Страница 46 из 83
Недавно Бен-старший женился на восемнадцатилетней ирландке из керрингбушских трущоб. Этот новый брак таил в себе грозную опасность для его детей. Старик осыпал молодую жену подарками, и его сыновья и дочь опасались, что он изменил завещание в ее пользу. И вот неделю назад они похитили старика отца и привезли его домой, где он согласился написать новое завещание и оставить жене только одну маленькую фабрику и небольшую сумму денег, при условии, что дети снова отпустят его к молодой супруге.
Теперь Бен-старший пытался при помощи слухового рожка уследить за ходом переговоров, которые вели Джон Уэст и Бен-младший.
Состязания пони пришли в упадок, доказывал Джон Уэст. Призы становятся с каждым годом ничтожнее, все дело прогнило сверху донизу. А вот он навел у себя полный порядок на скачках и намерен то же проделать с состязаниями пони. Он увеличит призы, покончит с жульничеством, заинтересует публику. Джон Уэст говорил так, как будто все уже решено и подписано: он берет себе три ипподрома. Он облагородит этот вид спорта, и притом все они разбогатеют — и он и семейство Леви.
— Не спешите так, мистер Уэст, — прервал его Бен-младший. Расчетливый, хитрый и цепкий, он предпочитал сам задавать тон во всякой сделке. — Нужно сперва кое о чем уговориться. Вы получите Эпсомский ипподром, если купите третью часть земли.
— Что ж, согласен, — сказал Уэст. «Уж не хочет ли он меня этим испугать?» — подумал он. — А как насчет двух других? У вас ведь есть еще один собственный ипподром, а третий вы арендуете у Ролстонского муниципалитета, верно?
— И об этом можно подумать. Но только учтите, что на них имеются арендные договоры с двумя… как бы это сказать… клубами.
— Стало быть, если я договорюсь со всеми тремя клубами, вы согласны передать мне ипподромы?
— Да, не возражаю. Еще один вопросик, мистер Уэст. Вы слыхали когда-нибудь о продаже в рассрочку? — При этих словах Бен-младший лукаво улыбнулся. — Это, знаете ли, величайший бизнес на свете, даже выгоднее тотализатора.
— Мой тотализатор — дело чистое и честное.
— Моя продажа в рассрочку — тоже. Тут ведь как получается? Покупает человек, к примеру, рояль. Дает несколько соверенов задатку, а остальное выплачивает понедельно. И сверх того мы взимаем десять процентов — по крайней мере покупатели так думают. Десять процентов в год со всей суммы — понимаете? Они платят десять процентов и с тех денег, которые уже выплачены. Хитро, правда? Так что ваш тотализатор — детская игрушка, мистер Уэст.
И он хихикнул, очень довольный.
Тут вмешался Бен-старший. Он на все лады вертел свой слуховой рожок, пытаясь не потерять нить разговора, и теперь сам обратился к Джону Уэсту.
— Вот видите, мистер Уэст, — сказал он пронзительным, скрипучим голосом, — Скаковой клуб нас обоих выставил за дверь пожизненно.
— Разве?
— Да, да, мистер Уэст. Не вы один умеете мошенничать на скачках. — Он засмеялся и с гордым видом помахал рожком. — Один раз я, то есть мы с Беном, привезли лошадь из Англии. Отличная была лошадь, известный фаворит. Переменили ей имя. Так эта лошадь сколько раз приходила первой, сколько призов взяла в Западном округе! А потом Скаковой клуб штата Виктория проведал, в чем дело, и пожизненно лишил нас прав. Вот комедия! Я пускал своих лошадок на бегах и на состязаниях пони в Элстернвике, но потом муниципалитет мне запретил. Люди жаловались, что много шуму и скандалов. Рози, моя дочка, мне и говорит: «Папа, довольно тебе заниматься бегами да скачками, мебелью торговать гораздо приличнее». Ну, я и сказал ей: «Хорошо, дочка, хорошо». Взял да и сдал в аренду все три ипподрома. Потому что Рози говорит, что это неприличное занятие — много шуму, знаете, и все ругаются…
Бен-младший нетерпеливо прервал отца:
— Так вот, мистер Уэст, может быть, вы вложите немного денег в наше дело — мебель в рассрочку? Не слишком много, а так, знаете, ровно столько, чтобы вы получили хороший барыш. Дела, знаете, идут неважно. Иной раз покупатель не может расплатиться, забираешь мебель обратно, а она уже потрепанная. А бывает, что неплательщик сбежит и мебель с собой увезет. В последнее время много было убытку, но теперь скоро все пойдет на лад, и мы с вами разбогатеем. Мы ведь монополисты, монополистами и останемся, а дело приносит миллионы. Отчего же вам не попользоваться, мистер Уэст? Понимаете ли, у нас большая часть капитала связана. А наше дело такое, что все время надо расширяться.
