Страница 37 из 54
Георгий вслед за ней осмотрел салон и, увидев только двух мужчин и пожилую даму, поинтересовался у стюардессы, загородившей своей огромной фигурой почти весь дверной проём.
– Девушка, самолет полетит или вылет задерживается? Я смотрю – никого из пассажиров нет, – обратился он к ней по-английски.
– Отправляемся согласно расписанию. С вами летит арабская делегация. Она задерживается.
Спустя минут десять к трапу подкатил автобус и из него высыпали члены делегации в длинных белоснежных одеяниях с клетчатыми платками на головах. У многих на лицах были бороды и темные очки.
Рыжая стюардесса поздравила делегатов с прибытием на борт самолета и с началом полёта, после чего попросила пассажиров пристегнуть ремни. Загудели моторы, тяжелая машина начала набирать высоту. Земля в иллюминаторах пошла резко вниз, зато стали приближаться облака. Небо сделалось ярко-синим, как будто у земли его яркость скрадывал толстым слой пыли.
Самолет врезался в белоснежное облако, какое-то мгновенье иллюминаторы застилал густой туман, затем ослепительно блеснуло солнце, и вместо земли внизу очутилось пушистое белое облако.
Бортпроводница, забыв о своих обязанностях, пассивно сидела на переднем сиденье и никаких объявлений не делала. Георгия же разбирало любопытство по многим вопросам, поэтому, не выдержав, он подошел к ней и вежливо осведомился:
– Скажите, пожалуйста, на какой высоте мы сейчас находимся? И хотелось бы узнать, какая температура за бортом самолёта?
Девица криво усмехнулась и ответила довольно грубо и развязно:
– Температура самая подходящая, чтоб околеть, а высота такая, что и костей не соберёшь.
На лице Георгия появилось недоумение, и он собрался было сделать замечание по поводу её тона, но в этот момент заметил, что девица с ехидной улыбкой смотрит ему через плечо. Он повернулся и замер: трое арабов наставили пистолеты на его товарищей. Не успел он осмыслить ситуацию, как дуло пистолета выросло и перед его носом. Сбоку поднялся бородатый черные араб и на чистейшем английском языке приказал ему:
– Проходи в хвост самолета, иначе моя пуля пощекочет тебя изнутри.
В тот же момент четверо арабов ринулись в каюту к пилотам. Георгия и его товарищей загнали в хвост, где они предстали перед пожилым арабом в тёмных очках.
– Здравствуете, друзья. Рад приветствовать вас на борту самолета, – на русском языке с лёгким акцентом проговорил он и с торжествующей улыбкой снял очки, бороду и платок.
Перед ними, закинув ногу за ногу, сидел Стэлпсон и торжествующе улыбался. Дула пистолетов следовали за ними, причем, каждого держали под прицелом как минимум трое-четверо бандитов.
– Что делать с этими? – послышался голос из середины салона.
Четверо молодчиков держали под прицелом трех перепуганных пассажиров.
– Этим выдать парашюты и пусть прыгают. Я дарую им жизнь, – благосклонно заявил американец.
Как – прыгать? – забеспокоилась пожилая дама. – В моем возрасте и с такой высоты?
– Хочешь жить – прыгай. Не хочешь – оставайся, – заявил Стэлпсон.
– Но у меня плоскостопие, – мягко попытался возразить пожилой мужчина. – Я не могу прыгать.
– Я хоть и не врач, но уверяю – плоскостопие вам не помешает приземлиться, – захохотал Стэлпсон.
Видя, что их участь предрешена и уговоры бесполезны, пожилая дама попросила:
– Но нельзя ли хотя бы пониже самолёт опустить?
– Так и быть, три километра мы вам сбавим, – смилостивился Стэлпсон. – И скажите спасибо, что отпускаем живыми.
– Надеюсь, вы позволите захватить мой чемоданчик? – попросила дама. – Золота у меня нет, одни личные вещи.
– А мне бы мой дипломат, – забеспокоился и пожилой мужчина.
– Забирайте и проваливайте, – приказал американец.
Пассажирам надели парашюты, и Стэлпсон напутствовал:
– Не забудьте дёрнуть за кольцо. Прощайте.
