Страница 76 из 281
— Это господин Богорт, наблюдающий за воздушными и водными течениями, и он очень не любит, когда его беспокоят вопросы насчет погоды.
Маг, в подтверждение слов своего начальника, грозно (как показалось ему самому) оскалился и приложился к бутылке (гораздо убедительнее). Я виновато улыбнулся:
— Что ж, тогда прошу заранее простить мою дерзость, но все же задам вопрос: как долго продлится штиль?
Богорт перевел на меня страдальческий взгляд, говорящий: «Да откуда же я знаю?». Пришлось пояснить:
— Не поймите превратно, господин маг, в сложившихся обстоятельствах меня вполне устраивает тихая погода. Мне только нужно быть уверенным, что она не закончится внезапно и слишком быстро.
Страдания уступили место интересу. Гарсен тоже слегка подался вперед, правда, скорее для того, чтобы подвинуть поближе кувшин, в котором что-то плеснуло.
— Зачем вам это? — Все с той же ленцой в голосе спросил Управляющий.
— Не ради развлечения, милорд.
— Это я вижу. И все же?
— Ответьте сначала на один вопрос. Что вы пьете чаще всего?
Мужчины переглянулись и озадаченно уставились на меня.
— Какое отношение это имеет к…
— Самое прямое. Я слышал, в Вэлэссе возникли проблемы с водой. Вы тоже возите себе питье из-за города?
Богорт хохотнул. Гарсен позволил себе тонко улыбнуться:
— Не знаю, комплиментом считать ваши слова или оскорблением… Мы похожи на людей, готовых вливать в себя воду, когда под рукой имеются более приятные напитки?
Я вздохнул с облегчением. «Паутинка» не обнаружила ничего тревожного при беглом прощупывании, но частое использование ослабляло мое восприятие, и стороннее подтверждение робкой надежды не стало лишним.
— Можете считать, как вам будет угодно. Можете вызвать меня на дуэль, но… Честное слово, я готов вас расцеловать!
Брови Управляющего поползли вверх, но более ни один мускул на лице не дрогнул. Маг хмыкнул, видимо, представив себе, как могло бы выглядеть претворение в жизнь моих намерений.
— Позвольте, я все объясню!
— Да уж, не замедлите, милейший… Иначе, и правда, придется подумать о выяснении отношений с помощью оружия. Я человек широких взглядов, но боюсь, Богорт будет опечален моей изменой.
Плохо обглоданная птичья ножка просвистела мимо уха Гарсена, ударилась о стену, оставляя на ткани обивки жирное пятно, и упала куда-то вниз. Управляющий расхохотался и увернулся еще от одной части некогда пернатой тушки.
— Хватит, Богги… Так о чем идет речь, милейший?
— Об опасности, нависшей над городом.
— Точнее?
— Источник, из которого большинство жителей брали воду, отравлен. Природа яда и способы борьбы с ним пока не определены, но я надеюсь, что совместные усилия городских лекарей и магов и Егерей приведут к успеху.
Упоминание о Егерях добавило веса моим словам.
— Яд?
Гарсен убрал ноги с стола и придвинулся поближе, а Богорт оставил без своего внимания выпивку и закуску.
— Определенно, немагического происхождения. Вызывает слабость, вялость мышц и утрату ощущений. Насколько мне известно, последнее — преддверие скорой смерти.
— Слабость и вялость? В такую жару по вашему описанию мы не отличим больного человека от здорового, — здраво рассудил маг.
— Согласен. Но есть еще один признак. Изменение цвета и густоты крови.
— Например?
— Кровь теряет свою красноту, постепенно становясь прозрачной и похожей на студень.
— Уже кое-что, — кивнул Богорт. — Можно начать проверку хоть сейчас!
Он, недолго думая, вытащил из ножен, спрятанных в складках одежды, короткий кинжал и кольнул свой палец. Из ранки немедленно показалась капля. Темно-алая и, вне всякого сомнения, жидкая. Гарсен задумчиво почесал подбородок и тоже потянулся за кинжалом. Я, без удовольствия, но из чувства солидарности, присоединился к обществу взрослых мужчин с серьезным видом рассматривающих собственные продырявленные пальцы.
