Страница 13 из 13
Ячменев очнулся на полу. На лбу надулась шишка. Он потрогал ее рукой.
По законам жанра в библиотеке не должно было никого быть, и Ячменеву следовало решить, что ему все это померещилось.
Но вопреки правилам, над ним склонился призрак и заботливо поливал ему голову водой из графина.
- Значит, это правда! - прошептал Ячменев,
- Я так рад, что вы живы! - Онегин помог ему встать. - Как вы себя чувствуете?
- Где цари? - спросил следователь.
- Они сделали свое дело и ушли!
Георгий Борисович бросил взгляд на картины и увидел, что цари как ни в чем не бывало вернулись в произведения искусства.
- Они же не подписали протокол, - расстроился Ячменев. - Теперь мне никто не поверит. Может быть, вы подпишете?
- Для вас с удовольствием! - Онегин взял у Георгия Борисовича шариковую ручку и вывел на протоколе затейливый росчерк. - Но, боюсь, мол подпись вам не поможет. Она ведь никому не ведома.
- Пожалуй, это так… - грустно улыбнулся Ячменев. - Но я сохраню ее для себя как уникальный автограф. Возможно, это банальность, но из всех поэтов я больше всех люблю Пушкина.
- Я тоже, - сказал Евгений.
Ячменев проводил Онегина до акварели, и они сердечно распрощались.
Георгий Борисович почувствовал себя одиноко, как на вокзальной платформе после ухода поезда с близким человеком. Следователь зажег свет и печально огляделся.
Мирно висели на стенах прижизненный портрет Екатерины, гравюры Санкт-Петербурга, акварель Кузьмина из иллюстраций к «Евгению Онегину» и копия с картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван».
Где- то гулко пробили часы.
Ячменев взял со стола протокол с бесценным автографом и бережно спрятал в карман. Затем он достал ключ, отпер им дверь, вышел в коридор и спустился по лестнице в вестибюль.
В вестибюле висело зеркало. Ячменев поглядел в него и увидел, что стал совершенно седым и лысым…
Через полчаса Георгий Борисович собрал сотрудников академии в библиотеке. Пришли Кузнецов, Ростовский, Алла, Антон, вдова, комендант Надежда Дмитриевна и множество других штатных единиц.
Когда улегся шум, вызванный переменой во внешности следователя, Ячменев поглядел на живопись, украшающую стены библиотеки, и бесстрастно сказал:
- Сергея Ивановича Зубарева убил Иван Грозный! Он действовал в заговоре с Екатериной Второй. Онегин был против убийства, но не смог ему помешать!
Сотрудники молчали. Они не понимали - шутит следователь или сошел с ума.
- Советую вам, - строго продолжал Ячменев, - в своей научной деятельности будьте аккуратны с историей и литературой! Иначе вас может постигнуть участь Зубарева! Пожалуйста, помните, - ваша академия отвечает за культурное воспитание детей.
- Георгий Борисович, - сочувственно сказал Антон, - за это отвечает не только академия, но и Министерство школьной промышленности, и бесчисленные Школоно, и «Школьная газета», и сами школы. Когда отвечают все, не отвечает никто!
Ячменев вздохнул и повернулся к вдове:
- Возьмите ваш утюг. А кефир и колбасу я вам верну завтра.
Затем Георгий Борисович обратился к Ростовскому:
- Кирилл Петрович, вот ваш билет в город Куйбышев. Вы еще успеете на поезд. А вам, Надежда Дмитриевна, - теперь Ячменев смотрел на комендантшу, - Екатерина Вторая просила передать царское расположение…
- Большое спасибо, что вы обо мне не забыли, - поклонилась Надежда Дмитриевна.
- Наш коллектив искренне вам признателен! - осторожно сказал следователю Юрий Константинович. - Вы проделали замечательную работу. То, что мы услышали, превзошло все наши ожидания!
- Вы так ничего и не поняли… Я еще раз вам повторяю: когда историческим или литературным героям становится невмоготу, они выходят за рамки и… - тут Ячменев махнул рукой и покинул библиотеку.
Он ушел, не понятый людьми, которым не было дано переступить грань. Вскоре он уже брел по темному переулку, удаляясь все дальше и дальше от дома № 18, о котором он не забудет до конца своих дней. Про то, что случилось с ним в этом доме, он не станет рассказывать, потому что никто ему не поверит.
Ячменев возвращался в знакомый и добрый мир. Он думал о том, что жена и дочь, конечно, на него обиделись. О том, что у него в семье станет теперь жить чужой человек…
Закрапал холодный, тоскливый дождь.
- Не зря у Ивана Грозного ломило кости, - вспомнил Ячменев, поднимая воротник пальто, - эти старики здорово умеют предсказывать погоду…
P. S. Спустя полтора месяца телефонный звонок разбудил следователя Ячменева в четыре часа ночи.
- Это говорит привидение! - сказал незнакомый мужской голос. - Я только что убил кинорежиссера, который ставил картину на историческую тему.