Украсть у президента

В купе вагона СВ Корнышев и Женя были вдвоем. Женя смущалась. Корнышев старательно держал дистанцию и вел себя как старший товарищ – ничего личного. Но равнодушие его было напускным. Он уже кое-что о ней знал, и ее прошлое, пускай пока не целиком, а фрагментарно, было ему известно, но оно не было известно самой Жене, и для нее не существовало ни Вани Алтынова, ни полковника Ведьмакина – и можно было считать, что прошлого у нее нет. Она не помнила тех, кто когда-то целовал ее, она не помнила мужских прикосновений, и Корнышев мог бы сейчас стать ее первым мужчиной, если бы захотел, потому что в ее девственно чистой памяти никаких других мужчин не было. Он подумал об этом и вдруг обнаружил, что мысли эти становятся навязчивыми.

Ужин им принесли прямо в купе. Корнышев предложил Жене выпить вина. Она не отказалась и выпила довольного много, тем самым выдавая глубоко упрятываемое напряжение.

– Вы волнуетесь? – спросил у нее Корнышев мягким тоном человека, которому можно доверять.

– Да, – не стала кривить душой Женя.

– Из-за чего?

– Из-за всего, что со мной происходит.

А Корнышев думал, что это общение с ним держит его спутницу в таком напряжении.

– Каждый день приносит мне что-то новое, – сказала Женя.

– Новое – интересное? – уточнил Корнышев.

– Нет. Такое, что пугает, – покачала головой Женя. – Я будто стою перед каким-то шкафом, в котором много-много ящиков. Эти ящики выдвигаю один за другим, и в каждом – какая-то невероятная вещица, связанная со мной, с моей прежней жизнью. И каждый раз так страшно в новый ящик заглядывать!

– А вы не заглядывайте, – посоветовал Корнышев.

– Не получается.

– Почему?

– Я ведь не по своей воле все это проделываю.

– А по чьей?

– По чужой, – сказала Женя. – Сейчас вот, к примеру, – по вашей.

Корнышев посмотрел с интересом.

– По вашей, – повторила Женя, будто хотела убедить спутника в справедливости своих слов. – Вы сказали мне, что мы едем на Кипр, и еще сказали, что так надо. Надо вам, а не мне, а я даже не знаю, зачем все это. Но думаю, что это очередной ящик. И я снова испугаюсь.

Корнышев долил вино в бокалы.

– Вы когда-нибудь были на Кипре, Женя?

– Только во сне.

– Во сне? Вам снился Кипр? – насторожился Корнышев.

– Да.

– И вы знали, что это именно Кипр?

– Да.

– Откуда?

– Я не знаю.

Самое время было сказать. Ведь все равно придется ей объяснять как-то.

– Вы были на Кипре, Женя.

– Да?!

Изумление и испуг. Она только что заглянула в очередной ящик.

– Я не уверен на сто процентов, – сказал Корнышев. – Но думаю, что были. У вас там есть фирма…

Извлек из кармана листок бумаги и положил его на стол перед Женей. На листке была информация о фирме. Все, что удалось узнать. Женя читала, морща лоб, и снова Корнышеву представилось, что перед ним школьница.

– А эти люди, – ткнула пальцем в бумажный листок Женя. – Кто они?

– Вас трое учредителей. Эти люди – ваши компаньоны.

– Компаньоны – это что? – озадаченно посмотрела Женя.

– Это люди, которые на равных с вами ведут бизнес. Они такие же владельцы, как и вы.

– Я их знаю?

– Возможно, вы никогда в жизни их не вдели. Но, если вас на Кипре спросят о них, должны сказать, что прекрасно знаете.

Женя склонилась над листком, поправила упавшую на лоб прядь волос. Корнышев взял в руку бокал с вином и сделал жадный глоток. К черту сомнения! У нее нет прошлого. Женщина без судьбы. Свежая глина, из которой можно вылепить все, что угодно. Она не напомнит, как Лена, о прожитых ею годах, о муже и о прижитых с этим мужем детях. Они прилетят на Кипр и поселятся в номере отеля вдвоем. Ведь у них одна фамилия, и они супруги, и супругам не следует селиться в разных номерах, это выглядит и глупо, и подозрительно. Он сможет ей объяснить, почему им нельзя жить порознь. Она верит ему. У него дар убеждать людей.

