Страница 87 из 121
На одном из маскарадов, происшедших в этом же году, Лермонтов столкнулся с двумя дамами в розовом и голубом домино[7]. Одной из дам была императрица, другой — какая-то из ее дочерей. Вскоре появилось стихотворение Лермонтова, навеянное этой встречей и вызвавшее глубокое неудовольствие и Бенкендорфа и Николая:
Несмотря на это, императрица с глубокой симпатией относилась к поэту, внимательно следя за его творчеством и справедливо почитая Лермонтова преемником Пушкина.
Положение Лермонтова обострилось после его дуэли с сыном французского посла Эрнестом Барантом, происшедшей 18 февраля 1840 года за Черной речкой. Дуэль закончилась бескровно, но поединки в России считались уголовным преступлением, и Лермонтова после недолгого содержания на гауптвахте отправили на Кавказ в Тенгинский пехотный полк, а Баранта выслали из России.
Императрица пыталась уговорить Николая простить Лермонтова, но он отказал ей в этом. Лишь в декабре того же года Лермонтову был разрешен двухмесячный отпуск, после чего 30 января 1841 года поэт приехал в Петербург. И здесь его сочувственно встретил Михаил Павлович, добившийся для Лермонтова продления отпуска.
Однако по причинам, до сих пор не выясненным, в начале апреля Лермонтов был выслан обратно на Кавказ в 48 часов. Это предписание вручил ему Клейнмихель, тогда дежурный генерал Главного штаба, питавший к поэту глубокую неприязнь, часто перераставшую в открытую враждебность.
Четырнадцатого апреля Лермонтов уехал на Кавказ, а 15 июля погиб на дуэли с Н. С. Мартыновым.
Седьмого августа 1841 года, получив известие о смерти поэта, императрица записала в своем дневнике: «Гром среди ясного неба. Почти целое утро с великой княгиней, стихотворения Лермонтова». («Великой княгиней», здесь упомянутой, была Мария Павловна, старшая сестра Николая. — В. Б.). А еще через пять дней Александра Федоровна писала графине Бобринской: «Вздох о Лермонтове, об его разбитой лире, которая обещала русской литературе стать ее выдающейся звездой».
Новелла 24
Две Варвары и Софья
Тринадцатого октября 1832 года у августейших супругов родился последний, седьмой ребенок и четвертый сын — Михаил, которому предстояла самая долгая жизнь из всех его сестер и братьев — он дожил до 77 лет, умерев 5 декабря 1909 года.
То, что после Михаила императрица не родила больше ни одного ребенка, объяснялось тем, что врачи запретили ей дальнейшие роды и даже брачные отношения, и Николай среди особо близких и доверенных людей, шутя, называл себя «соломенным вдовцом», получив от супруги разрешение заводить связи на стороне.
Итак, в конце 1832 года Николай стал «соломенным вдовцом», получив «вольную» и отпущение грехов от больной императрицы, которая по приговору врачей не могла быть ни матерью, ни супругой. И, надо сказать, Николай не оставил разрешения больной жены втуне. Он и раньше был весьма падок на хорошеньких женщин, а теперь и подавно не пропускал ни одной, не всегда, правда, добиваясь успеха.
Связей было очень много, но редко какая из них задевала сердце Николая, волнуя не его душу, а только обостряя чувственность и разжигая сладострастие.
Но случалось, что царь надолго привязывался к той или иной любовнице. Так, достаточно серьезными оказались чувства Николая к талантливой восемнадцатилетней Варваре Николаевне Асенковой, потомственной актрисе императорских театров. Ее мать — Александра Егоровна Асенкова — с успехом играла субреток в «Тартюфе», «Женитьбе Фигаро», а позднее перешла на амплуа сварливых старух, бойких барынь, старых дев в водевилях и комедиях. Еще большим успехом пользовалась ее дочь Варвара, одна из лучших травести и мальчиков-подростков. 25 января 1835 года, когда ей шел еще только 18-й год, она дебютировала в бенефисе своего учителя — одного из лучших актеров Александринского театра И. И. Сосницкого. Асенкова выступила за один вечер в двух водевилях: Фавора «Сулейман II, или Три султанши», где исполнила главную роль — француженки Роксоланы, оказавшейся в гареме Сулеймана и сводящей его с ума своей женственностью, игривостью и недоступностью, а также в водевиле Скриба «Лорнет» в роли Мины. Николай, случайно заехавший в театр, по достоинству оценил талантливую игру Асенковой и предсказал ей блестящее артистическое будущее. После этого Николай зачастил в Александринку.
Еще больший успех выпал на ее долю в водевиле Орлова «Гусарская стоянка, или Плата той же монетой». Асенкова блистательно сыграла юнкера Лелева и еще раз привлекла благосклонное внимание Николая, присутствовавшего на этом спектакле. Вслед за тем Асенкова была осыпана царскими милостями и приближена к особе его величества. Поверенным царя в этом романе оказался Михаил Павлович, предоставлявший летом для Асенковой дачу в Ораниенбауме и выказывавший ей знаки своего расположения.
Многогранный талант Асенковой позволил прекрасно играть ей и героинь Шекспира — Корделию в «Короле Лире» и Офелию в «Гамлете» и исполнять главные роли в русских пьесах. Асенкова была первой Марьей Антоновной в «Ревизоре», о чем в этой книге уже упоминалось, и первой Софьей в «Горе от ума».
Она умерла от чахотки 19 апреля 1841 года 24 лет.
Говорили, что у нее от Николая был сын, поступивший затем в Инженерное училище и потом ставший неплохим инженером-путейцем, служившим на Николаевской железной дороге…
И все же единственным серьезным романом Николая, продолжавшимся тринадцать лет, была его любовь к камер-фрейлине императрицы красавице смольнянке Варваре Аркадьевне Нелидовой. Причем связь эта с самого начала не только была известна жене Николая, чистосердечно признавшегося в своей близости с Нелидовой, но и получила благословление императрицы, неспособной к исполнению своих супружеских обязанностей. Императрица решила, что лучше, если любовницей Николая станет умная, красивая, во многом весьма достойная девица, нежели целый сонм дам, среди которых окажется Бог весть кто. Кроме этого, Александра Федоровна хорошо знала, что Нелидова любит Николая безгранично, предана ему бесконечно, и не за то, что он — император, а просто потому, что совершенно очарована им как мужчиной и человеком.
С самого начала этого романа, истоки которого относят к середине 1842 года, в петербургском свете была в ходу прочно затем укоренившаяся версия о необычном, чисто платоническом характере отношений фрейлины и императора. Настаивали на том, что этот крайне редкий, далекий от всякой чувственности роман был подобен элегической рыцарской поэме, автором которой был отец Николая — Павел, а героиней — родная тетка Варвары Аркадьевны Нелидовой — Екатерина Ивановна. Все это было бы прекрасной правдой, во многом похожей на волшебную сказку, если бы Николай Павлович обладал другим характером и имел бы другую репутацию, но он, несмотря на довольно зрелый возраст — ему было уже далеко за сорок, — все еще сохранял репутацию «неистового сокрушителя девичьих невинностей и дамских сердец». Более прочих привязавшись к Нелидовой, он не упускал случая приволокнуться и за какой-нибудь хорошенькой гризеткой, актрисой, а то и мещаночкой, лишь бы она ему хотя бы мимолетно понравилась. О нескольких таких историях мы еще узнаем, но в начале 40-х годов высший свет только и говорил, что об отношениях царя и фрейлины.
7
Домино — длинный плащ с капюшоном.