Иван-чай-сутра

Джип приближался к старому лесу. Лес вырастал, почти сплошь березовый, сизо-рябой, как будто подернутый дымком.

Джип уже ехал, покачиваясь и вздрагивая, среди высоких бело-черных деревьев в пятнах мха. На одной березе топорщилось чье-то гнездо.

— Глухо, как в тайге или после Наполеона, — сказал Пашка. — И три остолопа, с лодками и веслами. Где здесь плавать?!

Многие деревья в лесу попадали, растопырив лохматые лапы корней. Среди прошлогодних листьев, трухлявых стволов, гнилых пней нежно алела малина на выгнутых прутьях. Пашка иногда вытягивал руку, пытаясь сорвать ягоду. «Барракуда, не дается». Джип покачивало на лесной черной дороге как на речке с перекатами.

Неожиданно Влад надавил на тормоза.

— Засада! — воскликнул Пашка.

Поперек дороги лежала толстая осина.

— Мы вооружены и не безопасны, — проговорил Влад.

— Погодите, — подал голос Майкл. — Тут ведь не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы придти к простому умозаключению: он не мог здесь проехать.

Влад побарабанил пальцами по «баранке». Ему, по правде, не терпелось применить свое оружие. Он предположил, что дерево могло упасть совсем недавно.

Они вышли из джипа и принялись изучать дорогу. Следы каких-то колес на ней были явственны. Но Пашка утверждал, что такие громадные протекторы могут быть только у трактора.

И все-таки Влад извлек из багажника чешскую бензопилу, с которой он обычно выезжал на пикники вместе со своими сотрудниками, стащил чехол с полотна, открыл краник, пуская бензин, и дернул тросик, — мотор сразу завелся, мягко загудел. Влад мельком глянул на Пашку. Тот ожидаемо восхитился: «Барракуда!»

Влад добавил газа. Из пилы вылетело сизое облачко. Приятно пахнуло бензином. Движущаяся цепь полотна коснулась ствола и стала погружаться в древесину, потекли опилки, как мука. На руках Влада вздулись вены, лицо приобрело странное выражение удовольствия, напряжения и созерцательности. Влад был человеком дела, о чем свидетельствовала даже флотская наколка на плече.

Но вскоре полотно зажало, пришлось Пашке хватать приличную лесину и приподнимать ствол.

Наконец перепиленный ствол со скрипом рухнул на дорогу. Пашка попытался сковырнуть, откатить его, но у него не хватило сил. Влад остановил его и перепилил ствол в другом месте. Теперь Пашка с легкостью откатил бревно, и дорога была свободна. «С такой зверюгой тут можно Невский проспект пробить», — похвалил Пашка. Торжествующий Влад убрал пилу и уселся за руль. Техника с детства была его слабостью. Хотя, посмотришь на пропиленную дорогу, — сила.

Но не успели они проехать и полукилометра, как снова застряли, теперь уже прочно, надолго. Джип остановился перед низинным местом, затопленным то ли небесными, то ли подземными водами. В зелено-буром месиве бугрились стволы берез. Кто-то здесь переправлялся. Но явно не на автомобилях.

Влад, выйдя из джипа, хмуро озирался.

— Это тупик. Куда ты нас завел, Пашка?

— Это я завел? Да я уже сидел бы на Каменном или на Большом Иване, таскал лещей! Мне этот твой мудак с дуба рухнул!

Влад усмехнулся и спросил, на чем бы, интересно, Пашка туда добрался? На своих двоих?

Пашка махнул рукой и пообещал, что рано или поздно купит скутер и будет автономен. Влад заметил, что на скутере он будет добираться до Скобаристана год.

Вокруг них уже заныли комары. Послышались звонкие оплеушины. Пахло прелым июльским лесом. Разморенные птицы нехотя пересвистывались из кустов. Пашка говорил, что карта семилетней данности, это по писаному, а по-настоящему кто знает? Семь лет. Еще завод, где он работал, выпускал продукцию для «Бурана». А сейчас — кастрюли. И директор уже парит землю с пулей в черепушке. Пашка уже не помнит, какие деньги тогда в ходу были, вот за какие именно бабки директора грохнули? Они уже сменились несколько раз, эти бабки. И даже, сколько поллитра стоила не помнит. И кто правил страной и с кем страна воевала, а с кем дружила.

М. Глинников отошел и, глядя вверх на кроны, помочился.

