Страница 88 из 121
Нелидовы принадлежали к одному из древнейших дворянских родов России. Они происходили от польских дворян Нелидовских, служивших литовским князьям Ольгердовичам, союзникам Дмитрия Донского. Один из них, Владислав Нелидовский, принимавший участие в Куликовской битве, перешел в 1380 году на службу к Великому Московскому князю Дмитрию Ивановичу и получил от него село Никольское в Суходольском стане Боровского уезда.
Здесь стал он на русский манер именоваться Нелидовым, а в 1497 году Иван III случайно назвал одного из Нелидовых — Давида Борисовича — Отрепьевым, и эта кличка закрепилась за их родом. Знаменитый Гришка Отрепьев, царствовавший под именем Дмитрия Ивановича (Лжедмитрий I), занимал русский трон с 20 июня 1605 по 17 мая 1606 года. Многие его родственники были отправлены в ссылку, но затем возвращены, и для того, чтобы эта более чем одиозная фамилия не мешала Отрепьевым, в 1671 году царь Алексей Михайлович указал Федору Отрепьеву писаться отныне «Нелидовым», как это и было раньше. С тех пор и появились в России основательно уже забытые дворяне Нелидовы, к числу коих принадлежали и две знаменитые фрейлины — Екатерина Ивановна (фаворитка Павла I) и ее племянница Варвара Аркадьевна (фаворитка Николая I).
У Екатерины Ивановны Нелидовой был брат Аркадий Иванович. Он-то и был отцом Варвары Аркадьевны. Аркадий Иванович слыл большим оригиналом и чудаком — он, занимая «хлебные» посты, не брал взяток и начисто был лишен сословной дворянской спеси. Занимая пост курского губернатора с 1811 по 1818 год, А. И. Нелидов был среди глав губерний России отрадным и не столь уж частым явлением. Нелидов не только не брал взяток, но и строго следил за тем, чтобы этого не делали его подчиненные, а если узнавал о мздоимстве или казнокрадстве, немедленно карал преступников со всей возможной строгостью. Нелидов был начисто лишен сословных предрассудков и без всяких препятствий принимал и купцов, и мещан, и ремесленников, и крестьян, внимательно выслушивая каждого и стараясь вникнуть в их просьбы. Он любил беседовать с ними, посещал именины, свадьбы, крестины, похороны, знакомясь с курянами и с жизнью города не по рассказам чиновников, а по непосредственным личным наблюдениям.
Его отправили в отставку из-за крайне запутанного дела об убийстве во Льговском уезде дворянки Алтуховой, которое произошло в 1813 году и было окончательно решено лишь в 1824-м, когда Нелидова уже не было в губернии. Настоящий убийца, дворянин Ширков, истратил на подкупы чиновников и свидетелей 200 000 рублей и добился, что на каторгу пошли совершенно невиновные люди, а убийца остался на свободе. Только после того, как по приказу Александра I была образована особая комиссия, правда восторжествовала.
Когда Нелидов собрался уезжать из Курска, у его дома собрался весь город.
— Отец наш, не покидай нас! — со слезами молила его коленопреклоненная толпа. А перед отъездом куряне решили отпечатать столько портретов любимого губернатора, сколько было в Курске домов, чтобы в каждой семье помнили о нем.
К портрету Нелидова, сделанного известным живописцем Рамбауэром, В. А. Жуковский написал следующее четверостишие:
И его дочь, Варвара Аркадьевна, в отношениях с Николаем была бескорыстна, строга в обращении и никогда не позволяла хотя бы в малейшей степени пренебрегать собой или относиться к себе свысока.
Об отношениях императора к В. А. Нелидовой сообщала в своих письмах к сыну Дмитрию Карловичу Нессельроде графиня М. Д. Нессельроде. 23 января 1843 года, когда Нелидова, как утверждали, еще не была любовницей императора, а их роман только-только зарождался, графиня М. Д. Нессельроде писала: «Государь с каждым днем все больше занят Нелидовой… Кроме того, что он к ней ходит по нескольку раз в день, он и на балу старается быть все время близ нее. Бедная императрица все это видит и переносит с достоинством; но как она должна страдать!»