Первой к двери направилась пожилая дама с чемоданчиком в руке. Исполнившись решимости и чувства собственного достоинства, она преобразилась, словно страх был неведом ей. Дверь открыли. Дама стала у края и обратилась к Стэлпсону непринуждённо, как будто собиралась спрыгнуть со ступеньки.
– Не надейтесь, что мы не долетим. Я всегда мечтала парить, как птица. Не было возможности. Вы исполняете мою мечту. Вперед, мальчики, за мной! – бодрым провозгласила она и прыгнула вниз. «Мальчики» последовали за ней.
Стэлпсон смотрел на проём озадаченно: комедия, которую он ожидал увидеть, не получилась. И резко повернувшись к одному из своих молодчиков, он заорал:
– Почему летим прежним курсом?
Гарри помчался в кабину. Спустя пять минут самолет круто развернулся и полетел в неизвестном направлении.
– Вот теперь полный порядок, – удовлетворенно проговорил Стэлпсон и повернулся к пленникам. – Поговорим без посторонних, – он кивнул в сторону прыгнувших пассажиров. – Моё предложение: вы добровольно отдаёте то, что получили от племени, а взамен я дарую вам жизнь и высаживаю где-нибудь в тридцати километрах от ближайшего населённого пункта.
– А если мы не согласимся? – задал встречный вопрос Андрей.
– Придётся вас потрясти как следует. Кстати, личные вещи прошу все сдать мне, – и он указал на ящик с ручкой, который изобретатель не выпускал из рук.
– С этим ящиком я не могу расстаться, – попробовал воспротивиться изобретатель.
– Взять! – палец американца повелительно остановился на металлическом предмете.
Один из молодчиков протянул руку, но ближе, чем на полметра пальцы его не смогли приблизиться к ящику, натыкаясь на непонятную невидимую преграду. Защитное поле окутало его корпус равномерно, заключая вместе с изобретателем в один общий объем, так что пока он держал аппарат «Саж» в руках, за его судьбу можно было не беспокоиться.
Детина сделал еще несколько неудачных попыток приблизиться к ящику, но безрезультатно. Тогда Стэлпсон достал пистолет и несколько раз выстрелил в руку Андрея. Пули, издавая странное шипение при соприкосновении с полем, растворялись бесследно. Изобретатель довольно улыбнулся, а Стэлпсон изобразил недовольную гримасу.
– Да, хорошо защищены. Но я найду средства, воздействующие на вас. Сидеть будете здесь, – он указал на проход.
Андрей понял: не хотят, чтобы они видели, куда летит самолет.
– Ничего. Я из вас всё равно скоро вытрясу всё, что угодно мне, – пригрозил американец, и направился в кабину лётчиков для дальнейших распоряжений. О конечном месте приземления знал только он.
Сидя на полу, Андрей гадал, куда же их везут. Все четверо молчали, понимая, что в воздухе – они обезоружены в том смысле, что им негде спрятаться, а прыгать с высоты пять тысяч метров было рискованно: Андрей не знал, способно ли поле защитить от удара при падении с такой высоты, самортизировать удар, и поэтому решил пока занять выжидательную позицию. Вреда причинить им не могли никакого, а выбросить за борт самолета тоже бы не рискнули, потому что все секреты находились в руках экспедиции. Конечно, их могли бы взять на измор, но, во-первых, и сами охранники не выдержали бы в воздухе долгое время без еды, а пищевые припасы в самолете, как и горючее, ограничены. В любом случае они должны спуститься на землю, так что все должно было разрешиться только при посадке.
Летели часов шесть. За это время самолет преодолевает более трех тысяч километров. Андрей определил только направление движения: если вначале летели на север, то потом повернули на юг.
Молодчики Стэлпсона вели себя довольно оживлённо, что-то рассказывали друг другу, громко хохотали, некоторые спали в мягких креслах. Через некоторое время звук мотора изменился, самолет начал сбавлять скорость. Из кабины летчиков показался Стэлпсон и объявил:
– Всем приготовиться, к посадке, – затем обратился к пленникам: – Не вздумайте сразу же зарываться в землю. Высаживаемся на остров. В радиусе тысячи километров – вода. Вы не утонете, но зато умрёте от голода и нехватки пресной воды. Так что поживите лучше у нас, может, договоримся.