— Ясно одно, — сказал он, возвращаясь, — наш беглец здесь не проезжал. Физически не мог проехать.

— И пусть бы его уже менты искали, а? — сказал Пашка. — Какого черта он молчит?! Позвонить не может? Или у него, как у нашего журналиста, синдром… Кто там прятал телефон в шкафе?

— Хармс, — ответил М. Глинников.

Пашка зашиб комара на макушке.

— Короче, хамство! Водить за нос честных ребят. Сколько ему лет? Может, у него склероз? Быстротечный? Забыл, откуда и куда ехал?

— Все может быть после аварии, — откликнулся Влад.

— И ты не знал, что он местный?

Влад пожал плечами и предположил, что технический директор, видимо, не хотел разводить кумовства. М. Глинников сказал, что ему не терпится с ним познакомиться.

— Посмотреть ему в глаза, — угрожающе сказал Пашка.

— Ничем не примечательный тип, — произнес Влад.

— А мы его ищем, — сказал Пашка. — В газете надо тиснуть объявление: «Разыскивается тип, чьей отличительной особенностью является отсутствие отличительных особенностей». — Он взглянул на Влада. — А фирма не обещала тебе награды? Повышения?

— Пошел ты, — огрызнулся Влад.

— А я бы на месте твоего московского шефа радовался. На кой ляд фирме старики? Издал бы сразу приказ: «О назначении Влада Никитаева, в случае ненахождения оного…» то есть… Барракуда, бодун, великий бодун. — Пашка, морщась, сжал пальцами виски. — Мысли отлетают в сторону от черепа.

— Это их обычное состояние, — заметил Влад. — Дай-ка карту.

Отовсюду смотрели черные крапины берез, сквозящие сизо-зеленые просветы. Тянули свои песенки комары. Какая-то мушка летала над лужей. И ясно было, что здесь никогда ничего не происходит. М. Глинников вспомнил какую-то репродукцию венгерского или румынского художника с похожим названием.

— Принимаем единственно правильное решение, — твердо заявил Влад, отрываясь от карты и взглядывая на своих спутников. — Идем в Новую Лимну этой так называемой дорогой. Что займет у нас от силы час. Убеждаемся, что там никого нет, — а он мог туда подъехать и по какой-то другой дороге, которая не отмечена на карте, — возвращаемся и уносим отсюда ноги. До темна успеем на озера.

— А нам это надо? — спросил Пашка.

— Ты можешь не ходить, — сказал Влад, доставая из багажника сапоги, — но в джипе мы тебя не оставим! Посиди на пенечке.

— Но это какой-то онанизм! — возмутился Пашка. — Кому вообще пришла в голову идея, что он поехал сюда? Чего ему надо в этой дыре? Или у него в голове дыра?

— Авария была удачной, если так можно сказать. На подъезде к Глинску просто лопнул баллон, скорость после пункта ГБДД они еще не успели набрать, но все равно, правда, легли на бок. У одного только треснула рубашка на спине. И все. И он даже отправился дальше на поезде в Калининград, как ни в чем не бывало, там намечено открытие магазина. Ну а техдиректор остался, «Понтиак» приволокли в Глинск, за два дня заменили баллон, вставили стекло, и он отчалил и уже должен был вернуться в Москву. И не вернулся, — говорил Влад, переобуваясь в сапоги. — Но позвонил жене и сказал, что, наверное, заедет на малую родину.

Влад с утра был зол и подробностями происшествия делился только сейчас. Еще бы, столько собираться, ждать, пока выплатят отпускные Пашке Шемелькову, — таков был ультиматум его жены Раисы, но, к слову, их пока так и не выплатили, как обычно, задержали, завод был полубанкрот, напрасно они столько дней потеряли; потом к ним вдруг присоединился Глинников — ни с того ни с сего, хотя, как ни с того ни с сего? Влад звал его на озера еще в ту пору, когда ездил на «Яве», но легче было Днепр повернуть вспять, чем заставить ленивца Глинникова отважиться на отдых дикарем; и снова пришлось затормозить и выжидать, когда он сдаст номер в печать и утрясет в редакции все дела… Ну а в последний момент раздался сокрушительный звонок КБ (Канифа Баяновича). И Влад решил не откладывать, отчалить всей командой, сделать крюк на малую родину злосчастного техдиректора, а оттуда прямо ехать на озера.