Вечерний круг

Майка была изящной и чрезвычайно кокетливой девицей с отличной фигурой, смазливенькой рожицей и беззаботно-весёлым характером. Кроме сказочно-романтической профессии мужа и его красивой морской формы Майку привлекли дивные заморские вещицы, которые он ей вначале лишь показывал, а после подачи заявления и преподнёс в качестве свадебного подарка. И тут Майка была окончательно покорена. Всё это рассказала Виталию бывшая подруга Майки по школе и по дому, где Майка жила до переезда в Одессу, к мужу. Дело в том, что в загсе им пошли навстречу, учитывая профессию молодого супруга, её трудную и мужественную специфику, и расписали молодожёнов через несколько дней после подачи заявления вместо положенного месяца. Мать Майки была решительно против этого скоропалительного замужества, но дочь проявила свою обычную напористую, даже скандальную строптивость и, как водится, настояла на своём.

Надо сказать, что эти, как, впрочем, и другие малоприятные свойства Майкиного характера, можно было наблюдать уже давно, пожалуй, с первых классов школы, и даже ещё раньше. Никого, понятно, в то время это не обеспокоило, да, впрочем, вначале эти черты характера казались даже милыми, забавными, сулящими к тому же в будущем некую особую жизнестойкость и успех, так, во всяком случае, полагали растроганные родители. Но постепенно характер девочки становился всё несноснее и уже в последних классах школы начинал вызывать даже тревогу у некоторых учителей, наиболее, конечно, проницательных и дальновидных. Но теперь они были уже бессильны что-либо в этом характере изменить обычными школьными методами воздействия. Как, впрочем, бессильны были и родители. К тому же они в это время расстались. Это расставание было долгим, мучительным, а под конец и скандальным, так что обоим было вообще в это время не до дочери. И вот отец совсем исчез с Майкиного горизонта. Ну а мать, сломленная и без того нелёгкими переживаниями, выпавшими на её долю, даже не пыталась не только что-то исправить в характере дочери, в её взглядах на жизнь, но даже приглядеться к ним.

И Майка укатила с молодым мужем в солнечную, весёлую Одессу. Там она, однако, с удивлением обнаружила, что родители мужа почему-то не выказывают восторга по поводу её появления. Не в пример приятелям Валентина, которые с чисто моряцкой широтой и элегантностью ухаживали за ней. У Майки от этого приятно кружилась голова, и она сначала не обращала внимания на хмурые лица своих новых родственников, а потом, чуть позже, люто их возненавидела. Второе неприятное открытие, которое она сделала, это то, что в солнечной, весёлой Одессе люди трудились, как и всюду, и то же самое требовалось и от Майки. В интерклубе моряков нашлось место кассирши, и лучшего ничего придумать было нельзя. Пёстрый, весёлый, оглушительный хоровод вечеров, танцев, концертов, ужинов окружал её теперь каждый день.

Но постепенно, как-то даже незаметно и вполне вроде бы естественно, вползли в её жизнь и другие интересы, дела и заботы. Некоторые моряки привозили из загранрейсов всякие тряпки и прочее западное барахло, которое норовили сбыть как можно выгоднее и незаметнее. И тут в Майке раскрылись невиданные способности, проснулись дремавшие в ней опасные инстинкты. Такой расчётливости, хитрости и находчивости она и сама в себе не подозревала. Все эти свойства при других обстоятельствах могли, вероятно, оказаться весьма привлекательными и полезными для всех, но сейчас они лишь помогали Майке совершать дерзкие преступления. Постепенно она освоилась в этом тайном, грязном подполье и стала там своим человеком.

В это же время произошло и другое событие. Валентин ушёл в очередное долгое плавание, а спустя месяц или два Майка «утешилась» с одним из своих воздыхателей, которые её неотлучно окружали в клубе. Об этой связи стало известно, и возмущённые друзья Валентина рассказали всё его родителям. Произошёл грандиозный скандал, после которого Майка перебралась жить сначала к одной подруге, потом к другой. В клубе ей стало появляться всё труднее.

А вскоре Майка была арестована.

