Страница 264 из 365
- Нет, наверное, - тихо ответил Тим.
- Ну, ты ведь всё равно потом поженишься. Ну, пап, давай ты с ней.
- С чего ты взял, что я женюсь? - удивился Тим.
- Ну, все так говорят, - Дим вздохнул и стал перечислять, явно кого-то копируя: - Мужику одному нельзя, в доме хозяйка должна быть, без матери дом не стоит. У нас же будет дом, пап. Будет?
- Будет, - твёрдо ответил Тим.
- Ну вот. А она хорошая, добрая. И Катька хорошая. Ну, почему ты не хочешь?
- Дело не в ней, Дим, а во мне, - Тим говорил тихо и горько. - Ты просто не понимаешь. Нельзя мне.
- Ну почему?! - в голосе Дима, хотя он говорил, подражая отцу, тихо, звенели слёзы.
- Я - негр, Дим, а она - белая.
- Ну, так что? Ты меня с Горелого Поля когда забрал, ты же не смотрел, что я белый!
Тим молча зарылся лицом в мягкие волосы Дима. Говорить он не мог, а Дим, всё теснее прижимаясь к нему, совсем тихо спросил:
- Пап, ты же не откажешься от меня, раз я белый?
- Нет! - выдохнул Тим. - Нет, ты что?! Как ты мог такое, Дим?
Дим тихо плакал, и Тим чувствовал, что и у него защипало в глазах.
- Ну, что ты, ну, не надо, сынок, - шептал Тим. - Я всегда с тобой буду. У меня же нет никого, только ты, Дим...
- И у меня, - всхлипывал Дим, - только ты. А так... и сестра была бы, и мамка... И у тебя ещё дочка была бы. Моя ж сестра тебе дочка, а ты ей папка...
Тим, не отвечая, обнимал Дима, покачивался, качая его. И когда Дим немного успокоился, уложил его в постель, укрыл.
- Пап, ты не уходи, - попросил Дим.
- Нет, я здесь, с тобой посижу, - успокоил его Тим.
- Мы так с Катькой всё хорошо придумали, - вздохнул, устраиваясь под одеялом, Дим, - а вы всё испортили.
- Придумали, - усмехнулся Тим. - А получилось...
И оборвал фразу, что была уже готова. Откуда Диму знать, что это рабов вот так ставили друг против друга и говорили, приказывали стать мужем и женой, зачинать новых рабов. Диму и мысль такая в голову прийти не могла. И слава богу. Пусть и не знает этого.
Дим смотрел на него круглыми, мокро блестящими глазами, и Тим вздохнул.
- Меня ж ты не спросил.
- А что? - Дим быстро сел. - Ты уже другую нашёл? Она лучше?
Тим тихо рассмеялся и уложил его.
- Спи.
- Пап, ты поговори с ней.
- С кем?
- С Катькиной мамкой, она хорошая, - Дим закрыл глаза.
Тим сидел и смотрел, как Дим спит. Мальчику нужна мать. Ему это говорили многие. И он согласен. Мать... он никогда не видел своей. Как все рабы. А вот как забирают годовалых - это видел. И уже когда его из питомника продали в имение, знал, что и его так же отобрали. Белые отняли у него родителей, братьев и сестёр, его детей. Он никогда не видел их, даже не знает: родились ли они...
...- Ну что ж, неплохой экземпляр. Я согласен на случку.
И хозяин удовлетворённо кивает. Он стоит перед ними голый, заложив руки за голову и расставив ноги, как на сортировке, а хозяин и его гость рассматривают его. И ещё троих рабов. Решают...
...Тим вздохнул. Тогда его выбрали. На случку. Сволочи, какие же сволочи. Отняли всё, лишили всего. И неужели сейчас он тоже... лишает Дима матери? И сестры? Но... но ведь не ему решать... что он может... чёрт, разве его согласие что-то изменит? Эх, Дим... придумал, заварил кашу, и как её теперь расхлёбывать?
- Пап, ты здесь? - спросил, не открывая глаз, Дим.
- Здесь, спи, - ответил Тим.
Дим удовлетворённо вздохнул.
Расставшись с Тимом, Эркин направился к мужской курилке: больше ему, в принципе, деваться было некуда. Женя с Алисой пошла к психологу, так что... либо в курилку, либо в их отсек валяться на койке. Надоело уже. И мысли всякие дурацкие в голову лезут. Уж лучше этот бесконечный мужской трёп. А Фёдора послушаешь, так и посмеёшься. Вот мужик... всё ему нипочём.
