Страница 3 из 21
Ощущение необычности происходящего не покидало меня, а напротив — усиливалось. Нужно было сесть и спокойно подумать, разобраться во всем, начиная с появившихся у меня паранормальных способностей и заканчивая выяснением личности девушки. Какое странное у нее имя — Любава. Впрочем, это еще ничего по сравнению с именем спутника — Хельги. Откуда появился Хельги в полоцких лесах? Интуристы тут отродясь не бродили…
Но сесть и подумать я не мог: события развивались слишком быстро и непредсказуемо.
Любава перестала рыдать и сидела молча, уставившись перед собой полными слез прекрасными глазами.
Я позвал ее по имени, и она сразу посмотрела на меня. Хорошо, значит, это, скорее всего, ее настоящее имя.
— А кто такой этот конунг Вольдемар? — быстро спросил я, надеясь, что моя новая знакомая уже пришла в себя.
— Вольдемар… — Она помолчала, с ненавистью произнеся это слово. — Ты что, не знаешь? Этого окаянного убийцу! Ты правда не знаешь? Он собрал войско и идет на Киев, чтобы отобрать власть у своего родного брата.
Я помолчал, размышляя, какой задать следующий вопрос. Не хотелось волновать девушку в ее теперешнем состоянии.
— А кто правит сейчас в Киеве? — осторожно спросил я наконец. Накануне вечером я от нечего делать слушал «Эхо Москвы», где как раз подробно разговаривали о киевских делах — склоках между президентом и парламентом Украины.
Услышав вопрос, девушка посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
— Как кто? — удивилась она. — Князь киевский Ярополк. Законный сын Святослава, а не приблудный гаденыш, как Вольдемар.
Впервые Любава посмотрела на меня внимательно. Моя неосведомленность об очевидных вещах поразила ее. Мы одновременно покачали головами, ведь у каждого были основания для недоумения.
Как всякий нормальный мальчик, я в детстве увлекался историей, да и потом время от времени любил почитать что-нибудь историческое. Поэтому некоторые из произносимых Любавой имен были мне более или менее знакомы. Например, я помнил, что некий Ярополк и вправду правил когда-то Киевской Русью.
Вообще мне все это не понравилось. Бред девушки был не только упорным, но и довольно систематическим. Она строго держалась древнерусской канвы и не путалась в этом, что само по себе плохой признак при диагностике психического нарушения. Сложный систематизированный бред — скорее признак шизофрении, чем кратковременного шокового помешательства. Печально, такая молодая и красивая…
— Откуда ты пришел? — вдруг спросила Любава, рассматривая меня с ног до головы. — Ты ведь нездешний. Ничего не знаешь о том, что известно каждому…
— Я-то? Из Москвы, — сказал я с улыбкой, уже заранее предчувствуя реакцию на эти слова. И не ошибся.
— Из Москвы? — проговорила девушка удивленно. — А где это? В мадьярской земле или еще дальше?
Ладно, надо было прекращать этот бессмысленный разговор. Пора уже заняться конкретными делами: идти в поселок, звонить в милицию, вызывать местную «Скорую»…
— Пойдем, — решительно произнес я, вскидывая ружье на плечо. — Нечего тут долго сидеть. Твоему Хельги уже все равно не поможешь. А запах крови может привлечь других медведей. Вставай и идем.
* * *
Шли мы не слишком долго. Против моих ожиданий, Любава не спорила, а встала и послушно двинулась за мной. Выглядела она, правда, как сомнамбула, и казалось, ей все равно, куда идти и что теперь делать. Правда, в этом я ошибся.
— Ты не туда идешь, — негромко произнесла она, стоило мне избрать направление, которое, как мне казалось, ведет в сторону поселка. — Там дальше речка, а потом еще немного и будет болото. Куда ты хочешь пойти?
— В поселок, — пожал я плечами, вспоминая название. — В Гореличи. А ты куда думала?
Девушка чуть задумалась и повертела это слово на языке.
— Гореличи, — повторила она и встряхнула рассыпавшимися по спине длинными волосами. — Ну да, теперь там действительно, наверное, все сгорело. Чувствуешь запах гари?
