Третье пришествие

— Он же вроде каменный, — недоуменно сказал Григорий, постукивая по полу.

— Думаю, что не совсем, — ответил Го. — Посмотри-ка сюда.

Один фрагмент тюбинга торчал из кучи песка вертикально. Го смахнул слой пыли с поверхности скола.

— Вот, видишь? В камень вставлен металлический сердечник в виде полой трубы. Черт его знает, как они это делали.

— Не только черт, но и марсиане. Скорее всего, согнутую кольцом трубу укладывали в специальную форму, а потом заливали все расплавленным базальтом, — предположил Григорий.

— Заливали базальтом… Зачем такие сложности? Прочность этого тоннеля трудно представить.

— Объяснение одно. Его делали не на века и даже не на тысячелетия.

— Да, похоже. Представляешь, сколько такая технология требует энергии?

Григорий задумчиво протер окошко своего шлема.

— Вывод: с энергией у марсиан все было в порядке. Но…

— Но она им не помогла, — мрачно закончил Го. — От чего же они прятались, а?

Григорий пожал плечами.

— Вряд ли от плохой погоды.

Тоннель тянулся строго с севера на юг, в сторону главного лабиринта. То есть, вел туда, куда нужно. Но далеко пройти по нему не удалось, поскольку в сотне метров от пролома обнаружилась массивная стальная перегородка. Она закрывала просвет полностью. Прочная, как и все, что строили марсиане. Григорий с Го дотошно осветили фонарями едва ли не каждый сантиметр, подпрыгивали до потолка, но ничего, похожего на замок, ручку, кнопку либо рычаг не обнаружили.

Устройств открытия не оказалось и на прилегающих участках стен. И никаких признаков двери или ворот — сплошная тускло-серая поверхность. Шершавая, однако без малейших признаков коррозии, она выглядела так, будто только вчера возникла. А при ударе ровно вибрировала, что говорило о прекрасном качестве металла. Было похоже, что вся эта огромная заслонка во время подъема целиком уходила в потолок.

— Да-а, — с уважением сказал Григорий. — А старательные ребята были в здешнем стройбате.

— Надо же, — пробормотал Го. — Они и в самом деле были. Жили, думали, строили. Чего-то боялись. Взрывать будем?

Григорий не согласился. Полная неизвестность таилась за металлической стеной. Вдруг сдетонирует что, как ахнет да как рванет? Какой-нибудь склад чудных бомб? Или хлынет поток припасенных вод? К тому же при взрывах всегда существовал риск обвала, тут Клаус прав.

— Разумнее прорезать дыру, — сказал он.

— Мы не успеем принести горелку. Подумай, какие чудеса могут ждать за этой преградой. Может, все-таки бабахнем? Аккуратненько?

— Нет, мой взрывоопасный друг. Как ни досадно, первыми туда пролезут Эдвин с Венсаном.

— А мы? Домой потопаем? Кислорода хватит еще часа на два. Плюс аварийный запас.

— Зачем же домой? У каждого тоннеля есть два конца. Хоть на Марсе, хоть на Земле. Давай-ка повернем к северу, раз не пускают на юг.

— Это лучше, чем ничего. Но как жаль! Все главные тайны там, — Го махнул в сторону перегородки.

— Не переживай. Марс удивляет на каждом шагу. Кто знает, где и что нас поджидает.

Они зашагали в противоположную сторону. При этом шли по своим собственным следам, на чем настоял Григорий. Он все еще опасался мин. Го считал это полной ерундой, но подчинился старшему по званию. Дисциплина, она и для китайца дисциплина. Особенно на Марсе, который удивляет на каждом шагу.

Миновали кучу песка под проломленным потолком, убедились, что алюминиевая лесенка стоит на своем месте, пошли дальше. Фонарями пользовались в экономном режиме, включали их по очереди. Чаще всего освещали пол перед собой, иногда — стены. Поэтому не сразу заметили, что потолок тоннеля постепенно менялся, становился иным. Но когда под ногами стали появляться небольшие просыпи песка, шедший первым Григорий поднял луч кверху. И удивленно присвистнул.

— Ты посмотри.