На странно звучащие гортанные слова Эркин не обратил внимания. Но тут его сзади взяли за плечо, и он резко развернулся, сбросив чужую руку.
- Что надо?
Перед ним стояли пять индейцев. Эркин и раньше их видел, но ни с одним ещё ни разу не разговаривал и даже не присматривался. А сейчас оглядел внимательнее. Рабские куртки и сапоги, стоптанные ботинки, заношенная одежда...
- Что надо? - повторил он уже по-английски.
Один из них - волосы до плеч и ремешок поперёк лба - что-то сказал. Эркин пожал плечами.
- Не понимаю. Говори по-английски или по-русски.
- Совсем язык забыл? - удивился индеец.
- Я и не знал его, - угрюмо ответил Эркин. - Чего надо, спрашиваю.
Индейцы переглянулись.
- От племени давно отбился? - спросил уже другой.
Спросил миролюбиво, и Эркин ответил уже спокойно.
- Я питомничный. С рождения раб.
Разговор шёл по-английски, и трудностей не возникало.
- Давай тогда с нами.
- Мы вон тоже... из разных.
- Решили вместе держаться.
- Смотрим, ты возле беляков всё.
- Я с ними в первом лагере, ну, промежуточном, был, - дружелюбно ответил Эркин. - Стоящие мужики.
- Ты работал где? Ну, после Свободы.
- На мужской подёнке крутился. А летом пастухом. А вы?
- Кто где. Но тоже...
- По мелочам крутились.
- Я в имении дворовым.
- А я так... по мелочи. Хреновый заработок.
- Что говорить, - согласился Эркин.
Разговор самый обычный, как и в курилке, только по-английски.
- Думаешь, в России лучше будет?
Эркин пожал плечами.
- Хуже, чем здесь, не будет, так уже хорошо.
- Думаешь? Русские - те же беляки, - возразили ему.
- Пока не так выходит.
- Пока!
- Да, жрём-пьём на халяву, а переедем...
- Да-а, за каждый кусок стребуют.
Эркин с интересом посмотрел на сказавшего. Мысли о том, что за житьё в лагере придётся расплачиваться, ему и раньше приходили в голову, но впервые кто-то другой сказал об этом вслух.
- И что предлагаешь?
- Пробиваться на Равнину. К своим.
- Да, свои прикроют, помогут.
- Одному совсем хреново.
- Я не один, - спокойно сказал Эркин.
- Да плюнь...
- Бабу везде найдёшь.
- Им только покажи, сразу набегут.
Эркин еле заметно прищурил глаза.
- А что, на Равнину только одиноких пускают? - равнодушно спросил он.
Они рассмеялись.
- Нет, это мы сами решаем.
- Ну да.
- Нам беляки здесь охренели, чтоб их ещё там терпеть.
- Если б она у тебя хоть метиской была...
Эркин сжал кулаки в карманах, но говорил по-прежнему спокойно: их пятеро, да и за драку в лагере точно без визы останешься.
- Это чего ж так?
- Ты что?!
- Совсем ни хрена не петришь?!
- Кровь сберечь надо!
- Ну, про чистоту расы я ещё в питомнике наслушался, - усмехнулся Эркин. - От надзирателей. Нет, с меня этой хренотени хватит.
- Значит, что? Отбиваешься?
- Ну, смотри сам.
- Посмотрю, - кивнул Эркин.
- Валяй, подлипала.
- От охранюги слышу, - сорвался Эркин.
- Если б не виза... Мы б тебя... - последовало длинное ругательство.
- Если б не виза, я бы вас всех сразу отметелил, - твёрдо ответил Эркин. - Валите. Я вас не звал.
- Сам вали...
Последовавших за этим слов Эркин не понял. Но разошлись одновременно. Никто не хотел первым показать спину.
Отойдя на несколько шагов, Эркин осторожно оглянулся: не идут ли за ним.
Нет, отвалили. Ну, и хрен с ними. Если на Равнине такие порядки, на фиг ему это нужно? Чистота расы понадобилась, вот дураки, не допороли их, что ли? Ну, да это их проблемы. А вот то, что за съеденное и прожитое платить придётся, это уже хуже. С деньгами у них с Женей лучше, чем у многих, но всё равно мало. Хорошо, если платить придётся не сразу, а, скажем, по частям выплачивать, год там или два. Хотя... а если не найдёт он постоянной работы? Тогда совсем паршиво.