Убийство в библиотеке

Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов

Убийство в библиотеке

Телефонный звонок разбудил следователя Ячменева ровно в полночь. Если бы телефонный звонок не разбудил следователя, то разговор бы не состоялся и было бы очень трудно начать это печальное повествование.

- Ячменев, это ты?

- Кто говорит?

- Это говорит убийца! - спокойно сообщил незнакомый голос.

- Неостроумно! - обозлился Ячменев, положил трубку на рычаг и перевернулся на другой бок. Телефон стоял у него на столике возле постели, чтобы следователя была удобно будить.

Однако нахал не поленился позвонить второй раз.

- Ты чего трубку швыряешь? - строго спросил он.

- Кто это? - тупо повторил Ячменев.

- Вообще-то я привидение, но ты же марксист и в это не поверишь!

- Кого же ты убило, привидение? - спросонья спросил Георгий Борисович Ячменев.

- Кого надо! Труп рядом валяется. И звоню я тебе из библиотеки, из Академии школьных наук, где я все это и совершил!

- Кто же этот несчастный? - окончательно проснулся следователь. Неизвестный охотно ответил:

- Академик Зубарев!

- Сергей Иванович? - переспросил Ячменев. - Тот самый?

- Тот самый!

- Почему же ты убил гордость нашей науки? - Ячменев пытался определить по голосу, кто из приятелей безобразничает.

Ответ был неожиданным:

- За беспринципность! Чтоб другим неповадно было!

Следователь засмеялся.

- Не вижу в этом ничего смешного! - рассердился таинственный собеседник. - И звоню я тебе, чтоб ты не совал свой любопытный нос в это кровавое дело! Иначе и тебе не поздоровится!

- Высказался? - Ячменев по-прежнему был убежден, что его разыгрывают. - Может быть, ты для порядка на зовешь, наконец, и свою фамилию?

В ответ раздался жуткий смех.

- Надоел ты мне! - Ячменев не испугался и хотел было положить трубку, но в этот момент услышал игривый женский голос:

- Георгий, распорядись, чтобы убрали покойника! Он нам опротивел!

- Дайте поспать! - взмолился Георгий Борисович. - Мне ведь с утра на работу! Будьте людьми!

- Мы не можем стать людьми, мы привидения!

Тут Ячменев не выдержал, разъединил телефон и накрыл голову подушкой. Но уснуть ему не удалось, Не потому, что его растревожил нелепый ночной разговор. О нем он больше не вспоминал. У Ячменева была единственная дочь в возрасте 19 лет. Этой причины вполне хватало, чтобы страдать хронической бессонницей. Как многие сверстницы, дочь Ячменева вздумала выйти замуж, и это не радовало отца. Мысль о том, что какой-то чужой человек станет для дочери важнее родителей, поселится в доме и станет бриться его, Ячменева, электрической бритвой, потом забывая, конечно, выдувать из нее остатки своих волос, приводила Ячменева в бешенство.

- Но почему он будет бриться твоей бритвой? - мыс ленно слышал он возражающий голос жены, которая на самом деле мирно спала на соседней кровати. - У него есть своя бритва!

- Дело не в бритве, а в принципе! - спорил Ячменев. - Я вообще не хочу, чтобы дочь выходила замуж!

Пусть сначала кончит институт!

- Но они любят друг друга…

- А если они завтра перестанут любить друг друга?… Мысленный диалог с женой прервал очередной телефонный звонок. Следователь взглянул на часы. Было четыре часа утра.

- Георгий Борисович! - услышал он взволнованный голос своего помощника Зиновия Фомина. - Произошло очередное преступление!

- Убийство! - поморщился Ячменев.

- В библиотеке обнаружен труп мужчины! - докладывал Фомин.

- Академика Зубарева, - продолжал следователь, думая о том, что современные браки, к сожалению, легко рушатся.

- Откуда вы все знаете? - Фомин никогда не уста вал поражаться гениальности начальника, то есть был гениальным подчиненным. - Я дежурю по городу, и мне только что позвонила комендантша академии.

- А мне звонили убийцы еще четыре часа назад! - Ячменев спустил ноги с кровати и на ощупь нашел шлепанцы. - Сейчас я приеду! - пообещал он, ухитряясь надеть рубаху, не выпуская из рук телефонной трубки.

- Они, конечно, не назвались? - огорченно спросил Фомин.

- Отчего же, - с усмешкой возразил следователь. - Они назвались привидениями.

- Понятно! - смышленный помощник с ходу попытался выдвинуть первую версию: - Наверно, убивали, завернувшись в белые простыни. Надеялись, что суеверные люди примут их за призраков!

- Зиновий, не надо, - попросил Ячменев. - Пожалуйста, пришлите за мной машину!

- Нету машины! - огорченно сообщил Фомин. - Она в Болшево ушла. Там ларек ограбили!

- Можно ли сравнить грабеж с убийством? - уже влезал в брюки.

- К сожалению, ограбили раньше, чем убили! - Зиновию было жаль начальника, но он ничем не мог ему помочь.

- Вызовите но талону такси!

- Конец месяца. Талоны кончились! - отнял последнюю надежду Фомин. - Придется вам самому ловить машину!

- Бухгалтерия расход не примет! - вздохнул Ячменев. - Ладно, сейчас я приеду!

Он направился на кухню и сварил кофе. Кофе - национальный напиток следователей, он придает им бодрость и настраивает их на детективный лад. Георгий Борисович Ячменев был достойным коллегой таких сыщиков, как Шерлок Холмс, если вы читали Конан-Дойля, как Мегре, если вы читали Сименона, и Пуаро, если вы читали Агату Кристи. Ячменев производил впечатление медлительного и даже ленивого человека. У него были огромные руки рабочего, начинающие седеть и редеть волосы ученого и доверчивые глаза колхозника. Уже девятнадцать лет Георгий Борисович успешно очищал ряды общества от нежелательных элементов, но работы все еще хватало.

Ячменев пил кофе и думал при этом, кому же понадобилось убивать замечательного ученого Сергея Ивановича Зубарева. Буквально несколько дней назад Ячменов видел Зубарева по телевидению, где академик, совсем еще ни старый, председательствовал в жюри клуба веселых и находчивых. Когда следователь в минувшее воскресенье делал на рынке покупки, ему завернули телятину в страницу из «Огонька» с фотографией Зубарева. На фотографии академик в черном костюме и белой рубахе с галстуком, мило улыбаясь, жал руку голому аборигену с одного из архипелагов Тихого океана. Позавчера в «последних известиях» передали, что академик Зубарев открыл международную выставку детского рисунка. А во вчерашней «Вечерней Москве», Ячменев читал ее перед сном, в интервью с Зубаревым сообщалось про его новую монографию об Иване Грозном.

- Если бы этот ученый, - рассуждал Ячменев, - был специалистом в области техники, его убийство можно было бы поставить в связь с действиями иностранных шпионов. Но академик Зубарев был авторитетом в области гуманитарных паук, а это ни для кого интереса не представляет.

- Кого убили? - спросила Ячменева жена, которая в ночной рубашке вошла на кухню и, увидев, что муж льет кофе, все поняла.

- Большую шишку! - раздраженно ответил Ячменев. - Не жди меня к обеду! Меня теперь затаскают по начальству!

- Как это ты не придешь к обеду! - вспыхнула жена. - В три часа мы едем во Дворец бракосочетания, а по том возвращаемся к нам обедать вместе с его родителями!

- Но я же не виноват, что убили именно сегодня!

- Других следователей нет, что ли? Ты один на всю Москву?

Ячменев шагнул к выходу:

- Я постараюсь приехать. Но если буду опаздывать - начинайте без меня!

- Попробуй только опоздать, - закричала жена вдогонку…

Все началось, как в добропорядочном уголовном романе.

Ячменев вышел на темную улицу, где, разумеется, лил проливной дождь. Не было видно ни зги, ни такси.

Но Ячменеву повезло. Он быстро поймал машину и через тридцать минут, расплатившись собственными деньгами, которые ему никто не вернет, стоял в Кривобедренном переулке и смотрел на двухэтажный особняк, который местами еще сохранял на фасаде следы былого ампира. Две церквушки, одноэтажные домики, булыжная мостовая придавали милое очарование старинному уголку Москвы. Только девятиэтажный дом-башня напоминал Ячменеву, что действие происходит отнюдь не в 1913 году, от которого так любит вести летосчисление наша статистика.