Игра с шакалами

— Тем не менее, в твою квартиру забрались и кое-что похитили.

— Доктор Келлерман, чем полиция может помочь? Найти и вернуть потрепанную коробку? Нет, не надо никакой полиции. — Держа шакала кончиками пальцев, я начала машинально вертеть его. На ощупь фигурка была холодной и гладкой. Морда животного внушала суеверный страх, пасть была плотоядно оскалена, глаза широко раскрыты и похожи на человеческие. Необычно длинные и заостренные уши придавали шакалу нечто дьявольское.

Я была растеряна, но попыталась неуклюже пошутить:

— Трудно представить, чтобы за этим страшилищем охотится международная шайка воров. — Я пыталась нащупать хоть какой-нибудь мотив. — Но зачем он им? Все это так неожиданно, ума не приложу, как поступить дальше. Я не из тех, кто привык к подобным тайнам или сюрпризам. Сегодня в час дня в моей жизни произошел неожиданный поворот. Мне вдруг позвонила сестра, от которой не было ни слуху, ни духу целых четыре года. Я получила посылку с необыкновенным подарком, причем без каких-либо объяснений. А теперь… — я указала на комнату, — произошла кража. Какую бы тайну ни хранил этот шакал, она для кого-то очень важна. Я тоже хочу ее разгадать, потому что вломились не в чью-то, а в мою квартиру. Интересно… — Мысли в моей голове снова начали путаться, стремительно обгоняя друг друга. — Сколько может стоить эта вещь? Вы говорили, что она может быть ценной, если окажется подлинной.

— Да. Но вряд ли она стоит огромных денег. Это лишь одна фигура из всего комплекта. — Он пожал плечами. — Может быть, она ценна для коллекционера. Но не настолько, чтобы вламываться в чужую квартиру.

— И украсть коробку вместе с оберткой! Вот это совсем непонятно. Что в этой вещи такого? — Я поднесла шакала к свету, словно тот был прозрачным и внутри него — ответы на все вопросы. — Вы говорите, что были и другие фигуры?

— В Древнем Египте, но сегодня я не…

— Доктор Келлерман, если бы сохранился лишь этот шакал, то, наверно, он обладал бы большой ценностью?

Он пожал плечами.

— Вполне возможно. Но ведь мы же точно знаем, что это не единственная фигура.

— Разумеется. Об этом свидетельствует фотография в нашей книге. Там видны другие фигуры. В таком случае, почему именно эта фигура? Если только не… — Вдруг меня осенило: — Если только кто-то не пытается собрать весь комплект, а ему не хватает этого шакала — последней фигуры. А какова была бы цена всего комплекта? Комплекта «Псы и шакалы»?

— Думаю, он был бы бесценен.

— Хорошо. Предположим, кто-то в течение многих лет собирает эти фигуры вместе и до полного комплекта осталось найти, ну скажем, одну или две из них. Мой шакал стал бы ценным для такого человека. Значит, он мог бы попытаться украсть у меня эту фигуру.

— Лидия, это абсурд. Такой коллекционер просто обратился бы к тебе и предложил бы немалые деньги. Ты насмотрелась детективных сериалов. Любой коллекционер антиквариата попытался бы заполучить твоего шакала на законных основаниях, понимая, что он может оказаться всего лишь безделушкой или сувениром. Лидия, по-моему, ты упустила самое важное во всей этой головоломке. Главное отнюдь не в том, что кто-то проник в твою квартиру, украл коробку и даже не в стоимости этого шакала.

— Тогда в чем же?

— Дело в твоей сестре Адели.

— Адель! — Я всплеснула руками. — Ну конечно же! Она ведь заварила всю эту кашу. Но разве это не ведет нас к неведомому коллекционеру? А что если он собирался купить шакала у Адели, но та не захотела его продать? Положим, она отказалась от его предложения и отправила фигуру мне. При таком раскладе многое проясняется.

— Да, — задумчиво сказал он, но по выражению лица доктора я видела, что такая версия ему не по душе.

Я понимала, что он чувствует. Чем больше мы размышляли над этим делом, тем более запутанным оно становилось. Похоже, ни одно из наших предположений не вело к цели. Вот если бы шакал оказался полым и внутри него хранились бы украденные бриллианты, все стало бы намного понятнее.

Слова, которые я произнесла, напугали саму меня больше, чем доктора Келлермана:

— Я должна поехать в Рим.

— Что? — спросил он, будто я только что сказала нечто немыслимое. Я подняла голову и увидела, что его голубые глаза, полные доброты и тревоги, изумленно смотрят на меня.

— Видите ли, я должна так поступить.

Когда я произнесла эти слова, вся затея сразу показалась мне оправданной. Лишь один путь вел к истине — встреча с Аделью. Я не сомневалась, что ей все известно. К тому же я предполагала, что непрошенные гости снова могут нагрянуть в мою квартиру.

— Лидия, не делай этого, — сказал доктор Келлерман. Он не стал пугать меня гибелью или нагонять безумный страх. Он всего лишь сказал: «Не делай этого», и в его словах слышались серьезные опасения и неподдельная тревога.

— Доктор Келлерман, сестра ведь звонила как раз ради этого. В этом заключалась цель ее звонка. Она не собиралась говорить, что высылает шакала, а хотела, чтобы я была рядом. Адель не успела объяснить причину. Мне кажется, для нее это очень важно. В ее голосе звучало нечто… — Я решительно покачала головой. — Я обязательно должна ехать. В конце концов, из всей семьи у меня осталась она одна.

— Но четыре года.

— Это не так уж много, если учесть, что мы родные сестры. Если бы я позвонила Адели на другой конец света и сказала бы: «Приезжай, ты мне нужна», она бы непременно приехала. И вы это знаете.

Доктор Келлерман покачал головой.

— Лидия, это небезопасно. Ах уж этот век эмансипированных женщин! Я родился слишком не вовремя.

Пытаясь успокоить, я погладила его по руке и сказала:

— Не волнуйтесь. Я отправлюсь в «Резиденс Палас Отель», найду Адель и отдам ей эту штуковину, которую она так поспешно отправила мне. Затем вернусь и снова буду с вами работать. Правда, я долго там не задержусь.

— Лидия, мне не нравится твоя затея.

Слова доктора прозвучали почти спокойно, но мольба читалась в его глазах. Тогда, к сожалению, я не придала этому никакого значения. Когда до меня все же дошло, что именно доктор Келлерман так долго не решался сказать, было уже поздно.

Но об этом речь впереди. А пока каждый пытался убедить другого в собственной правоте. — Я думала, вы порадуетесь, что я еду в Европу, и проводите меня.

— Лидия, это не тот случай. Здесь что-то не так. Может быть, непрошеный гость или гости, обыскавшие твою квартиру, еще вернутся. Возможно, они даже следят за тобой. Ты в опасности, по крайней мере, до тех пор, пока шакал находится у тебя.

— Тогда я сама верну его туда, откуда он появился. У меня все еще хранится заграничный паспорт после той несостоявшейся поездки в Гонконг. Вакцина от оспы пока еще действует, и у меня в банке лежат деньги. Мне придется оформлять визу?

— Для Италии нет. Лидия…

— А пока я перееду к Дженни. Скажу ей, что в доме проводится дезинфекция. Затем пошлю Адель телеграмму в гостиницу. Завтра я скажу Кэтхарт, что мне надо отлучиться по неотложным семейным обстоятельствам, и полечу в Рим. Кстати, билет я закажу прямо сейчас. — И я решительно направилась к телефону.

— Лидия, это так на тебя не похоже.

Как ни странно, но он оказался прав. После окончания школы медицинских сестер я жила одна и за все это время ни разу не совершила ни одного необдуманного шага, о котором пришлось бы впоследствии сожалеть. А сейчас после одного нежданного телефонного звонка и странной посылки я стала вести себя глупо и ветрено, как и Адель. За один день во мне проснулись все те качества, за которые я ее осуждала.

Однако я ничего не могла с собой поделать. В тот момент, в тот необъяснимый и нарушивший мой душевный покой вечер, задуманное мною казалось единственно правильным решением.

Если бы я только послушалась своего коллегу…

Глава 3

В аэропорту доктор Келлерман, провожая меня, впервые за три года поцеловал. Я дружески обняла его и еще раз заверила, что ничего со мной не случится.