Я потянул носом. К моему недоумению, и вправду ощутил довольно сильный запах дыма. Странно, неужели горит поселок? Но если это так и мы находимся от него близко, то отчего же не слышно пожарных сирен? Хоть и порядочная дыра эти Гореличи, но пожарные машины там есть.
— Вольдемар должен был так поступить, — заметила Любава довольно спокойно. — Мы все надеялись, что просто пройдет стороной, не найдет нас, а он нашел. А раз уж нашел, то не мог, конечно, оставить в живых Хильдегард. — Она пристально взглянула на меня: — Ты хочешь туда идти?
— Куда — туда?
Казалось, мы с Любавой все больше не понимаем друг друга…
— Туда. — Она махнула рукой. — Там сейчас пепелище. Все наверняка сожжено, и люди Вольдемара празднуют победу. Убийцы!
Я вздохнул и сказал примирительно:
— Давай все-таки пойдем. Если что, я сумею тебя защитить. От медведя спас и от людей этого Вольдемара тоже спасу. Договорились? Идем?
Я взял ее за руку и внезапно почувствовал, как Любава крепко обхватила мою ладонь своей…
Из леса мы вышли довольно быстро. Поляна, на которой столь романтично состоялось наше знакомство, оказалась почти что на краю леса, и через несколько минут девушка вывела меня в поле, засеянное колосящейся рожью. Ветер, не слышный в лесу, гулял теперь повсюду, вольно, от чего высоко стоящая рожь колыхалась волнами, словно переливающаяся поверхность моря.
Запах гари усиливался, поэтому я ускорил шаг, но Любава не отставала. Может быть, она двигалась даже быстрее меня, легко ступая по краю поля обутыми в лапотки ногами.
Мы держались за руки, и я чувствовал, что это приятно не только мне. Разговоров больше не было; выйдя из леса, мы оба уже стремились к некоей конечной точке. Я — в поселок Гореличи, а Любава — на пепелище, оставшееся от сожженного врагами поместья Хильдегард…
Вот и оно. Мы поднялись на холм, откуда далеко было видно вперед, и остановились разом как вкопанные.
То, что за минуту до того беспокоило меня, смущало и наводило на неясные подозрения, ушло сразу и безвозвратно. Мой мир рухнул в одно мгновение, и к моей чести, я сразу это осознал.
Слава богу, у меня есть логическое мышление, я здравый и разумный человек. А значит, готов преклоняться перед фактами, какими бы они ни были.
Факт заключался в том, что с холма я своими глазами видел отнюдь не поселок Гореличи, и вообще не что-то знакомое и привычное, а то, чего не видел и не мог видеть никогда!
Никаких иллюзий у меня не было с самого начала, потому что увиденное мною не было инсценировкой или съемками исторического фильма. Нет, такие вещи понятны сразу!
Это был настоящий черный дым над сгоревшими деревянными строениями из бревен. Настоящий запах горелого человеческого мяса. И совершенно реальное ощущение ужаса и агрессии от всего этого зрелища. Такое не инсценируешь…
Пепелище с догорающими остатками обуглившихся толстых бревен занимало довольно большую площадь. Все дымилось, а сила жара доносилась даже до холма, на котором мы с Любавой застыли в оцепенении.
Чуть дальше виднелась деревня, то есть хаотичное скопление низких деревянных некрашеных изб, и огромное множество людей, которых отсюда было не разглядеть. Да, видимо, мне и не следовало приближаться к людям до тех пор, пока я наконец не выясню все, что можно, у спасенной мною девушки.
Я взглянул на Любаву, стоявшую рядом, и вдруг подумал о том, как стремительно и радикально переменились теперь наши взаимоотношения. Еще сорок минут назад я спас ее от смерти и пытался успокоить, а теперь, в общем-то, сам оказался в большой зависимости от нее. Ведь я каким-то образом очутился в ее мире, где она знает все, а я — ничего.
Вопрос о том, что произошло и каким именно образом я очутился то ли в глубокой древности, то ли в параллельном мире, волей-неволей откладывался. Сейчас, окончательно поняв это, я растерялся по-настоящему. События развивались, и мне нужно было как можно скорее попытаться адаптироваться к ситуации, какой бы странной она мне сейчас ни казалась.