Страница 5 из 17
Художественная слава Барбизона и сама живописная, пестрая толпа художников стали завлекать в деревню «мастеров художественного слова». В 1865 году братья Гонкуры поселились на постоялом дворе папаши Ганна, чтобы поближе наблюдать «героев» романа «Манетт Саломон», над которым они тогда работали. К тому времени у папаши Ганна уже были в деревне сильные конкуренты. Зять его держал «Виллу художников», а множество приезжих селились теперь в гостинице, которую открыл местный лесоторговец Эмманюэль Сирон (гостиница эта многократно меняла название, что не помешало ее процветанию). Обитатели гостиницы ухитрялись превращать лесную жизнь в праздник, ходили в гости друг к другу, устраивали шествия с оркестром. Одно время в этой гостинице жил автор знаменитого «Острова сокровищ» английский писатель Роберт Льюис Стивенсон. Он переживал в ту пору своей жизни бурный роман с американской художницей леди Фанни Осборн, жившей неподалеку отсюда, в гостинице на берегу Луэна. То ли под влиянием благоприятствовавшего творчеству здешнего климата, то ли вследствие общения со знаменитым прозаиком леди Осборн и сама начала в это время сочинять изящную прозу. Что же до Стивенсона, то его наблюдения над соседями по гостинице привели его к мысли, что если среди французов редко попадаются джентльмены, то уж его англосаксонские соотечественники и вовсе проявляют странную склонность к жульничеству: слишком многие из постояльцев гостиницы, воспользовавшись замешательством хозяина, «забывали» уплатить за постой…
Впрочем, все это дела давно минувших дней, и ныне прелестная лесная деревушка Барбизон нежится в лучах былой славы, что позволяет хозяевам ее «постоялых дворов» и ресторанов порой вздувать цены не по-деревенски. Впрочем, цены эти не могут отпугнуть американских и даже европейских поклонников живописи, которые приезжают сюда во множестве. Им удается погрузиться здесь в творческую атмосферу Барбизона, посетив один или даже несколько здешних художественных музеев, разместившихся в ателье Милле, в доме истинного отца барбизонской школы Теодора Руссо (не путайте его с примитивистом Анри Руссо, которого иногда называют еще Таможенником Руссо), в былом кабаке папаши Ганна. Все эти музеи расположены неподалеку друг от друга, на главной улице деревни. Согласно старинной деревенской традиции, она называется Большой улицей и по недосмотру «сельсовета» не была переименована ни в улицу де Голля, ни в улицу Троцкого. Кстати, к разочарованию не столь даже многочисленных, сколь шумливых здешних троцкистов, сама вилла Кёр-Моник, на которой Троцкий (по выражению одного французского автора) «надеялся отдохнуть от своей бесконечной «перманентной революции», не уцелела.
Тех, кого завлечет красочный фасад здешнего «Постоялого двора Ба-Брео», должен предупредить, что, хотя публика сюда ходит самая что ни на есть художественная, цены здесь совершенно бессовестные.