Свод над их головами потерял правильность. С него свисали полосы обугленного покрытия. Чуть дальше сверхпрочные тюбинги выглядели какими-то оплывшими, просевшими, кое-где они растрескались, в глубине трещин поблескивал металл сердечников. А дальше потолок принимал еще более странный вид, будто в домне побывал. С него опускались толстые сосульки расплавленного, затем остывшего камня, между ними висели черные затвердевшие потеки стали. Примерно под серединой Ниргала свод вообще обрушился. Из края завала выступала полузасыпанная вагонетка. Тоже деформированная, потерявшая четкость форм, частично оплавленная. Тем не менее в ней без труда угадывались признаки транспортного средства для перевозки сыпучих грузов. Вот только сыпучего груза на него свалилось столько, что оси не выдержали, тележка села на рельсы, а колеса отвалились.

— Страшное дело, товарищ Гри Ша. Выглядит так, будто наверху ядерный боеприпас рванули.

— А радиоактивный-то фон нормальный. Это не было ядреной бомбой. Но Венсан прав. Марс и в самом деле основательно прожарен. Такое впечатление, что сверху поработали гигантской паяльной лампой. Не думаю, что из добрых побуждений.

— И вряд ли сами марсиане.

— Да почему? Быть может, они воевали друг с другом.

— Так воевали, что испекли планету, как картошку?

— Если были агрессивными бестиями. А может, и не всю испекли. По-настоящему мы обследовали какую-нибудь квадратную милю. И уже столько всякого понаходили, — заметил Григорий. — Не странно ли?

— И сколько еще найдем. Можешь считать Эдвина с Венсаном счастливчиками. Они первыми пройдут за стальную дверь. Эх! Давай бабахнем, а? Пластид есть.

— Не. Мы уже вышли из детского возраста.

— Вы русские?

— Мы земляне.

Эдвину с Венсаном повезло не сразу. Земля настояла на самой свирепой дезинфекции и приказала дождаться результатов анализов Го и Григория. Анализы ничего плохого не показали. Но лишь трое суток спустя Эдвин и Венсан попали в тоннель, подошли к переборке, а вот дальше…

Дальше оказалось, что горелка бесполезна. Струя пламени с трудом прорезала преграду, но через минуту-другую начинались чудеса. Расплавленный металл, как заколдованный, вновь заполнял щель и быстро затвердевал.

— Ну вот, пожалуйста, — сказал Венсан. — Молекулярная память металла. Вот она, пожалуйста…

Пришлось все-таки применить старый, добрый пластид в смеси с бертолетовой солью. Этого волшебная перегородка уже не выдержала, в ней образовалась дыра с рваными краями. И они проникли в лабиринт.

Довольно скоро стало понятно, что в горизонтальном распространении система подмарсианских пустот напоминает паутину: через определенные промежутки изогнутый тоннель пересекался радиальными ходами. Встречались еще и вертикальные шахты, ведущие к более глубоким ярусам неизвестной численности. Эти же шахты, очевидно, когда-то выходили к поверхности. Потом их то ли замело, то ли завалило. Прошедшего времени хватало и для того, и для другого.

Из-за очень слабого магнитного поля компас на Марсе почти бесполезен, особенно на глубине в две сотни метров. Чтобы не заблудиться, Венсан брызгал на стены из баллончика с люминесцентной краской. В результате за ними оставалась галерея с призрачно тлеющими пятнами. По этим пятнам было хорошо видно, что путь слегка искривляется вправо, закручиваясь в широкую спираль, и одновременно понижается, все глубже уходя в толщу пород.

Примерно через километр встретилась еще одна металлическая перегородка. Но по сторонам имелись боковые ходы. Первый оказался заваленным. По многим признакам было видно, что его взорвали. То же самое проделали и со вторым, но там между грудой камней и потолком оставалась щель. Минут за пятнадцать ее удалось расширить в той мере, какая позволяла проползти человеку в скафандре. Эдвин помахал перчаткой, пытаясь разогнать пыль. Потом включил дополнительный фонарь.

После завала узкий коридор продолжался. Некоторое расстояние он шел прямо, потом изгибался и вновь соединялся с основным тоннелем. Дальше в стене обнаружился провал, ограниченный каменным парапетом. За парапетом находилась вертикальная шахта. Темная, пустая, она уходила невесть на какую глубину.