Аналогичный мир-2

   Тестирование было несложным, хотя и новым. Логические задачи, задачи на внимание... всё это пустяки, он их сотнями перерешал. Условия - хозяин, а Грина он по-прежнему про себя называл хозяином, называл их вводными - другие, а суть та же. Тим сдал заполненные листы, выслушал по-английски, что за результатами нужно зайти завтра, вежливо попрощался по-русски и вышел. Так... до завтра он свободен. В коридоре он, проверяя себя, посмотрел на часы. Да, до обеда час с небольшим. Что ж, как там у него с хозяйством? Вроде ничего срочного нет.

   Из соседнего кабинета вышел Эркин, неся под мышкой свою куртку и вытирая рукавом рубашки мокрое от пота лицо. Увидев Тима, невесело улыбнулся.

   - Ну как?

   - Порядок, - ответил Тим. - А у тебя?

   - Если б я ещё знал, зачем это им, - мрачно ответил Эркин.

   Боясь ответить неверно, он сильно нервничал на тестировании.

   - Проверяют нас, - пожал плечами Тим.

   - А ты что, понимаешь в этом? - заинтересовался Эркин.

   - Ну-у, - замялся Тим. - Понимаю не очень, но... ну, приходилось раньше... Понимаешь, это ты показываешь себя. Ну, как соображаешь, внимательность...

   - Как у психолога?

   - Примерно, - Тим усмехнулся. - Визы на тестах никто не потерял.

   - Тогда пусть играются, - кивнул Эркин.

   Тим согласно кивнул, достал пачку сигарет и показал её Эркину. Эркин мотнул головой, отказываясь.

   - Мужики, вы в который? - окликнул их рыжеватый пухлогубый парень в застиранной ковбойке.

   - Мы на двор, - ответил Эркин.

   - Отстрелялись, значит, - понимающе кивнул парень, открывая дверь кабинета.

   Тим поморщился на эту фразу, но промолчал. А Эркин вообще не обратил на неё внимания. Они пошли по коридору к выходу, неспешно обсуждая мелкие лагерные новости. На обед уже который день чёрная каша, по-русски - гречка, ничего, сытная, нет, паёк что надо... Разговор о жратве - рабский разговор, но трёпа о выпивке и бабах оба не любили.

   Выйдя из лечебного корпуса, они повернули было к мужской курилке, но Тима окликнули:

   - Пап, я здесь!

   Тим обернулся на голос и улыбнулся. Эркин попрощался с ним кивком и ушёл.

   - Пап! - Дим бежал к нему, таща за руку за собой Катю. - Мы тебя ждём.

   - А что случилось? - сразу встревожился Тим, оглядывая малышей с высоты своего роста.

   Нет, ни синяков, ни порванной одежды не видно и не похоже, чтобы Дим только что дрался.

   - Это Катя, пап, - перевёл дыхание Дим.

   - Здрасьте, - пискнула Катя.

   Тим кивнул. О Кате и её мамке Дим ему уже не раз говорил.

   - Вот, у Катьки есть мамка, а папки нет. А она, знаешь, какая хорошая! Давай, ты и ей папкой будешь, - предложил Дим. - Ты не против?

   - Да нет, - начал Тим, но продолжить Дим ему не дал.

   - Замётано, пап! Я знал, что ты согласишься! Катька, беги за мамкой.

   - Ага! - выдохнула Катя и сорвалась с места.

   Дим озабоченно посмотрел вслед её толстой от пальто и намотанного сверху платка фигуре с тоненькими ножками-палочками и взял отца за руку.

   - Пошли им навстречу, пап. Сейчас Катька мамку приведёт, и всё сразу решим.

   - Что решим, Дим? - события развивались слишком быстро, и Тим за ними не успевал. - Что ты придумал?

   - Ну, пап, всё просто, - тянул его за руку Дим. - Катька хорошая, и мамка у неё хорошая, добрая. У меня есть ты, а мамки нет. У Катьки мамка, а папки нет. Ты будешь и ей папкой, а Катькина мамка и мне мамкой будет, а Катька мне сестрой, а я ей братом. Всё просто, пап.

   Дим говорил по-русски и так быстро, что Тим как-то сразу не понял всего. Дим снизу вверх поглядел на сосредоточенное лицо отца и стал повторять всё заново уже по-английски. Что отец плохо говорит и не всегда понимает по-русски, Дим знал и относился к этому спокойно: ну, забыл русский, ну, так и вспомнит. Когда отец его на Горелом Поле нашёл, то по-русски ни слова не помнил, а сейчас вон как говорит. Значит, вспоминает.