— Так какие же ваши условия, мистер Леви?
— Вложите, скажем, пятьдесят тысяч фунтов в наши предприятия и тогда получайте в аренду три ипподрома. Вы купите треть земли под Эпсомским ипподромом и дадите отступного трем владельцам. Как, согласны?
— Многовато запрашиваете, мистер Леви, — сказал Джон Уэст, а про себя подумал: «Эта продажа в рассрочку наверняка штука выгодная; не ждал я, что с Леви так легко будет сторговаться». — Ну что ж, по рукам, — прибавил он. — Я скажу моему поверенному, пусть он займется этим.
— Ах, это мистер Дэйви Гарсайд? Нет, знаете, мистер Уэст, уж очень он у вас хитер. Пускай лучше мой поверенный набросает соглашение, а мистер Гарсайд потом его посмотрит.
— Как вам угодно. Мне нужно только одно: заключить честную сделку, и притом поскорее.
Джон Уэст ушел из конторы отца и сына Леви в наилучшем расположении духа. Теперь держитесь, господа из Скакового клуба!
Ему уже мерещились газетные объявления, подписанные его именем, расклеенные повсюду афиши с подковой, а в подкове — его портрет. Он уже видел быстрых, как ветер, пони, мчащихся по беговым дорожкам, и слышал восторженный рев толпы. У него будет целая армия букмекеров, свои пони, свои лошади, которых он будет пускать на состязаниях через подставных лиц. Вокруг ипподрома он устроит киоски, а на самом ипподроме — ресторан, буфеты, бары; и если только клуб и тотализатор тоже будут работать полным ходом, в его руках окажется все нелегальное букмекерство. Он облагородит весь конный спорт!
Наконец-то почтенные джентльмены из Скакового клуба штата Виктория узнают, что такое достойный соперник! Он им покажет, как закрывать ему, Джону Уэсту, доступ на их ипподромы!
Барни Робинсон ликовал. Он удостоился повышения: получил высокий пост заведующего рекламой всех предприятий Джона Уэста. После разоблачений «Аргуса» Флорри чуть было не заставила его сделать окончательный выбор — или она, или Джон Уэст, — но тут Барни получил повышение, и Флорри уступила: ведь он был так горд и счастлив!
Барни сидел у себя в кабинете — комнатке на первом этаже, грыз карандаш и теребил усы. Да, так хорошо: «Решительный бой за первенство между могучими, крепкими, здоровыми молодцами равной силы и сложения и высокого класса». Лучше не придумаешь. Публика будет валом валить. Разошлю во все газеты.
Он поднял глаза. Мимо по коридору шли Джон Уэст и Фрэнк Лэмменс. Барни схватил свои листки и кинулся к ним.
— Послушай, Джек! — оживленно начал он. — Я написал объявление насчет бокса и насчет состязаний в беге. Вот, слушай, это насчет бокса:
«Тим Мэрфи против Билла Сквирса. Главный павильон выставки. С того дня, как в Викторию приехал Сквирс, всем стало ясно: у нас есть настоящий чемпион. Воочию убедясь в его умопомрачительном мастерстве, мы невольно спрашивали себя, увидим ли мы его когда-нибудь в схватке с достойным противником? И вот — словно в ответ — явилась новая звезда! На небосклоне боксерского искусства взошла звезда первой величины. Это Тим Мэрфи. Он вернулся на родину во всеоружии всех новейших достижений американского ринга. С невероятной быстротой и поразительной легкостью он затмил менее яркие светила и отважно…»
— Все это хорошо, Барни, — нетерпеливо прервал Джон Уэст. — Но встречу придется немного отложить. Мэрфи что-то заупрямился.
— Ну что ж, пускай с Биллом дерется кто-нибудь другой.
— Кто? Мы не можем опять садиться в лужу, как тогда с Диком. Сквирс на это не пойдет. Нам придется ждать Мэрфи. Разве что удастся выписать Джефриса из Америки или Майка Уильямса из Англии. Я им предложил по тысяче за одну встречу со Сквирсом.