Тем же, кто (подобно барбизонцам) умеет ценить прелесть французской деревни, я рискнул бы предложить несколько пеших (или конно-автомобильных) маршрутов по окрестностям Барбизона, где высокие ценители французской живописи опознают пейзажи, знакомые им по творениям барбизонцев. Скажем, экскурсию в недалекую Шайи-ан-Бьер (Chailly-en-Bière) к северу от Барбизона. Хотя леса Бьер (бывшего лишь продолжением леса Фонтенбло) больше не существует, название его увековечено в названиях окрестных деревень. На сельском кладбище Шайи-ан-Бьер покоятся останки художников Теодора Руссо и Жана-Франсуа Милле, а вид этой деревушки у края леса Фонтенбло вдохновил не только Милле (на его знаменитой картине «Анжелюс» видна даже колокольня здешней церкви), но и многих других художников барбизонской школы. В самой этой старинной (XII–XIV вв.) деревенской церкви можно увидеть великолепный складень, алтарный запрестольный образ XVII века. В Шайи (в здешних гостиницах «Белая лошадь» и «Золотой лев») перебывало немало художников – и всемирно прославленных, вроде Клода Моне (Моне сломал здесь ногу, долго валялся в постели, а позднее затеял тут свой знаменитый «Завтрак на траве», но оставил его в залог хозяину постоялого двора, который, озадаченный размерами полотна – 4,64 на 6,40, – разрезал его для лучшего сбыта на куски (один из кусков выставлен ныне в Лувре), вроде Ренуара, Дерена (он делал здесь эскизы к своему «Отдыху велосипедистов»), Сёра и Сислея, и менее знаменитых, вроде Декама, Дюро, Базиля…
Не менее интересна и живописна расположенная чуть западнее Барбизона деревушка Флёри-ан-Бьер (Fleury-en-Bière). Здесь за высокой стеной из кирпича и камня, в какой-нибудь полусотне километров от Парижа, кроется очередное сокровище Французского Острова – один из красивейших замков французского позднего ренессанса, построенный в конце XVI века (и отчасти перестроенный, с большой осторожностью и тактом, дочерью принца де Тальмона в XVIII веке). Этот замок, в котором гостили король Генрих IV и кардинал Ришелье (о чем напоминает «башня Ришелье»), был воздвигнут во времена Генриха II (XVI в.) Жилем ле Бретоном по заказу Пьера Леско на руинах феодальной крепости XII века. Владение это и земли соседнего Куранса куплены были богачом Клоссом, в ведении которого находились в ту пору королевские финансы. За воротами замка, которые украшены барельефом, изображающим святого Георгия Победоносца, открывается обширный Двор Почета. Боковые террасы уводят в глубину парка, который пересекается каналом (старейший этого рода канал во Франции, послуживший, кстати, Генриху IV образцом для устройства подобного канала в замке Фонтенбло). В замке сохранились мебель и картины эпохи классицизма, а в глубине двора, слева от замка, разместилась великолепная старинная ферма с башнями по углам – под стать благородному замку. Что уж и говорить о замковой церкви XII века…
Энтузиасты, которые пожелают тщательно изучить (а не только увидеть издали) этот поразительной строгости линий и красоты замок, должны заранее списаться с его владельцами. Ну а те, кто успеет испытать на этом этапе прогулки голод, могут устремиться в соседнюю живописную деревушку Сели-ан-Бьер, где в прекрасном старинном замке, построенном Жаком Кёром, открыт ресторан. В той же деревушке, кстати, обнаружат они и церковь XIII века с витражами XV века и ренессансной резьбой по дереву на хорах.
Так или иначе, всякий, кто услышал во Флёри-ан-Бьер (а может, слышал еще и дома, задолго до приезда во Францию) о владениях богача Козмы Клосса, непременно захочет увидеть главный его замок – замок Куранс, один из самых знаменитых и самых романтических замков Франции, и его парк, спроектированный самим Ле Нотром.
Courant (куран) – это в переводе с французского «струя», «течение», так что уже в самом названии этого знаменитого замка слышны всплески, перезвон и журчанье лесного ручья, и замковый парк Куранса не обманет ваших надежд (не говоря уж о самом прославленном замке). Парк появился позднее, чем замок, а именно в начале XVII века, и различные усовершенствования в нем производились аж до самого XIX века. Впрочем, уже и в XVIII веке известно было, что парк этот – само совершенство, о чем свидетельствует нехитрый стишок того времени (еще и подпорченный нашим самодельным переводом):
Как вы уже поняли, главное очарование этого парка составляют недвижные зеркала вод, отражающие зелень партеров, совершенство дерев, элементы архитектуры и грацию старинных статуй. И вероятно, такие мастера слова, как Верлен и Брюсов (в качестве переводчика), передали все это с большей напевностью, чем приведенные выше местные стишки трехсотлетней давности. Впрочем, судите сами: