Черта

— Она, кажется, того…

поплыла.

(раздраженно хмыкнул)

Выпустил, выпустил меня из своей хватки, оттолкнул от себя в сторону.

— Слабая какая. Давай шприц сюда, Дёма. Сейчас мы ее быстро починим.

Едва различимый укол,

в вену…

И БУДТО КТО ДВЕСТИ ДВЕДЦАТЬ ВОЛЬТ ЗАРЯДИЛ В МОЁ ТЕЛО!

Выгнулась, выгнулась я дугой, жадно заорав от боли…

… неистового, необратимого прихода адреналина в кровь, дикого возбуждения в мозг — яркая вспышка осветила всё вокруг. Мир вновь обретал краски: покраснело, залилось всё шоколадным, теплым цветом, а затем вновь… вымочилось в блекло-серые оттенки полумрака.

Мышцы испуганно сжались, погоняя страх и волнение по жилам.

Сердце… сердце больным молотом заколотило в груди, норовя вырваться, выбраться наружу…. или, хотя бы, как минимум, разнести свою клетку в хлам…

Едва не задыхаюсь от эмоций — жадно втягиваю ртом воздух, гудя больным паровозом.

И вновь отчетливые звуки капели, и вновь ясный взгляд на своего ката — да только сил внутри, в душе больше нет — ПУСТО ТАМ!!!!! ПУСТО!!!!!

Тело вернули, а душу — нет.

— Отвечай! Жуки там были?

(будто кто язык приклеил к небу: не могу, не могу им пошевелить)

— Черт! И чего? Зачем это упрямство?

Никогда не понимал.

Рамич, дай нож.

Что? Какой нож?

(испугано дернулась я назад — тщетно пытаясь убежать…)

Сжалось, заледенело всё внутри от очередного приступа страха.

(ведь для него, для страха, душа и моральные силы не нужны — инстинкты решают по-своему)…

Резко приблизился ко мне мужчина…

Лезвие, острое, безжалостное, серебристыми глазами вдруг засверкало рядом со мной, похотливо, ликующе оскалилось, зашипело от предвкушения,

… от дикой жажды, желания крови,

играясь, забавляясь бликами, метая взгляды хладной смерти.

— Не хочешь постепенно, не хочешь маленькими шажками двигаться вперед, тогда я быстро развяжу тебе язык — и ты у меня… ВСЁ РАССКАЖЕШЬ!

Укол острием…

И тут же целиком вонзился, впился холодным языком кинжала в кожу…

Тонкой, жгучей линией… от глаза,

… вдоль скулы, — вниз,

… и вниз

и вниз…

… всё дальше и дальше…. аккуратно, точно (словно кистью художник) вел, выводил четкую линию овалом к губам.

— Прошу, не надо… — (жалобно запищала трусость во мне)

(вмиг замер — рука застыла,

взгляд алчно прикипел к сотворенной картине…. наслаждаясь извращенной красотой)

— А вот и звук дали…

Правильно, милая,

и я не хочу уродовать, портить такую прелесть…

Честно. Не хочу.

Так что… давай, признавайся.

Что там забыли Жуки? Что они искали? Что вынесли от Лютика?

КАКОЙ ИХ ПЛАН???

— Не знаю, честно, не зна…

Ааааа…

(и договорить не смогла…; дикая боль вырвалась из меня наружу, лавой обжигая, разрывая горло от мощи)

Вогнал, вогнал мне кинжал в ногу. Вогнал — и тут же его выдрал назад.

— Если ты еще не поняла, то живой отсюда не уйдешь.

А то, что мне нужно — я узнаю. Пусть даже придется прибегнуть к пыткам инквизиции.

Поверь, с тобой я еще ой как гуманный.

Так что…. либо по-быстрому — и баиньки, либо долго-долго и мучительно шагать к концу.

(ною, реву — пытаюсь сдержать истерику, а в голове давно черти пляшут чечетку; нет больше меня — рассудок сорвало с катушек — лишь дикая боль в коробке, боль… и отсутствие здравых мыслей)

— Не переживай, от потери крови ты у меня не скончаешься. Я не настолько глуп.

(вдруг встал, встал рядом со мной, нехотя шаг в сторону, отвернулся)

— Лера, ради чего? Ради чего ты их покрываешь?

Или мне нужно кого-нибудь из твоих найти, и пытать их у тебя на глазах? Да?

— Нет, — взволновано вскрикнула я. — Нет!

— Вот и я так решил. А оказалось — труба… Ты не хочешь идти на контакт.

Что мне делать?

(вдруг резкий удар, удар ногой в грудь — невольно согнулась, сжалась я вдвое (глупые попытки лишь), еще рывок — и новая боль, удар пришелся по почкам)

Завыла, заорала я, давясь муками…

Вдруг рыкнула дверь.

(не вижу, не слышу уже ничего — просто жду боли…. и смерти…)

— Роман, пошли со мной. Наверху какое-то движение.

— Ты чего? Что сам не можешь разобраться?

— Короче,

давай выйдем…

— Ладно.

(развернулся к Демьяну)

Рамич, можешь пошалить пока с ней немного, но помни: девка нужна мне — живой.

Глава Семьдесят Седьмая

— Ну что, Клинко? Передашь мой привет своей Светочке?

— Меня все равно убьют, — сухо, без особых эмоций прошептала я.

(хмыкнул)

— Ничего, твой труп и сам… сможет многое сказать,

… объяснить, кому они вызов бросили.

Вдруг схватил меня за ноги и потянул на себя.

(черт, пытаюсь сопротивляться (хотя в голове уже давно вертолеты правят миром) — тщетно: все тело связанное — как селедка на крючке)

Вмиг рванул, содрал куртку. Еще рывок и разобрал на мне майку, белье.

(самодовольно хмыкнул)

— Я тебя убью… убью, как паршивого пса, — только и могла я сейчас словами сражаться…

— В следующей жизни, Лерочка. Разве что, в следующей жизни, — тут же жадно, алчно, как голодный, с помойки бомж, припал своим слюнявым ртом к моему телу.

— Подонок! НЕ ТРОЖЬ МЕНЯ — пытаюсь сжаться, оттолкнуть его — ничего не могу, лишь боль, боль от прежних ударов эхом расходиться по моей плоти, заставляя цепенеть и дрожать в муках.

Вмиг схватил меня за бедро, сжал, с внутренней стороны, сжал до крика. Еще движение, и скользя (ладонью протискиваясь между ног) спустился к щиколоткам.

Попытка развязать ноги.

— Ты только насиловать и можешь?

— Знаешь, — вдруг наши взгляды встретились, замер, — несколько месяцев назад я бы в рожу тебе дал за такие слова. А теперь, теперь смело признаюсь — да. Да — меня это невероятно заводит. А тебя? — вмиг приблизился, губами едва ли не касаясь моих.

— А меня заводит мысль о том, как я буду тебя убивать…

Медленно…

— И пылко, — вдруг добавил вместо меня, тут же дернулся назад — сорвал с ног веревку, и завалился на меня, сел сверху, пресекая попытку — драться, брыкаться.

(захохотал)

(черт, боль, дикая боль в ране (от удара ножом) неистово запекла тысячью взрывами ада)

Попытка, пусть даже чахлая попытка ногами оттолкнуть, скинуть с себя Рамича — и та стала едва ли заметной. Нелепой.

(вновь расхохотался)