В Ларнаке было солнечно и жарко. Едва Корнышев покинул самолет и ступил на трап, его обдало жаром средиземноморского воздуха. Женя спускалась по трапу впереди него, и, когда она поворачивала голову, Корнышев видел, как женщина жмурится, подставляя лицо обжигающим солнечным лучам.

– Вам здесь нравится? – спросил Корнышев.

– С самой первой секунды.

Это память тела, понял Корнышев. Она здесь действительно когда-то была. Не помнит ни одного факта из той своей прежней жизни, но вот эти ощущения, связанные с ярким солнцем и обжигающе жарким ветром, само ее тело вспомнило.

Паспортный контроль прошли без проблем. В офисе одной из прокатных контор в зале прилета Корнышев взял напрокат автомобиль. Машина стояла на открытой парковке перед зданием аэропорта и раскалилась под солнцем так, что Корнышев не решился сесть в салон сразу, а сначала дал поработать кондиционеру. Женя смотрела вокруг жадными глазами любопытного путешественника.

– Я немного волновалась, – призналась она.

– Из-за чего?

– Из-за ваших документов. Из-за того, что вы как бы мой муж.

– Думали, что меня схватят прямо на границе? – улыбнулся Корнышев.

Женя смущенно засмеялась в ответ.

– Если бы это случилось, я бы здесь пропала, – сказала она. – Ничего не знаю. И никого не знаю.

– Я все время буду рядом, – пообещал ей Корнышев. – Буквально. Мы с вами даже будем жить в одном номере.

Женя посмотрела озадаченно.

– Так надо. Ведь мы супруги.

Она растерялась. Это было заметно.

– А как это все будет? – спросила неуверенно. – Разве по-другому никак нельзя?

– Нет.

Поселившись в отеле, супруги Нефедовы отправились в банк. Женя выглядела задумчивой, но не было заметно, чтобы она нервничала. На всякий случай Корнышев подробно ее проинструктировал, как следует вести себя в банке. Женя слушала невнимательно, и ему несколько раз пришлось уточнить, все ли она поняла. Сказала, что все понятно.

В банке служащая извинилась, ушла в отделенный стеклянной стеной кабинет и вернулась с менеджером, смуглым усатым киприотом.

– Вы из России? – спросил менеджер. – Вы говорите по-английски?

– Да, – ответил Корнышев.

Менеджер все время смотрел на Женю, выделяя ее как более важное действующее лицо, чем Корнышев.

– Что вам угодно? – спросил менеджер, обращая свой вопрос к Жене.

– Мы хотели бы получить информацию о состоянии счета нашей фирмы, – сообщил Корнышев.

Только теперь киприот обратил на него внимание.

– А вы, простите, кто? – спросил он.

– Мое имя Святослав Нефедов, – сообщил Корнышев. – Я – муж госпожи Нефедовой. Она не говорит по-английски.

Во взгляде киприота проступил настороженный интерес. Как будто он узнал о своем собеседнике нечто новое и чрезвычайно интересное. Или не узнал, но догадался.

– Давайте пройдем в мой офис, – предложил он, показывая за стеклянную стену кабинета.

Проводил своих спутников в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь, а потом потянул за шнурок, отгораживаясь шторкой жалюзи от оставшихся в операционном зале людей.

– Прошу, присаживайтесь, – предложил менеджер, указывая на офисные стулья. – Вы имеете какое-либо отношение к фирме вашей жены?

– Самое прямое, – сказал Корнышев. – Фирма записана на мою жену, но в принципе это мой бизнес.

Киприот нисколько не удивился. Вполне возможно, что с подобными историями ему уже приходилось иметь дело.

– Это как-нибудь документально оформлено? – спросил киприот.

– Нет. Это наше внутрисемейное дело.

– В таком случае формально мы имеем дело не с вами, а с вашей женой, – скучным голосом бюрократа сообщил киприот.

– Я понимаю, – кивнул Корнышев.

– Да, но она уже не является совладелицей названной вами фирмы.

– То есть как? – приподнял бровь Корнышев.

– Она уступила права собственности другим лицам.

– Когда?! – изумился Корнышев.

– Несколько дней назад.

– Несколько дней назад она была в России, и я готов поклясться, что никому и ничего она не передавала.