухая, пугающая.

— Велл. И чего ты ждешь?

— Сам не знаю.

Они пошли дальше, но не успели сделать и десятка шагов, когда за спиной возникло и начало усиливаться голубое свечение. Не сговариваясь, оба подбежали к шахте и перегнулись через парапет.

Где-то далеко внизу появился источник света. Вскоре стало видно, что кольцеобразно светятся стенки самого колодца. Это кольцо сияния сопровождало быстро поднимающееся черное тело. Черное пятно росло. При этом из шахты начал вырываться крепнущий ветер, послышался свист.

— В сторону, в сторону! — крикнул Эдвин.

Они отскочили за угол. Отсветы на противоположной стене становились все более яркими, но уже не так быстро. Движение неведомого снаряда почему-то замедлялось. Наконец увеличение яркости прекратилось, перекресток тоннелей заливал ровный голубой свет. Ветер стих. Эдвин рискнул выглянуть.

Точно по уровню парапета остановилась площадка некоего подъемного устройства. Она имела черную бархатистую поверхность с полусферическим углублением примерно в середине. Над этой выемкой потрескивала фиолетовая молния.

Немного выждав, площадка бесшумно двинулась вниз.

— Вот тебе и образец марсианской техники, — сказал Эдвин. — Все еще действующий.

— И очень большой грузоподъемности. Межконтинентальную ракету можно поднять.

Вибрация монолитного пола под ногами стихла. Площадка ушла глубоко в Марс, кольцеобразное свечение погасло. А вот фиолетовая молния осталась. Она так и висела в разреженном воздухе шахты. Чуть выше уровня ограждения. Шипела, потрескивала.

— Тлеющий разряд, — сказал Венсан. — Интересно, зачем он здесь? В роли сторожа, что ли?

— Камнями не надо швыряться.

— Шер ами! Ты полагаешь, что правила хорошего тона имеют значение так далеко от Парижа?

— Правила хорошего тона никогда не бывают лишними. На любом расстоянии от Парижа.

— И в этом склепе?

— Особенно в склепе, где действует такая техника.

Венсан хмыкнул, но спорить поостерегся. В этом склепе. Где действует такая техника.

Молния все шипела да потрескивала. Давала понять, что приближаться не стоит. Звуки были тихими, но зловещими.

— Хотел бы я знать, что за секрет она охраняет, — сказал Эдвин.

— В другой раз, шер ами. В другой раз.

— Подожди. По-моему, лифт возвращается.

Из шахты вновь зашумело ветром, но слабее, чем в первый раз. Появился свет. Он становился все ярче, пока черный диск не затормозил вровень с парапетом. Молния чуток помедлила, а потом не ушла и не исчезла, а как бы растворилась в бархатистой поверхности площадки. При этом круглое углубление в центре начало светиться спокойным зеленым светом.

— Нас заметили, — сказал Эдвин. — И, кажется, приглашают.

— Э, — отозвался Венсан. — Подумай.

Эдвин подумал и двинулся вперед. Перед парапетом обернулся.

— Вдвоем рисковать ни к чему. Оставайся здесь.

— Ну знаешь! — возмутился Венсан. — Отсюда я тебе ничем помочь не смогу.

— Зато расскажешь, куда я подевался.

— Фи! Это делают иначе. Это делают вот так.

Венсан поболтал баллончиком, вывел на стене вертикальную люминесцентную стрелу, а ниже подписал: DOWN. Затем решительно прошагал к парапету.

— Ну что, ковбой? Психопаты мы с тобой. Разве можно доверять этой площадке? Мы с ней совершенно не знакомы.

— А, брось. Слишком много чести устраивать такую дорогую ловушку для двух дурней с недоразвитой планеты. Григорий прав, достаточно одной противопехотной мины. Так ведь и той нет. И не будет. Хочешь верь, хочешь нет, но нас здесь… как бы это точнее выразиться… нас предвидели, вот. К нам готовились. И вовсе не для того, чтобы прикончить. Совсем наоборот, постарались помочь. Протянули руку через тьму веков…

Венсан вздохнул.

— Будет здорово, если ты не ошибаешься.

И первым перешагнул барьер.

Ничего страшного не произошло. Вообще ничего не случилось. Площадка под их ногами опускаться не желала. Оставалась неподвижной.