— Итак, господа, насколько можно заключить, мы трое не являемся больными, — провозгласил Управляющий после минутного созерцания красных капель.
— Или же пока не дошли до заметной стадии, — внес поправку маг, после чего оба выжидательно посмотрел на меня.
Я поспешил рассеять возможные опасения:
— Вероятнее всего, болезнь вас не тронула. Если вы не пили воду из источника или делали это крайне редко, шансы остаться здоровыми очень велики. Но как насчет остальных?
— За моряков я спокоен, — махнул рукой Гарсен. — Они воды в море насмотрелись и наглотались, так что, когда попадают на сушу, пьют то, что горит, а не то, что может затушить огонь.
— Хорошо. А портовые рабочие?
— Скорее всего, тоже не просыхали. С начала весны цены на привозную воду резко выросли, и ее стали пить только те, кто считал нужным выделиться среди остальных. Мол, мы можем себе это позволить, — сообщил Богорт.
— Значит, далеко не все горожане пользовались источником?
— Выходит, не все, — кивнул Гарсен. — Моряков исключаем, бедняцкие кварталы — тоже. Хотя…
— Что?
— Управитель Вэлэссы только торговать водой не всем разрешал, а для собственного пользования — бери, не хочу. Многие бедняки могли пить эту воду.
— И бедняки, и богачи… — Я куснул губу. — Фрэлл! Разделения не получается.
— Это точно, — подтвердил маг. — И в какой-то мере, справедливо: не все время же одним быть несчастными, а другим счастливыми?
— Пожалуй, — согласился Гарсен, наполнил бокал, стоящий рядом со мной, и поднял свой. — Так выпьем же за справедливость!
— С радостью!
Мы выпили и обсудили дальнейшие действия. Богорт заверил меня, что безветренная погода простоит еще с неделю, не меньше, чем несказанно порадовал, потому что исключался прорыв периметра со стороны моря (суша была с чистой совестью отдана мной на откуп Егерям). А потом я направил свои стопы в резиденцию мэнсьера Вэлэссы, с целью поставить в известность о положении, в котором оказался вверенный ему город, а заодно убедиться, что старший и последний из сыновей герцога Магайона цел и невредим, потому что после гибели Кьеза (пусть и заслуженной), мне не хотелось допустить смерть Льюса, тем более столь нелепую и страшную.
Дом назначенного правителя города потрясал воображение. Нет, не роскошью. Плохо скрытой попыткой отгородиться от прочих жителей Вэлэссы. Попыткой того, кто должен был бы быть неотъемлемой частью горожан, провести границу между ними и собой.
Во-первых, глухая каменная ограда. Юго-западное побережье — довольно теплое место, и если мэнстьер хотел защитить себя и домочадцев от знойного лета, гораздо полезнее было бы пустить по ажуру кованой решетки лозы вьюнков: и тень обеспечат, и будут радовать глаз яркими кистями цветов. А тут… Голый пыльный камень и снаружи, и внутри, в просторном дворе. Согласен, в качестве заградительных укреплений неплохо, но всю жизнь жить в крепости? Я бы не согласился. Впрочем, это ведь не мой дом, верно?
Во-вторых, стражники, несмотря на жару, потеющие под тяжестью кирас, шлемов, стеганых курток и штанов. Слишком много. Стражников, имею в виду. Для мирного порта да в мирное время — непозволительно много. Хотя, враждебности они не выказали, молчаливо проводив до дверей, стоящий в проеме которых человечек, даже на взгляд кажущийся мокрым и скользким, ласково и донельзя презрительно осведомился, что привело меня к господину мэнсьеру. В ответ я молча раскрыл правую ладонь, усилиями серебряного зверька и Мантии, снабженную Знаком Мастера.
Человечек переменился в лице, добавил в свой голос еще больше меда, невольно заставив задуматься, как эта вязкая патока вообще способна покидать губы, и, торопливо кланяясь, уковылял вглубь дома. А минуту спустя я был препровожден прямиком в кабинет правителя Вэлэссы.
Составлять впечатление о хозяине дома по внешнему виду стен несколько необдуманно, хотя, как правило, редко приводит к выводам, в корне ошибочным. Но, честно говоря, при виде мэнсьера мне стало немножко стыдно, что успел записать незнакомого человека в злодеи.