   Дим уже заканчивал перевод, когда к ним подбежала Катя, так же таща за руку женщину в тёмно-синей куртке и сером платке.

   - Что случилось? Здравствуйте, - поздоровалась она с Тимом. - Катя сказала, что срочно... - и повторила: - Что случилось?

   Дим поглядел на окаменевшее лицо отца и начал объяснять всё заново в третий раз, перемешивая английские и русские слова. Когда он закончил, Зина удивлённо посмотрела на Тима.

   - Извините его, - тихо сказал Тим по-английски. - Он ещё мал и не понимает... о чём говорит.

   - Всё я понимаю! - возмутился Дим.

   Зина улыбнулась.

   - Ох, дурачок ты ещё, - на глазах у неё выступили слёзы, но говорила она весело. - Ведь чтоб так было, как ты хочешь, чтоб вы брат и сестра, так отец с матерью мужем и женой должны быть.

   - Ну так поженитесь! - решительно сказал Дим. - Ноу пр облем!

   И тут произошло то, чего Дим никак не ждал. Отец повернулся и пошёл от них. Дим оторопело посмотрел на его опущенные плечи и понурившуюся голову и, хотя по их плану реветь должна была Катька, заплакал сам. Громко в полный голос. Глядя на него, тоненько заплакала Катя. И Зина не выдержала.

   - Тима! - крикнула она. - Ты что?

   Тим остановился, оглянулся на них. Как-то так, будто заслонял лицо плечом.

   - Папа-а! - звал Дим, не сходя с места, тянулся к нему.

   И Тим не смог уйти, повернул обратно. Медленно, словно против ветра, подошёл. Дим вцепился в его руку, другой рукой схватил за руку Зину.

   - Катька, держи их!

   Не переставая плакать, Катя встала, как и он, держась сразу и за мать, и за Тима.

   - Вот так, - всхлипнул Дим.

   - Ага, - согласилась с ним Катя.

   Зина беспомощно посмотрела на Тима. Тим стоял, опустив голову и плотно сжав губы. По щекам Зины текли слёзы.

   Сколько бы они так простояли, неизвестно, но их окликнули. Кто-то, кого они даже не рассмотрели.

   - Эй, вы чего, на обед не идёте?

   И это вывело их из столбняка. Зина и Тим вытирали лица малышам, искали по карманам талоны... И как-то само собой получилось, что на обед они пошли вместе. Катя и Дим впереди, держась за руки, а Тим и Зина за ними. Оглядываясь, Дим видел, что они идут рядом. Ну, понятно, что взрослые за ручку не ходят, да это и не важно. А уж чтоб в столовой все за одним столом оказались, за этим он сам проследит.

   За обедом Тим был молчаливо сосредоточен и словно не замечал, кто там за одним столом с ним. Зина тоже молчала. И даже не напомнила Кате, чтобы та не заглатывала, а жевала, никто тарелку не отнимет. И что вокруг творилось, они не замечали. Дим с Катей очень старательно вели себя хорошо и следили - особенно Дим - чтобы из-за стола встали все вместе.

   Это получилось. И к семейному бараку пришли вместе, а здесь... здесь детей просто взяли за руки и развели. К тому же в разные казармы. Ну... ну, такая невезуха!

   Спать детям после обеда велел врач. Он всем родителям так говорил, но вот кого удавалось в постель днём загнать - это уже другой вопрос. Дим никогда не брыкался. Обычно, когда он спал после обеда, отец сидел тут же в ногах его койки и шил, если что порвалось, или читал, лёжа на своей койке.

   Дим быстро разделся, лёг под одеяло и посмотрел на отца. Тим, как всегда, снял и повесил на спинку верхней койки свою кожаную куртку. А что сейчас? Достанет из тумбочки мешочек с нитками и иголками или разуется и полезет наверх? Но отец медлил, и Дим, чувствуя, что сейчас опять заплачет, заговорил:

   - Па-ап, посиди со мной.

   Тим вздохнул и осторожно сел на край его койки. Дим откинул одеяло и полез к нему на колени, обхватил обеими руками, уткнувшись макушкой в его шею.

   - Пап, я же, как лучше, хотел.

   Тим обнял его, прижимая к себе.

   - Я знаю, сынок. Только... хочешь одно, а получается другое. Так бывает.

   - Ну, пап, ну, почему? - Дим всхлипнул. - Ну, почему ты не хочешь? Разве они плохие?