Эдвин поднял голову, пытаясь понять, выходит ли шахта на поверхность Марса. Вверху было очень темно. Венсан тем временем озабоченно исследовал стену шахты, пытаясь отыскать на ней какую-нибудь кнопку или другой элемент управления. Не нашел. Тут его посетило озарение, он опустил носок сапога в светящееся углубление.

Необычный механизм чуть-чуть помедлил еще, будто в последний раз проверяя решимость пришельцев, и, убедившись, все же двинулся вниз.

— Кажется, я понял принцип его действия, — сказал Венсан. — Взгляни на свой магнитометр.

— О! Зашкаливает.

Сопровождаемый кольцом света, лифт опускался не быстро и не медленно, а так, как полагается лифту какого-нибудь отеля Земли. Не хватало только звоночков, да очаровательного женского голоса, объявляющего этажи.

Мимо проплывали темные выходы во все более глубокие ярусы. В каждый можно было успеть выпрыгнуть, каждый манил своими тайнами, но оба землянина выжидали, надеясь, что главная из тайн находится как раз там, куда их везут.

Наконец круглая площадка остановилась. С трех сторон ее окружали древние, покрытые сеткой трещин стены. А в четвертой имелось овальное отверстие метров четырех высотой.

Они попали в идеально круглый зал, накрытый полусферическим потолком. Достаточно большой, шагов сорок в диаметре, и, видимо, очень древний. Эпически древний. С полом, покрытым слоем пыли, в которую башмак погружался полностью, и усеянным выпавшими из свода камнями.

Кроме выхода из лифтовой шахты в стенах имелись еще три таких же овальных отверстия. Одно было завалено камнями, а два других вели неведомо куда, во тьму. Потолок подпирала единственная четырехгранная колонна, которая вдруг начала слабо светиться. Сразу стало понятным, что именно она, эта колонна, и есть главное содержимое зала, его значение, смысл. Она резко дисгармонировала своими прямыми углами с округлыми линиями окружающего архитектурного пространства.

В нижней трети колонны имелась контрастная кубическая вставка. Издали этот куб казался темным, почти черным, но по мере приближения постепенно поменял цвет на темно-фиолетовый, ультрамарин, а затем — на светлую бирюзу. Казалось, что в колонну вмонтирован порядочных размеров аквариум. Только вместо рыб в нем содержалось нечто другое — весь прозрачный, желеобразный объем тесно заполняли ряды разнообразных по начертанию знаков. При этом сначала явственно различался их первый слой. Но стоило сделать шаг, как видимым становился второй, а первый закрашивался бирюзой, оптически сливаясь с наполнением. Затем проступали третий, четвертый, пятый, восьмой слои. И так далее. Будто выплывали страницы удивительной книги.

— Послание! Это же послание, Эдди, несомненное послание! Ты понимаешь?

— Да-да. Не шуми.

Последний, сороковой ряд, стал видимым, когда они вплотную подошли к колонне. Однако этими сорока рядами символов, напоминавших и арабскую вязь, и китайские иероглифы, и грузинский алфавит, послание не ограничивалось. При осмотре остальных трех граней куба Эдвин и Венсан убедились, что расположение знаков там иное. Это означало, что со всех четырех сторон аквариума записаны разные тексты или коды. Более того, новые комбинации распознавались и при взгляде на каждую грань не под прямым, а под косым углом, причем как справа, так и слева. Наконец, все тот же набор вкрапленных знаков обеспечивал новые прочтения под углом снизу и под тем же углом — сверху. Чтобы это понять, Венсан влезал на плечи Эдвину. Оттуда пыхтел: «Это ж сколько гигабайт вкачано, мон дью, сколько гигабайт… а рослые были ребята».

— Готово, — заявил француз, ловко спрыгивая на пыльный пол. — Эдди, мы по самые лысины загрузили несколько поколений дешифровщиков. Бедняги! Тут им не египетские пиктограммы, понимаешь?

— Погоди, — сказал Эдвин. — Еще не все.

Он включил свой фонарь на полную мощность и провел лучом по окружности зала. В простенках между овальными выходами появлялись и вновь скрывались в сумраке многочисленные вдавления и выпуклости. Местами они образовывали вполне узнаваемые геометрические фигуры.