Через две недели она же писала сыну: «Все общество, как и каждый его член в отдельности, чувствует к императрице либо преданность, либо восхищение ее неизменной кротостью относительно этой Нелидовой, которая постоянно у нее перед глазами и в которую государь продолжает быть влюблен, не имея ее еще своею любовницей, что все-таки странно, если подумаешь, что он ходит к ней во всякое время дня. На балу, на виду у всего общества, не заботясь о том, что станут говорить, он часто к ней подходит, ужинает подле нее с другой, выбранной им дамой, с Раухом (послом Пруссии) и с Орловым. Наш хозяин (т. е. Николай I) не пропустил ни одного маскарада, оставался там до трех часов утра, разгуливая с самою что ни на есть заурядностью. Одна из этих особ, с которыми он не опасается говорить запросто, сказала твоему дяде (графу А. Д. Гурьеву), что нельзя себе представить всей вольности его намеков. Об этом рассказывают, и вот как благодаря этому и еще кое-чему утрачивается к нему уважение».
Однако самодержец лишался уважения не только из-за «вольности намеков». Становилось достоянием гласности и «еще кое-что». Так, в Петербурге узнали и о весьма неблаговидной истории, случившейся с княгиней Софьей Несвицкой, урожденной Лешерн, генеральской дочерью, одной из первых красавиц смольнянок.
Ей делали предложения лучшие женихи России, но она всем им предпочла бедного молодого офицера-преображенца князя Алексея Яковлевича Несвицкого и отдалась ему в твердой уверенности, что князь непременно женится. Однако Несвицкий не сделал ей предложения, сославшись на запрет матери и свою сыновнюю покорность. Об этом узнал Михаил Павлович, вызвал к себе Несвицкого, пообещал быть посаженым отцом на свадьбе и подарил князю крупную сумму на ее устройство. Несвицкий вынужден был жениться, но старая княгиня на свадьбе не была, невестку не признала и впредь никогда с нею не виделась.
Став княгиней Несвицкой, Софья очень хотела счастья, желала любви мужа, но муж с первых же дней стал тяготиться ею и изменял молодой жене направо и налево прямо на глазах у несчастной красавицы.
Время шло, как вдруг на балу, который устроили офицеры Преображенского полка в честь государя и его семьи, Николай увидел Софью Несвицкую. Он был очарован ею и тут же сделал ей предложение стать его любовницей. Несвицкая решительно отказалась, ответив, что любит мужа и не сможет изменить ему.
Николай сказал, что этот мотив понятен ему и он ни на что не претендует. Однако правда была в том, что император не понравился Несвицкой как мужчина, а слова о любви к мужу были обычной отговоркой. Это стало ясно, когда через два года Софья страстно полюбила флигель-адъютанта императора Бетанкура, не остановившись перед грандиозным великосветским скандалом, после которого муж потребовал развода и получил его. А Николай, узнав о случившемся, призвал Бетанкура и разнес его, скрывая обиду за то, что Несвицкая предпочла полковника ему — императору, но выказывая всю низость содеянного флигель-адъютантом, оказавшимся в роли разрушителя семьи. «Бетанкур был человек практический; он понял, что хорошеньких женщин много, а император один, и через графа Адлерберга довел до сведения государя, что он готов навсегда отказаться не только от связи с княгиней Несвицкой, но даже от случайной встречи с ней, лишь бы не лишиться милости государя. Такая «преданность» была оценена, Бетанкур пошел в гору, а бедная молодая княгиня, брошенная и мужем, и любовником, осталась совершенно одна и сошла со сцены большого света, охотно прощающего все, кроме неудачи».
Через много лет бедная, состарившаяся Несвицкая, впавшая в нищету, подала на высочайшее имя прошение о вспомоществовании. Его принесли Николаю для определения размера пенсии.
Николай порвал бумагу в клочки и сказал:
— Этой? Никогда и ничего!