Черта

— Я тебя ненавижу…

— А ты знаешь, Киряева тоже была агрессивной. Поначалу. А затем, затем сдалась — молила, просила, плакала.

— Я тебя уничтожу!

— Вот. А такое мне повторяла Малена. Всем нам такое говорила. И где она теперь? Что?

Мертвая лежит в помойке. Да и только…

Так что, Лерочка…

Не чуди, проживи последние часы, а, может, и минуты, достойно…

Вмиг раздвинул мне ноги (и втиснулся, сел на землю между ними, но по-прежнему давя всем своим весом на голени). Резкий рывок и разорвал змейку на брюках.

(сопротивляюсь, дергаюсь, брыкаюсь)

Но его попытки содрать с меня одежду намного успешнее, чем мои — дать отпор.

— Я быстрее сама сдохну, чем ты меня получишь!

— Ну, валяй. Я не против.

… едва попытался проникнуть между моими обнаженными бедрами своей рукой, как вдруг замер.

… буквально мгновение — и лишь затем я осознала причину.

За волосы, за волосы его удерживали, задрав голову назад… Кинжал, острый, мой, потерянный еще на том, первом задании, именной нож, сейчас прикипел к его горлу.

— А можно я немного вмешаюсь в вашу игру? — тихий, подобно шепоту ночи, мыслям маньяка, приторной нежностью обданный, сотканный из нитей лжи и яда, разлился голос из ниоткуда. Тихий шорох смерти…

— Шарк? — испуганно прошептала я.

(взгляд выстрелил мне навстречу; едкая, все та же на грани безумия ухмылка;

а глаза, глаза блестят дикой жаждой и неутолимым голодом)

— Моя. Моя Красная Шапочка. И никто не смеет с ней играть, кроме меня. Никто!

(замерла я)

Вдруг резкий рывок — и отодрал, стянул Демьяна с меня. Швырнул в сторону и тут же завалился на него сверху, сел.

— Я давно хотел себе в коллекцию нежно голубые глазки

(притиснул острие ножа к его глазу, векам,

вдавил в кожу, вожделенно пуская шальной ручеек крови). — А ты как? Готов посодействовать?

(молчит, дрожит Рамич от страха; не верит своему рассудку)

— Шарк, — испуганно позвала я. — Пожалуйста,

не надо…

(голос дрожал, дрожал мой)

Я ему верила, верила, как себе, как стороннику,

… но видеть, видеть чужие муки, калеченье человека, пусть даже врага, врага, которому я желаю лишь смерти, сейчас не могла. Сил моральных не хватало выдержать всё.

Страхом переполнена. Переполнена болью и жутью… Гадкие чувства — сполна…

Нет больше сил ни на что…

Хватит и своих мук, своей боли — нет стойкости пережить еще и чужие мучения,

видеть истязательства и смерть, что только что шептали мне, со стороны, собственными глазами… Пережить этот ужас снова…

(замер, но не обернулся)

Бог мой.

Вдруг движение — и алая кровь еще сильнее стала выступать… больной линией на щеке Демьяна…

мгновение — и жадные потеки жизни алчно стали расписывать бледное лицо в тонкую, рдяную паутину…

— Или вырезать тебе кадык?

(резко дернулся к горлу)

Разревелась, громко разрыдалась я (содрогаясь в ужасе)-

животный страх вгрызся вновь мне в душу, вторясь, разрастаясь еще большим комом…

… невольно зажмурилась.

(захрипел, завизжал… Демьян,

тягучие секунды и — шумный, прощальный выдох… оповестил о конце)

Несмело открыла я глаза:

мертвый, мертвый Рамич…

с перерезанным горлом.

(тошнота, тошнота больным позывом вмиг сжала мое горло)

— Прости, — вдруг опустился рядом со мной Шарк.

Голос тихий, ласковый, с нотками искренней вины, он казался чужим…

Доля секунды — и снял с меня наручники.

Немного отстранился…

(скрутилась, скрутилась я (в долгожданных позывах тела) от боли, не обращая внимания уже ни на что)

Но вдруг схватил меня за плечи Шарк, насильно выровнял, заставляя взглянуть ему в лицо.

— Ты как? Всё целое?

(молчу, молчу, отрешенно всматриваюсь ему в глаза, невольно дрожу)

… резкое движение — стащил с себя куртку и тут же накинул ее на меня. Жалкие, болезненные усердия — и просунула руки в рукава,

рыкнула змейка, окончательно пряча мою обнаженную грудь от посторонних взглядов.

Нервно дернулась я, но Шарк и сам уже принялся натягивать назад на меня мои брюки…

Еще мгновение — и тут же подхватил себе на руки.

— Сейчас мы отсюда выберемся. Всё уже позади.

Ни о чем больше не переживай.

Расслабься.

(невольно обвисла в объятиях, зарылась носом в его волосы)

… убрались из ада вон.

Глава Семьдесят Восьмая

Не сразу поняла, куда он меня несет.

От скорости все плыло, размылось в блекло-серые линии и штрихи.

Закрыть глаза — и пытаться просто забыться, потерять связь с этим миром хоть на время.

Застыл, застыл вдруг на месте. Дерзко пнул с ноги в дверь — зарычала, закричала та и проделала мгновенный, свой привычный ход.

На крыше?

Мы оказались на крыше высотного здания…

Но буквально шаг, и щелчки, щелчки предохранителя заставили замереть на месте.

Как минимум три дула было направлено в нашу сторону, жадно прикипели мушками к цели.

Рассмеялся, едко рассмеялся Шарк… (над глупостью угрозы?)

А мне, а мне отнюдь не смешно — все похолодело внутри, покрылось ледяной корочкой.

… не дышу.

— И это всё? Всё, на что вы способны? — от его уверенности только жутко стало.

(тяжело сглотнула, невольно сильнее впилась пальцами в кожу)

… доля секунды — и рухнули, рухнули тела вокруг нас, словно их кто выключил.

Еще мгновение — и рядом с нами прорисовался силуэт Шаен.

— Молодец, Ян. Ловко ты.

— А то, — игриво замигал бровью.

Еще мгновение — и вдруг из ниоткуда, на краю крыши, стали появляться новые силуэты. Люди. Жуки. Человек десять застыло в интересе, изучая меня.

— Сестренка, ты как? — неожиданно коснулась моей щеки Шаен…

(невольно ойкнула от боли — тронула порез)

… молчу (не нарочно… игнорирую).

— Я ее отвезу на базу, — все так же спокойно (или это так кажется на первый взгляд?) прошептала девушка. И вдруг ее руки проникли под мое тело, насильно вырывая из хватки Шарка, забирая к себе.

Поддался. Мгновение — и я уже оказалась у нее на руках (несмело обняла Шаен за шею).

— Да расслабься ты, — криво улыбнулась. — Жуки рядом, а значит — больше нечего бояться.

— Они хотели, чтобы я выдала вас, — резко, на грани боли и подсознательного возмущения прошептала я.

(удивленно вздрогнули ее брови,

но промолчала)

Навязчивый, нарастающий шум, где-то над нами, стал доноситься до моего слуха.