Глаза тьмы

— Я прибираюсь в одной из комнат. Если вы считаете, что я вам…

— Нет-нет. Конечно, идите. Я не собираюсь отнимать у вас время.

Она оставила его в гараже, с лицом, подсвеченным мерцающей синевой. В глазах мужчины отражались миниатюрные горелки.

Глава 17

Когда Элиот отказался отойти от раковины и сесть за стол для завтрака, Билл, такой миниатюрный в сравнении с Винсом, после короткой паузы шагнул к хозяину дома.

— Подожди, — остановил его Вине.

Боб спорить не стал, явно обрадованный тем, что Элиотом займется его медведеподобный напарник.

— Не мешайся под ногами, — добавил Вине, убирая вопросник в карман. — Я сам займусь этим козлом.

Боб вернулся к столу, а Элиот сосредоточился на громиле.

Держа пистолет в правой руке, Вине сжал левую в кулак.

— Ты действительно думаешь, что сможешь мне противостоять, недомерок? Черт, да у меня кулак чуть ли не больше твоей головы. Знаешь, что чувствует человек, когда в него врезается такой кулак?

Элиот не знал, но мог себе представить. Пот выступил у него под мышками и на пояснице, но он не двинулся с места, ничего не ответил.

— Ощущение такое, будто в тебя врезается товарный поезд. Так что заканчивай со своим упрямством.

Эта парочка изо всех сил пыталась избежать насилия, подтверждая тем самым догадку Элиота, что им не нужны синяки и ссадины на теле, из-за которых не удастся представить его смерть как самоубийство.

Медведеподобный Винс не торопясь приближался.

— Может, передумаешь? Пойдешь нам навстречу?

Элиот стоял как вкопанный.

— Один хороший удар в живот, и ты будешь выблевывать внутренности на туфли.

Еще шаг.

— А пока ты будешь выблевывать внутренности, я ухвачу тебя за яйца и потащу к столу.

Еще шаг.

Громила остановился.

На расстоянии вытянутой руки.

Элиот бросил короткий взгляд на Боба. Тот стоял у стола, держа в руке одноразовый шприц.

— Даю тебе последний шанс на легкую жизнь.

Молниеносным движением Элиот схватил мерную чашку, в которую несколькими минутами раньше налил четыре унции уксуса, и выплеснул ее содержимое в лицо Винсу. Громила вскрикнул от удивления и боли, временно ослепнув. Элиот отбросил мерную чашку и схватился на пистолет, но Вине успел нажать на спусковой крючок, пуля просвистела у щеки Элиота и разбила окно над раковиной. Элиот увернулся от удара кулака (бил Громила вслепую), шагнул к Винсу, одной рукой держась за пистолет, с которым тот не хотел расставаться, и согнутым локтем ударил в шею. Вине откинул голову назад, и ребро ладони Элиота врезалось в незащищенное адамово яблоко. Тут же Элиот вогнал колено в пах Винсу, после чего вырвал пистолет из разжавшихся пальцев руки-лапы. Вине, хрипя, наклонился вперед, и Элиот от души приложился рукояткой пистолета к его виску. Судя по звуку, камень ударил о камень.

Элиот отступил на шаг. Вине сначала упал на колени, потом растянулся на полу. Там и остался, вывалив язык на керамическую плитку.

Громила проявил излишнюю самоуверенность, посчитав, что шестидюймовое преимущество в росте и лишние восемьдесят фунтов сделают его неуязвимым. В этом он ошибся.

Элиот повернулся к другому незваному гостю, нацелив на него конфискованный пистолет.

Поединок не занял и десяти секунд.

Но Билл уже успел выскочить из кухни в столовую и мчался к парадной двери. Вероятно, он был без оружия, и на него произвели впечатление скорость и легкость, с которыми его напарника вывели из строя.

Элиот бросился за ним, но ему не дали разогнаться стулья, которые на бегу перевернул Билл. И в гостиной Элиот увидел перевернутую мебель и сброшенные на пол книги. Так что путь к прихожей превратился в бег с препятствиями.

К тому времени, когда Элиот выскочил на крыльцо, Билл успел миновать подъездную дорожку, пересек улицу и уже садился в темно-зеленый, неброский седан «Шевроле». Элиот, конечно же, бросился следом, но «шеви», в реве двигателя и визге шин, сорвался с места, прежде чем он успел добраться до улицы.

Разглядеть номерные знаки не смог. Пластины залепили грязью.

Элиот поспешил в дом.

Громила по-прежнему лежал без сознания, и Элиот полагал, что тот начнет приходить в себя минут через десять-пятнадцать. Сосчитал пульс, оттянув веки, посмотрел на зрачки. В том, что Вине выживет, сомнений не было, хотя ему, возможно, потребовалась бы госпитализация, и пару недель он не смог бы глотать, не испытывая боли.

Элиот обыскал карманы Громилы. Нашел мелочь, расческу, бумажник, сложенные листы с отпечатанными вопросами, которые они собирались задать Элиоту.