Все эти сведения о её одесском периоде жизни дотошный Валя Денисов раздобыл по поручению Цветкова из «справки по делу» с помощью ЭВМ Главного центра информации Министерства, а также переговоров по спецсвязи с одесскими коллегами по уголовному розыску.

Отбыв полтора года в колонии и выйдя наконец на свободу, Майка вернулась в Москву, к матери. С мужем и весёлой Одессой пришлось расстаться. Впрочем, Майка не унывала. Впереди у неё ещё было много времени, весёлого, беспечного, интересного, её ждало много радостей и прибыльных дел. Только бы не растеряться, только бы найти подходящее для такой жизни занятие. На первых порах Майка устроилась кассиршей в один из театров. На судимость никто не обратил внимания, молодая женщина была хороша собой, мила, застенчива и наивна. Первым желанием окружающих, особенно мужчин, было ей помочь, оградить и защитить. Майка великолепно научилась пользоваться этим обстоятельством.

Вскоре она влюбилась в администратора театра Левицкого, немолодого красавца в замшевом пиджаке, с бантом и роскошной седой прядью в тёмных, густых волосах. Связь их продолжалась недолго. Однако, когда Левицкий ушёл из театра и занял должность заведующего комплексом аттракционов в парке, он перетащил за собой и Майку: ему нужны были преданные, надёжные кадры. У опытной уже в конспирации Майки, у которой от алчности начинали порой дрожать руки, наступила новая жизнь и последовали, конечно, новые увлечения. Майка и тут стала уже опытной и циничной.

Некоторые детали из её сегодняшней жизни Виталий почерпнул в записке, обнаруженной Откаленко в секретном отделении бумажника, отобранного у Кикоева. Видимо, тот в самом деле подобрал его в передней потехинской квартиры, а потерял его там не кто иной, как Левицкий. Об этом с очевидностью свидетельствовала вторая записка, где указанные цифры складывались ровно в сто и могли обозначать распределяемые в процентах части неведомых доходов, из которых себе Левицкий отваливал наибольший процент. Неясно только было, как та, первая записка, адресованная Майкой отнюдь не Левицкому, а, видимо, Горохову, попала не по назначению.

Об этом как раз и размышлял Виталий, отправляясь в тот вечер в парк, к фонтану, на свидание с Майкой.

Виталий неторопливо прошёлся в толпе гуляющих, описав большой круг возле бассейна с фонтанами, вглядываясь в мелькавших по сторонам женщин.

Он снова обогнул фонтаны, потом ещё раз. И нетерпеливо посмотрел на часы. Неужели она его обманула и вообще не придёт?

И как раз в этот момент за его спиной раздался лукавый голос:

— Ты почему меня не узнаёшь?

Виталий поспешно обернулся. Перед ним, улыбаясь, стояла Майка. Да, она была и в самом деле хороша собой. Только лицо было чуть грубовато, а фигура приземистей, коренастей, чем ему показалось в тот раз.

— Куда пойдём? — деловито спросила Майка.

— Посидим? — предложил Виталий. — Выпьем?

— Сразу так и выпьем? — насмешливо спросила Майка. — Больно ты скор, мальчишечка. Я с чужими не пью.

— Ну, так посидим, сперва познакомимся, чтобы чужими не быть, — сказал Виталий.

— А где?

— Подальше отсюда.

— Чего это ты испугался, миленький? Я и тут такое местечко знаю, как одни будем, хочешь? — Она призывно улыбнулась.

— Ладно, — с явной неохотой согласился Виталий. — Вообще-то лучше и совсем одни. А тут ваши гаврики на каждому шагу.

— Там их нет, — махнула рукой Майка.

Она взяла Виталия под руку и увлекла за собой в сторону одной из аллей.

— Ох, ты и длинный, — не то насмешливо, не то восхищённо сказала Майка. — Каланча прямо. Трудно управлять.

— Зато мне виднее всё, — засмеялся Виталий. — Ты управляй, а я буду говорить куда и что впереди.

— Это мы сами знаем куда. Вас только отпусти.

— И тебя тоже.

— А я свободная. Не то что ты. Женатик.

— Откуда это ты взяла?

— А я ещё и не то про тебя взяла. Увидишь. Если меня человек заинтересует, я всё о нём узнаю.