Листы он тут же засунул в свой карман.

В бумажнике Винса лежали девяносто два доллара. Ни кредитных карт, ни водительского удостоверения, вообще никаких документов. Он определенно работал не на ФБР. Агенты Бюро обязательно имели при себе соответствующий документ. И не на ЦРУ. Агенты ЦРУ тоже не обходились без удостоверения, даже если в нем стояла чужая фамилия. Й отсутствие документов очень встревожило Элиота: полная анонимность однозначно указывала на принадлежность Винса к какой-то засекреченной спецслужбе.

Тайная полиция. Элиот не на шутку перепугался. Только не в США. Конечно же, нет. В Китае, в новой России, и Иране или Ираке — да. В южноамериканской банановой республике — да. В половине зарубежных стран существовала тайная полиция, современный аналог гестапо, и граждане жили в вечном страхе, каждую ночь ожидая стука в дверь. Но не в Америке, черт побери!

Однако, даже если государство создало тайную полицию, почему эти люди прилагают столько усилий для того, чтобы скрыть правду о гибели Дэнни? Почему выдали ложную версию трагедии в горах? И что там случилось на самом деле?

Тина.

Внезапно он осознал, что ей грозит не меньшая опасность. Если эти люди решили убить его только для того, чтобы предотвратить эксгумацию, они должны убить и Тину. Собственно, прежде всего должны убить Тину.

Он бросился к телефону, схватил трубку и только тут понял, что не знает ее номера. Пролистал справочник. Кристина Эванс в нем не значилась.

И, конечно же, он не смог бы получить ее номер в справочном бюро. А звонить в полицию и все объяснять… Копы могут приехать слишком поздно, когда Тине уже не будет требоваться чья-либо помощь.

Он застыл в нерешительности, обездвиженный мыслью о том, что может потерять Тину. Вспомнил ее чуть ироничную улыбку, глаза, глубокие, быстрые, прохладные, синие, как чистая горная речка, и грудь сжало так сильно, что он не мог вдохнуть.

Потом вспомнил ее адрес. Его он получил от нее позавчера, на вечеринке по случаю премьеры «Магии». Она жила неподалеку. Он мог добраться до ее дома в пять минут.

Элиот по-прежнему держал в руке пистолет с глушителем и решил оставить его при себе.

Побежал к «Мерседесу», стоящему на подъездной дорожке.

Глава 18

Оставив ремонтника из газовой компании в гараже, Тина вернулась в комнату Дэнни. Достала графический роман из коробки и села на край кровати, под медный солнечный свет, который вливался в окно потоком пенсов.

В журнале было шесть иллюстрированных историй. Рисунок с обложки относился к первой, и занимала она шестнадцать страниц. Буквы названия художник стилизовал так, словно вырезали их из сгнившей материи савана. Оно тянулось над первым рисунком: зловещим, детально прорисованным, залитым дождем кладбищем. Тина смотрела на название, не веря своим глазам:

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ НЕ УМЕР

Конечно же, сразу вспомнила слова на грифельной доске и на компьютерной распечатке: не умер, не умер, не умер.

Руки затряслись. Буквы запрыгали перед глазами. Журнал пришлось положить на колени.

Происходила история в девятнадцатом веке, когда врачи еще не могли точно установить ту узкую грань, что отделяет жизнь от смерти. Один мальчик, его звали Кевин, упал с крыши сарая, ударился головой и впал в глубокую кому. Уровень развития и техническая оснащенность медицины того времени не позволяли определить признаков жизни, вот врач и признал мальчика умершим, и горюющие родители похоронили его. Тогда тела не бальзамировали. Так что мальчика закопали в могилу живым. Сразу после похорон родители Кевина уехали из города, намереваясь провести месяц в летнем коттедже, чтобы работа и социальные обязанности не мешали им скорбеть о безвременно ушедшем сыне. Но в первую же ночь, проведенную в коттедже, матери приснилось, что мальчик похоронен живым и зовет ее к себе. Сон был таким ярким, таким тревожным, что она и ее муж той же ночью спешно вернулись в город, чтобы на заре вскрыть могилу. Но Мистер Смерть посчитал, что мальчик принадлежит ему, поскольку похороны состоялись и могилу зарыли. Вот и стремился помешать родителям вовремя добраться до кладбища и спасти сына. Большая часть истории и состояла из описания попыток Смерти остановить отца и мать на пути к кладбищу. На них нападали и бродячие мертвяки, и вампиры, и зомби, и разные призраки, но родители сумели разобраться со всеми. На заре добрались до могилы, вскрыли ее и нашли сына живым, вышедшим из комы. На последнем рисунке родители вместе с сыном уходили с кладбища, а Мистер Смерть, наблюдая за ним, говорил: «Это только временная победа. Рано или поздно ты станешь моим. Ты вернешься. Я буду тебя ждать».